…Ты обернулся. Я тебя
Тайком коснулась, словно ветер.
Ты просто будь… Мне важно знать,
Что ты живешь на белом свете!

Перечитав записанные на одном дыхании строчки, она тоскливо посмотрела в темное окно, сложила на столе руки и положила на них голову. «Только кто подскажет, как выжить, когда он снова будет за тридевять земель?» — подумала она, не замечая, как по щеке соскользнула капля и разбилась о столешницу.
С таким трудом выстроенная в сознании система защиты дала первый сбой…

…Анна перевернулась на другой бок, поправила спальник, но спустя какое-то время поняла, что снова уснуть ей вряд ли удастся. Во-первых, из-за шума, доносившегося из-за пригорка, за которым был разбит лагерь клуба. Чувствовалось, что народ там соскучился по общению, и Славкино решение расположиться чуть поодаль было разумным. Во-вторых, не давали покоя всплывшие в памяти подробности случившейся аварии. Раз за разом она словно прокручивала перед глазами кинопленку, начиная с момента, когда заметила медленно двигавшуюся навстречу машину, заканчивая визгом тормозов, пониманием того, что столкновение неизбежно, и глухим ударом, после которого на секунды отключилось сознание.
Заключение эксперта с курсов экстремального вождения оправдывало ее действия в глазах общественности, но не перед собой. «Могла ли я что-то сделать?» — не давал ей покоя засевший в голове вопрос. Она даже не подозревала раньше, что так болезненно будет относиться к такому из ряда вон выходящему происшествию. За столько лет вождения ни одной царапины, и вдруг на тебе: разбитая в пух и прах машина! Да еще чья? Крылова! Пусть формально она оформлена на фирму, но ведь и компания принадлежит Косте.
«Правда, он не сказал по этому поводу ни слова, но ведет себя как-то странно», — подумала Анна и раскрыла глаза.
В памяти тут же всплыла легкая стычка, произошедшая между Крыловым и Савицким по поводу того, в какой из палаток она будет спать.
Честно говоря, до того момента она сама об этом не задумывалась. Главным для нее был сам факт встречи, а провести ночь она могла где угодно, хоть на коврике у костра. Не «пять звезд», конечно, но корона с нее не свалится, в конце концов родилась не принцессой, да и в жизни повидала всякого.
Но, как оказалось, то, что для нее было второстепенным, не на шутку волновало и Костю, и Славу. То, что Али будет предоставлена отдельная палатка, было согласовано заранее. Еще в одной собирались спать Крылов с Хориным, третья предназначалась Савицкому. Закончив ставить палатки, Слава поинтересовался, где Анины вещи, и едва протянул руку, чтобы достать из багажника ее сумку, был остановлен категоричной фразой Кости что она будет спать в его палатке, и тоже протянул руку к сумке. Как третейский судья, Анна стояла чуть поодаль замерших в ожидании ее решения мужчин.
В какой из палаток и рядом с кем хотелось провести эту ночь ей самой было ясно как Божий день. В то же время она старалась помнить о принятом решении, но на данный момент важнее было другое: сначала надо достигнуть цели, ради которой они оказались на этом озере. А потому никак нельзя раздражать Костю накануне серьезного разговора, но и Славку, ставшего в последние три недели настоящим другом, обижать не хотелось.
— Слава, не волнуйся, — произнесла она как можно мягче. — Я с ними приехала, значит, они рассчитывали место и на меня, — и, взяв Савицкого под руку, оглянулась на Костю.
Кажется, он остался доволен ее решением. Во всяком случае, он молча захлопнул багажник и отнес ее вещи в палатку. Инцидент был исчерпан, и, казалось, все о нем забыли. Савицкий тихо и незаметно выполнял свою работу по обеспечению порядка, Али в сопровождении охраны наслаждался окрестным пейзажем, нырял вместе с инструктором из клуба и с одним из ребят Славы. Виктор с Костей курсировали от одной компании к другой, а Анна, старавшаяся поначалу не покидать восточного гостя, почувствовав усталость, заползла передохнуть в палатку и неожиданно для себя уснула.
…Поворочавшись еще какое-то время на надувном матрасе, она обула кроссовки, прихватила с собой теплое ватное одеяло и, застегнув палатку на все молнии, осмотрелась по сторонам. Над окруженным джипами мини-лагерем блестели россыпи звезд. Откуда-то из-за леса доносились приглушенные раскаты грома, и небо озарялось яркими всполохами приближающейся первой в этом году грозы.
В салоне одной из машин Анна уловила движение огонька сигареты, позади палаток тоже раздавались чьи-то легкие шаги. У костра дежурил один из ребят Савицкого.
— А вы почему не спите? — спросил он, улыбнувшись. — Мужчин с ночной охоты дожидаетесь?
Как оказалось, выставив на берегу маяк, где-то в озере плавали Крылов, Хорин, решивший попробовать себя в новом деле Савицкий и несколько ребят из клуба.
— Не спится, — Анна укуталась в одеяло и присела на раскладной стул. — Вас как зовут?
— Игорь, — протяжно ответил парень.
— Это вы с Али ныряли? — уточнила она.
— Я. Вообще-то я военный водолаз и служил вместе с инструктором из вашего клуба. Вот, случайно встретились, жаль только, он раньше уехал, поговорили мало.
— Было что вспомнить? — поинтересовалась она.
Игорь ей сразу понравился. От его большой и с виду неуклюжей фигуры за версту веяло добротой.
— А слушать не надоест? Я вам столько баек расскажу! Мне все равно до четырех утра дежурить.
— Начинайте! — улыбнулась Анна.
— Ну, ладно. Начнем с того, что однажды во всем водолазном снаряжении я просто уснул на глубине…
Через час пошел дождь. Спустя какое-то время один за другим стали выходить на берег подводные охотники. Обмениваясь впечатлениями, они принимали сто граммов для «сугреву», помогали друг другу снять костюмы и разбредались по палаткам.
— А ты почему не спишь? — удивился Костя, заметив спрятавшуюся под шатром Анну.
— Ждала, — честно призналась она. — Не страшно ночью в воде?
— Страшно, но любой страх можно перебороть. Как гость?
— Спит. Славка вокруг его палатки своих ребят расставил, двое человек бдят, один у костра дежурит. Плюс собственная охрана Али. Так что все под контролем.
«И зачем он все-таки приехал, не пойму?» — усмехнулся в темноте Крылов.
За время, проведенное в компании с американским миллиардером, он не нашел ни малейшей зацепки, которая помогла бы ему ответить на этот вопрос. Али вел себя, как взрослый ребенок: восхищался красотами природы, облазил с аквалангом пол-озера, с удовольствием слопал приготовленную на костре уху, был общителен и улыбчив. С Анной он вел себя как старый друг, не позволяя ни фривольных жестов, ни реплик, ни каких-либо других далеко идущих намеков.
— Замерзла, не могу согреться, — пожаловалась она. — Ты идешь?
— Иду, — кивнул он головой и, взглянув на дрожащую Анну, остановил ее у входа в палатку. — Подожди здесь.
Послушно остановившись, она непонимающе смотрела, как огонек фонарика прыгал по стенкам. Было слышно, как Костя шелестел внутри спальными мешками, затем все стихло.
— Залазь, — наконец позвал он ее.
Сбросив кроссовки, Анна просунула голову и замерла: слева от крепко спавшего Хорина лежали два спальных мешка, соединенные в один застегнутыми молниями.
— Так теплее будет, — пояснил он. — Специально для себя с Олегом такие покупал. А так как утром доктор сказал, что тебе нельзя простужаться, придется тебя немножко согреть.
— Да ты сам как лягушка! — заметила она и почувствовала что принятая ею программа поведения с Крыловым готова дать очередной сбой.
В последние дни дистанция между ними неумолимо сокращалась. С одной стороны, это грело душу, с другой — настораживало. «Если так пойдет и дальше, сама не замечу того момента, когда снова окажусь с ним не просто под одним одеялом. Анька, остановись, пока не поздно!» — попробовала она сама себя образумить.
— Не беспокойся… — тихо произнес Костя за ее спиной. — я действительно переживаю за твое здоровье. Но если ты считаешь это неудобным…
Анна молча вползла в спальник и заняла место подальше от Виктора. Костя лег рядом, надел ей на голову непонятно откуда появившуюся трикотажную шапочку, застегнул до конца молнию и выключил фонарик. Затем аккуратно просунул руку у нее под шеей и осторожно прижал к себе. В один момент у нее перехватило дыхание, а тело обдало горячей волной.
— Тепло? — раздался над ухом его шепот. Она лишь кивнула головой и почувствовала, как он легонько коснулся губами ее затылка. Но, возможно, ей это только показалось.
— Вот и хорошо. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответила она, чувствуя, как бешено колотится сердце.
«Показалось…», — разочарованно вздохнула она, когда спустя какое-то время услышала за спиной его ровное дыхание…

…Проснувшись, Анна не обнаружила рядом с собой ни Кости, ни Виктора. Взглянув на часы, она расстегнула спальник и высунула заспанное лицо из палатки: у костра сидели двое ребят, но ни Али, ни Крылова, ни Савицкого нигде не было видно. Вдруг у ближайшей машины мелькнул знакомый спортивный костюм.
— Виктор, а где Константин Петрович?
— О! Проснулась! — воскликнул он. — Али встал ни свет ни заря, но велел тебя не будить. Они с Костей третий час о чем-то беседуют. Ушли по той дорожке, — кивнул он головой в сторону плавно повторявшей очертания озера тропинки. — И Слава следом за ними.
— Пойду умоюсь и разыщу, — забеспокоилась она. — Им ведь трудно без перевода.
— Да вроде как справляются, — всматриваясь вдаль, пожал плечами Хорин. — Кажется, возвращаются.
Прихватив зубную щетку и полотенце, Анна быстро спустилась к воде по небольшому мостику. Ополоснув лицо холодной водой, она откинула волосы на спину и, приподняв голову, приложила к шее полотенце.
— Доброе утро, Русалка, — вдруг услышала она голос Али. — Как спалось?
— Чудесно, — обернулась она.
Костя, Али и Слава, в сопровождении замершей поодаль охраны стояли на берегу и каждый по-своему любовался женской фигурой на фоне голубого блюдца озера.
— Если вы будете так на меня смотреть, я свалюсь с мостика! — пошутила она и, сделав несколько мелких шагов к берегу, поскользнулась на жестяном покрытии.
Еще чуть-чуть, и она бы действительно свалилась в воду. Опередив остальных на доли секунды, первым рядом с ней оказался Савицкий, помог удержать равновесие, подтолкнул к берегу и… упал сам.
— Хочешь не хочешь, а пришлось искупаться, — выйдя из холодной воды, рассмеялся он, быстро разулся и, стянув на ходу мокрую футболку, направился в сторону лагеря.
— Зря вы меня не разбудили, — тепло посмотрев ему вслед, пожурила мужчин Анна.
— Пока Русалка спала, мы неплохо пообщались. У мистера Крылова хороший разговорный английский, — удовлетворенно заметил Али.
— Даже так! — удивленно посмотрела она в сторону Кости, который ответил ей каким-то странным взглядом.
— Анна, могу я и вас пригласить на прогулку? — многозначительно предложил Али.
— Мне он нравится, — вынес он свой вердикт, едва они отошли от лагеря. — Кратко я уже описал ему суть дела.
— И он согласен? — осторожно уточнила Анна.
— Я не требую ответа прямо сейчас, — уклончиво ответил Али. — Есть нюансы, и мы их обсудим в Москве. Теперь ты можешь рассказать ему все, что знаешь. В понедельник я назначил встречу в офисе своего представительства, и мне хочется, чтобы к этому времени он принял решение… Крылов рассказал, что после аварии у тебя проблемы со здоровьем. Это серьезно?
— Сама пока не знаю. В следующую субботу полечу домой и там пройду дополнительное обследование. Только я тебя прощу не рассказывай пока ничего Роберту, он и так за меня испереживался. Все обойдется, я живучая, — успокаивающе улыбнулась она
— Вы с Джессикой великие оптимистки! — Али протянул ей руку и помог перепрыгнуть через яму. — Фонтан энергии. Вашим мужьям несказанно повезет.
— Я уже разведена, — грустно напомнила Анна.
— Это ошибка мужчины, который был с тобой рядом.
— Он меня не любил, вот и все, — не согласилась она.
— По-твоему, любовь — необходимое условие для счастья? — Али остановился и пристально посмотрел ей в глаза своими темными бусинами-маслинами.
— Счастье, когда счастлив любимый человек. Неважно: где и с кем. Главное, чтобы он просто жил на этой земле.
Они медленно возвращались по тропинке к палаткам. На бугре, скрывавшем лагерь от любопытных взоров, в ожидании их возвращения стояли Крылов и сменивший одежду Савицкий: оба подтянутые, серьезные, с выражением скрытой тревоги на лице.
— Тогда я ему завидую, — взглянув на них, грустно улыбнулся Али.
От неожиданности Анна замедлила шаг.
— Кому?
— Ему, — кивнул он головой в сторону Кости.
— Но почему ты решил…
— В таких делах я редко ошибаюсь. Можно не называть имя, но нельзя спрятать чувства. Они как на ладони. В детстве я мечтал стать психологом, — словно извиняясь, пояснил он. — Но семья решила, что я должен стать бизнесменом.
— А я мечтала иметь семью и много детей, — вдруг вспомнила она.
— О своей мечте надо помнить всегда, — ободряюще улыбнулся Али, когда они поднялись на бугор. — И она обязательно сбудется. Пора прощаться, — обратился он к Крылову. — Рад был познакомиться. Жду вас в Москве и надеюсь на дальнейшее взаимовыгодное сотрудничество.
Мужчины крепко пожали друг другу руки и, обменявшись положенными в таких случаях любезностями, подошли к огромному «Шевроле» с российскими номерами. Два автомобиля Савицкого с заведенными двигателями стояли рядом.
— Да, самое главное, — поцеловав Анне руку, добавил Али: — Чем тяжелее путь к мечте, тем слаще на душе, когда ее достигнешь. До встречи.
— Вечером позвоню, — опустив стекло, бросил на прощание Савицкий. — Счастливо оставаться.
Медленно двигаясь по лесной неровной дороге, автомобили скрылись за деревьями. Обхватив плечи руками, Анна долго смотрелаим вслед. «Миссия удалась, — подвела она итог. — Остается ввести в курс дела Костю, передать ему все материалы и домой. То что будет дальше, меня уже не касается».
— Тебе не холодно? — услышала она за спиной голос Крылова и почувствовала, как согретая человеческим теплом куртка коснулась ее плеч.

По дороге к дому Костя продолжал осмысливать все, что услышал и узнал за последние два дня. Даже при беглом анализе полученной информации выходило, что он был неправ и неправ по всем статьям. На душе стало нестерпимо горько, совестно и обидно. Если бы он не поддался порыву и не удалил тогда ее письмо, если бы смог совладать с собой в тот вечер в ресторане и спросить обо всем напрямую, сейчас все могло быть иначе!
Не доезжая пару километров до коттеджного поселка, Костя свернул на проселочную дорогу, поднялся на бугор у леса и остановился. Он частенько гулял здесь с Джоем, и ему полюбился вид, открывавшийся с этого места: простиравшийся внизу пейзаж с зелеными лугами вдоль небольшой речушки и разноплановыми верхушками крыш вдалеке позволял, как в детстве, оторваться от реальности, мечтать и фантазировать, забывая о том, что за небольшим участком леса находится напряженная автомобильная артерия, а буквально в трех километрах отсюда живет своей бурной жизнью огромный город.
Бросив взгляд на сиденье, он взял в руки папку, опустил стекло, закурил и принялся бегло просматривать собранные Анной материалы.
Лишь когда порядком стемнело, он поехал домой. Удивленная его приездом Саша попыталась было расспросить о причинах столь быстрого возвращения, но, получив несколько бессвязных ответов от погруженного в свои мысли Кости, покормила ужином и оставила на кухне в одиночестве.
Едва она ушла, Костя снова раскрыл папку и, тщательно отслеживая нить логического анализа, принялся заново изучать аналитическую записку. Перевернув последний лист, он задумался и закурил.
Вдруг его взгляд наткнулся на записанные рукой Анны строчки на обратной стороне последнего листа. Прочитав первую из них, он замер. Сигарета продолжала медленно тлеть в его пальцах.

«Ты просто будь… Мне важно знать,
Что ты живешь на белом свете».

«Ты просто будь… — прошептал он и отчетливовспомнил заголовок в журнале. — Значит, это написано в четверг. Значит… Значит, не все еще потеряно!»
Загасив дымивший фильтр, он сложил листы в папку по порядку, закрыл ее, но, передумав, достал последний и спрятал в нагрудный карман. «Второй час ночи. Пора спать», — взглянул он на часы.
В это же время Анна привычно работала за компьютером…

Назавтра ровно в одиннадцать Крылов позвонил в дверь квартиры на площади Победы.
— Проходи, — открыла дверь в наспех наброшенном халате заспанная Анна. — Я думала, что ты сначала позвонишь… — стала она оправдываться, как вдруг осеклась на полуслове.
В руках Костя держал огромную охапку тюльпанов.
— Что это? — спросила она, широко раскрыв глаза.
— Цветы. Саша полклумбы срезала.
— Она знает, что ты поехал ко мне? — уточнила она после паузы.
— Знает. Вот это тоже тебе, — протянул он объемный пакет.
— А там что?
— Догадайся.
— Пирожки? — уловила она знакомый запах.
— Угадала, еще теплые. Я не завтракал, так что, если поделишься, не откажусь.
Проснувшись рано утром, он съездил на вокзал за билетом в Москву, а на обратном пути заглянул посоветоваться к Локтионову. Как и следовало ожидать, тот дипломатично не сказал ни «да», ни «нет». Впрочем, Костя уже сам знал, как поступит.
— В вазу не вмещаются, — покрутила она головой в поисках еще какой-нибудь емкости. — И не жалко было?
— Саша сказала, что раз ты занята и не можешь приехать сама, значит, будешь любоваться ими дома.
Анна вылила из кувшина кипяченую воду и, набрав воды из-под крана, поставила туда оставшиеся цветы. Присев на табуретку, она принялась медленно поворачивать кувшин вокруг своей оси. Молча наблюдая за ней. Костя включил чайник.
— Хочу посмотреть, что у вас на участке. Саша говорила, что «Двадцать пятая» роза замерзла…
— Я уже купил новую. Сегодня можем посадить. Грустно улыбнувшись в ответ, Анна встала и вышла из кухни. К тому времени, когда она появилась из ванной, Костя сидел за сервированным для завтрака столом и тоскливо посматривал на пар, поднимавшийся от маленькой прозрачной кастрюльки.
— А это что? — удивленно захлопала она подкрашенными ресницами.
— Блинчики. Если бы ты задержалась еще на пару минут, я бы умер с голода, — заявил он.
— До чего же тебя Саша разбаловала! — Анна присела на стул напротив. — Разве с ней кто сможет сравниться?
— А это — смотря в чем, — с туго набитым ртом ответилон и, проглотив, добавил: — Есть вещи, которые ни она, ни кто другой никогда не сможет сделать.
— Например?
— Например? — взглянул он на нее с улыбкой.- Ну, например, никогда не составит аналитической записки. Я вчера внимательно просмотрел материалы.
— И как? — встрепенулась она. — Есть вопросы?
— Есть. Есть вопросы, есть готовые ответы. А вообще, шапку долой! Были места, которые я вначале просто пробегал глазами, потому что прекрасно знал суть. Но, перечитав, поразился: ведь это уметь надо так все увязать между собой и так складно все изложить! Признайся, они тебя там долго учили, как из всей этой каши лакомые кусочки вытаскивать?
— Недолго, — памятуя о нелюбви Крылова восхвалять чьи-то достоинства, в душе она была польщена его похвалой. — Как оказалось, многому я научилась еще здесь. Это можно сравнить с хорошим полуфабрикатом, который подмазали, приукрасили и, выставив правильную температуру, засунули в духовку. И таких, как я, там много. Время покажет, какая я ученица… Ты привез распечатки?
— Да. А что?
— Да так, листик один затерялся…
— Важный?
— Важный. Хотела в компьютер внести.
— Найдется! — обнадежил Костя, будучи абсолютно уверенным, что нужного ей листа среди привезенных бумаг нет. Он оставил его дома.
— Ну, что? Начинаем? — допив кофе, спросила она. — Иди в кабинет, я посуду уберу.
— Я помогу, — Костя встал и потянул на себя ручку посудомойки. — Две тарелки, две чашки… Иди, включай компьютер.
Изредка делая перерывы, они провели в напряженной работе несколько часов. Посмотрев на них со стороны, несведущий человек запросто бы решил, что два равных по званию и занимаемой должности сослуживца обсуждают важное деловое предложение.
— Вроде все, — Анна задумалась, припоминая, не забыла ли чего. — Надо заехать в офис, кое-что распечатать, чтобы у тебя все было под рукой. Ты там особо не напрягайся с английским. Для деловых переговоров во всем мире приняты штатные переводчики.
— Хорошо, не буду напрягаться, — согласился Крылов. — Запиши на дискету, у меня дома и распечатаем.
Анна замерла: она помнила о принятом решении и в то же время чувствовала, что сил сопротивляться настойчивому приглашению Кости почти не осталось.
— Хорошо, поехали, — вздохнула она. — Перед Сашей неудобно.
— Да и перед Олегом тоже, — как бы невзначай заметил он.
— И перед Олежкой.
— Тем более, что ему давно известно о приезде тети Ани. Я об этом сам только утром узнал. Оказывается, ему Катя написала, и все эти дни он ждет какой-то пакет.
— Ну вот! — расстроенно всплеснула руками Анна. — Быстро поехали!

— Анечка, а может, поживешь у нас пару дней? — с надеждой в глазах спросила Саша, провожая их вечером к машине.
— Спасибо, — Анна обняла ее за плечи и, взглянув на стоявшего рядом Костю, добавила: — Если никто не будет возражать, возможно, я к вам заеду завтра.
— Ты можешь и сегодня остаться, — заметил он.
— Нет, спасибо, сегодня я должна вернуться в город. Завтра — хорошо? До свидания, — улыбнулась она женщине. — И тебе до свидания, — проходя мимо набухшей почками свежевысаженной розы, присела она на корточки. — Живи долго, не замерзай!
Подъезжая к дому, Анна встревоженно встрепенулась.:
— А где ты оставишь машину?
— У тебя под окном. Отдам тебе ключи и документы, завтра садись и езжай, куда хочешь, — ответил Костя.
— Да ты с ума сошел! — воскликнула она. — Как можно такую машину бросать под окном!
— Все будет нормально. На ней сигнализации больше, чем огней на новогодней елке. Да еще чип, вот, смотри, — достал он маленькую пластмассовую пластинку. — Без нее — никуда не поедет. Спрячешь в карман.
— Зачем ты это делаешь? — растерянно посмотрела на чип Анна.
— Зачем? — Крылов прищурился. — Скажу — не поверишь.
— Почему не поверю…
— Ну, потому что это еще невсе. Завтра в твоем кабинете произойдут большие перемены.
— И что произойдет? — вконец растерялась она.
— На твоем столе установят новенький компьютер, четвертый Pentium, самый современный монитор, сканер, лазерный принтер Что еще? — задумался он. — Ах, да! Диск USB! На работу станешь ездить с такой маленькой штучкой…
— Я знаю, что это, — Анна опустила голову. — Но в субботу я улетаю, зачем эти траты?
— Потому что ты вернешься, — неожиданно серьезно продолжил он. — Я дам Али согласие лишь с условием, что ты будешь работать здесь.
— Да ты с ума сошел! — прошептала она. — Ты просто сошел с ума! Меня уже ждет американский паспорт!
Костя задумался. Анна просто физически почувствовала, как быстро работают его мысли.
— А ты знаешь, возможно, это даже к лучшему, — медленно выговорил он. — Учитывая, как я за тебя переволновался зимой, так будет даже спокойнее: в случае чего, тебя никто не тронет, вид на жительство здесь сделать несложно.
— Ты привык все за всех решать? — вдруг спросила она, когда они сделали круг вокруг площади. — Ты не думал для начала поговорить со мной? А вдруг у меня другие планы на жизнь?
— Ну, предположим, главное для себя я уже выяснил: замуж ты там не собираешься, — припарковав машину прямо под окнами квартиры, ответил он. — Давай я еще раз расскажу о сигнализации.
— Не надо, я никуда на ней не поеду, — ответила Анна и открыла дверцу.
Проводив ее взглядом до подъезда, он вздохнул и, откинувшись на сиденье, задумался. Он понимал, что сказал не все, что хотел, и не так, как хотел. Или наоборот: не так, как хотела она, или не то, что хотела бы услышать. Часы на приборной доске показывали начало десятого: «Пора на вокзал. Отсюда на метро — десять минут».
Забрав свои вещи из багажника, он закрыл машину, быстро поднялся на нужный этаж, открыл дверь своими ключами и под недоуменный взгляд Анны положил на тумбочку в прихожей ключи от машины и документы.
— Извини, что сам открыл дверь, — взялся он за ручку маленького чемодана. — Но если мы с тобой станем выяснять отношения, я опоздаю на поезд. До встречи.
— До встречи, — совершенно сбитая с толку, машинально попрощалась Анна. — Удачи! — опомнившись, прокричала она ему вдогонку, выбежав на лестничную площадку…

…Крылов прилетел из Москвы во вторник последним рейсом. Встречал его Хорин.
— Машину сильно помяли? — хмуро спросил Костя.
— С виду вроде нет. Задний фонарь лопнул, — стал перечислять Виктор, — багажник слегка повело, но замок закрывается. В бампере есть небольшая трещина, но можно обойтись косметическим ремонтом. Страховка все покроет. Удар несильный был, — и добавил: — Ее вины нет, с каждым могло случиться. Парнишка лихачил, дистанцию не держал, а тут собака под колеса выскочила. Чуть притормозила — и все.
— Где она?
— Кто? Машина? — не понял Виктор.
— Анна где? — раздосадованно переспросил Костя.
— Не знаю. Днем ее Ленка успокаивала. Переживает она очень: не шутка, две аварии за неделю! Если после первой еще пыталась улыбаться, то сегодня еле сдерживалась, чтобы не разреветься. Со всеми бывает… Как начинается черная полоса…
Но, набирая с мобильного телефона номер Анны, Костя его уже не слушал. Связь отсутствовала. На квартире срабатывал автоответчик.
— Парнишка крутой оказался, сразу подмогу вызвал. Ну, Анна не растерялась, позвонила мне и Савицкому. Правда, помощь не понадобилась, все было ясно, как Божий день. Да и мент принципиальный оказался. Мы думали, ты завтра вернешься, и Славка предложил без экспертизы все исправить до твоего возвращения. К утру все было бы шито-крыто.
— И что она?
— Отказалась. Сказала, что не хочет тебя обманывать. «И было бы глупо», — согласился с ней Крылов.
— Удар несильный был?
— С первой аварией не сравнить. Здесь другой удар, по самолюбию. За ней ведь слава аса закрепилась, а тут две такие машины на ровном месте сложила… Ты бы ее успокоил, — посоветовал Хорин.
«Где же она может быть? — раздумывал Костя. — Близких подруг у нее нет. Надя? Рита? Нет. Она никому не станет плакаться в жилетку.
— На площадь, — бросил он Виктору.
«Только там можно отключить телефоны, задернуть шторы и, отгородившись от всего мира, переживать свое горе наедине с собой».
— Подожди внизу, пока не перезвоню, — попросил он Хорина.
На звонок домофона никто не ответил. Поднявшисьна нужный этаж, он долго жал кнопку звонка, но внутренняя дверь скрипнула лишь после того, как он принялся искать ключи.
Никак не отреагировав на звук домофона, Анна не сдвинулась с места и после того, когда кто-то позвонил в дверь. Крылов был в Москве, а больше она никого не ждала. Тем не менее, в дверь продолжали звонить. Включив монитор видеокамеры, она замерла: на площадке стоял Костя.
Взглянув на ее заплаканное лицо, он тут же понял, как тяжело ей дались прошедшие после аварии часы. Куда подевался самоуверенный взгляд и деловой вид?
— Ты за машиной? — спросила она и, набравшись духа, посмотрела ему прямо в глаза. — Я должна тебе сказать…
— Я знаю, — тихо и спокойно ответил он. — Ты как? В порядке?
Анна замолчала и, продолжая на него смотреть, почувствовала, как задрожали губы и глаза снова стали наполняться слезами. Не в силах больше сдерживаться, она сделала шаг навстречу и буквально упав ему на грудь, громко разрыдалась. Прислонившись спиной к двери, Костя крепко прижал ее к себе.
— Ну, что ты? Ну, что ты расплакалась? — целовал он ее в макушку. — Да Бог с ней, с машиной! Не зря же для них запчасти выпускают! Самая сильная в мире женщина, а плачешь, как первоклассница, словно тебе двойку поставили.
— Я и вправду, точно двойку получила, — разобрал он ее слова. — Вто-о-ру-у-ю по-о-дря-я-д, — вздрагивали ее плечи. — В школе ни одной не было.
— Ты, серьезно, двоек не получала? — пытался он заглянуть ей в глаза. Получалось это плохо.
— Не-е-е-т, — плакала она навзрыд.
— А в институте? На мгновение она затихла, словно что-то припоминая.
— В институте тоже-е-е. Я всегда была отличницей. Ты бы знал, как оби-и-дно-о-о! — продолжала всхлипывать Анна…
— Ну, считай, что тебе не повезло: ты вытянула самый сложный билет.
— Я самые сложные в первую очередь учила.
— А я самые трудные предпочитал списывать.
— Честно? — удивленно посмотрела она на него сквозь слезы. — У тебя же красный диплом!
— Ну, тогда почти честно! — улыбнулся он и прижался щекой к ее волосам. — Ну, не плачь, пожалуйста. Я уже начинаю чувствовать свою вину за то, что подсунул тебе обе эти машины
— Они были такие красивые, — всхлипнула Анна. — Такие умные. Ну почему мне так не везет?
— Ты — самая красивая и самая умная. И никакие машины не стоят твоих переживаний, — и снова попытался прижать ее к себе.
— Нет, ты не понимаешь! — отстранилась от него Анна и, сцепив на мгновение руки на груди, тут же стала энергично ими жестикулировать. — Раньше мне казалось, я была уверена, что все задуманное могу совершить на все сто процентов! Потому что я этого хочу, потому что я к этому стремлюсь и готова работать с утра до ночи, но добиться желаемого результата. Три года назад, после неудавшейся беременности, я поняла, что должна отминусовать от своей уверенности один процент. Есть вещи, которые нам неподвластны. И вот жизнь заставляет отнять еще один. Но если так пойдет и дальше, что же останется? Что же зависит от меня самой?
Костя смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Он даже не мог себе представить, насколько выбьют ее из нормального состояния две случившиеся одна за другой аварии. Надо было срочно предпринять что-то такое, что поможет выдернуть ее из состояния, порождавшего неуверенность в собственных силах. Как он знал по собственному опыту, очень часто именно после такого эмоционального стресса, с бесконечным возвращением к неприятному событию и берет начало чудище под названием депрессия.
— Закрой глаза! — неожиданно скомандовал он. По тому, как Анна замолчала и послушно сомкнула веки, он понял, что она находится в нужном состоянии и у него все должно получиться. Голос его зазвучал увереннее:
— А теперь начинай отматывать назад кадр за кадром, день за днем, событие за событием до того самого момента, как ты увидела двигавшуюся тебе навстречу машину… Она никуда не поворачивает, перед тобой чистая дорога, ты жмешь на газ и проезжаешь мимо. Все, никакой аварии не было… Все.
Наблюдая за ее лицом, он заметил, как Анна слегка качнулась и тут же снова обнял ее за плечи.
— Ну, вот и все… Открой глаза.
— Что это было? — тихо спросила она.
— Ничего. Я просто помог тебе справиться с твоими воспоминаниями. Умом понимаешь, что все было, и в то же время такое чувство, что ничего и не было, правда? — словно прислушавшись к себе, Анна кивнула головой. — Три года назад один человек провел со мной подобную беседу. Я тогда столкнулся с трамваем, забыл, что его надо пропустить. После твоего отъезда в Америку и так находился не в лучшей душевной форме, а тут еще эта авария… Спустя три недели из Москвы приехал старый партнер, у которого в жизни чего только не было… Выслушал, понял, что со мной творится, и вот так же с ходу провел подобный сеанс. Видишь пригодилось. Нам всем порой бывает нужен мудрец, который посмотрит на все со стороны, подскажет ненавязчиво, подтолкнет… И снова исчезнет, пока в нем не возникнет надобность.
— Я не знала про аварию…
— А о ней, кроме Виктора и Михаила, никто и не знает. За три дня «самоделкины» сделали машину, и я приехал на работукакни в чем не бывало. Не к лицу было шефу позориться. Вот только о том, что творилось у меня на душе, никто не догадывался.
Рассказывая эту неприятную для него историю. Костя продолжал наблюдать за Анной.
«Слушает, как ребенок. Как же в ней все уживается: сильнейший характер, детская непосредственность и такая ранимость?» — подумал он.
— Ты, правда, не сердишься? — окончательно успокоившись, спросила она. — Прости меня, пожалуйста. Я не хотела…
— Это ты меня прости. Если бы не я… Ну, не мое поведение… Я просто уверен, что ничего бы не случилось, — погладил он ее по спине и понял, что пора менять тему. — Слушай, у тебя поесть что-нибудь будет? С утра чашку кофе выпил и все.
— Йогурт, кефир, мюсли, — Анна поддалась на его уловку и вытерла глаза ладошками.
— Нет, — скривился он. — Только не это!
— Мясо есть в морозильнике, — припомнила она. — Пакет картошки, немного овощей.
— А давай ужин приготовим? Я помогу, — предложил он. Доставай все, что есть, а я спущусь вниз и заберу вещи.
— Какие вещи? — не поняла она.
— Виктор ждет внизу, я попросил его подождать на всякий случай. Вдруг бы ты меня с лестницы спустила? — пошутил Костя заставив ее улыбнуться. — Так я пошел, — и, обернувшись в дверях, добавил: — Только, чур, впустить обратно. Даешь слово?
— Даю, — Анна снова улыбнулась. — Разве тебя сможет остановить запертая дверь? Да еще учитывая, что ты голоден…

Кратко обсудив с Хориным планы на завтра. Костя снова поднялся в квартиру и с удовлетворением отметил, что десяти минут ей хватило на то, чтобы окончательно успокоиться и подготовиться к его возвращению. Умытое лицо, тщательно заколотые волосы и шелковый халат не напоминали о том, что совсем недавно перед ним была заплаканная, убитая горем женщина. Впрочем, и та, и другая были ему одинаково дороги.
Наблюдая, как Анна достает продукты из холодильника, он вдруг вспомнил, что нечто подобное уже происходило в его жизни, я ему нравилось это состояние: он вернулся домой, она хозяйничает на кухне. Интересно, что чувствует она?
— Ну, командуй, — произнес он и, заметив выложенный умойки пакет картошки, уточнил: — Чистить?
— Попробуй, — протянула она ему нож.
— И что с ним делали? — попробовал он надрезать картофелину. — Тупее не бывает!
— У меня всю жизнь с ножами проблемы, — виновато улыбнулась Анна, добавив про себя: «Потому что рядом нет мужчины. Интересно, помнит ли он, что до его появления в моей квартире в Сухареве все ножи были тупые?»
Крылов молча поискал заточку в ящиках стола. Когда комплектовали кухню, он лично составил список всего, что должно быть в хозяйстве. Заточку он не мог упустить.
«Так и есть, вот она. Забавно, разговариваем, точно по минному полю ходим», — собрав все ножи, подумал он.
Спустя пару минут Анна чистила картошку остро заточенным ножом.
— Только поосторожнее, — попросил он. — Не выношу вида пораненных женских пальчиков. Что еще? — вошел он в роль хозяина. — Считай, что приехала техническая служба помощи.
— Вроде ничего, — пожала она плечами. — Правда, на днях в спальне лампочка в люстре «выстрелила», автомат выбило. Я пыталась ее выкрутить, но цоколь так там и остался… Окно в гостиной плохо закрывается, все время что-то цепляет. В последний раз чуть закрыла, не могла сдать квартиру на сигнализацию.
— И почему молчала? — удивился Костя.
В ответ она снова пожала плечами. Найдя в кладовке сумку с инструментами, он достаточно долго провозился и с люстрой, и с окном. Все это время Анна колдовала на кухне и вела нелегкий диалог сама с собой.
«Господи, ну почему мне так хорошо и спокойно, когда он рядом? Почему он, а не кто-то другой? Почему в двенадцатом часу ночи я стою над плитой и с каким-то трепетом в душе готовлю ему ужин? Я же знаю, что долго это продолжаться не может, что скоро это закончится. Знаю, как будет тяжело и больно. Я же ведь все решила! — на ее глазах снова показались слезы. — Ну почему вопреки всему на свете, как последняя дурочка, я продолжаю его любить? И он, как специально, такой нежный, ласковый, заботливый. Какой же из двух он настоящий? Позавчерашний, сегодняшний или тот, который не читая удалил мое письмо, поверил сплетням устроил ледяной прием в „Ностальгии“, отправил обратно в город практически с порога своего дома?»
Анна закрыла крышкой сковородку и заглянула в кастрюлю с закипевшей картошкой. «Неужели я ошиблась, подводя очередную черту в своей жизни? А как же тогда следы губной помады? Если у него кто-то есть, когда он успевает с ней встречаться? Все последние дни я знаю, где он и с кем, практически все!»
Ополоснув лицо над раковиной в кухне, Анна промокнула его полотенцем и принялась сервировать стол.
«Что я делаю? Зачем я вообще думаю обо всем этом? Ведь я уже все решила!» — снова попыталась она себя образумить и, ухватившись за последнюю мысль, как за спасительную соломинку, закрыла глаза и несколько раз повторила сама себе: «Не „здесь“, а только „там“!» Помогало это мало. От былой решимости раз и навсегда покончить с такой жизнью и запрограммировать свое сознание остались хаотичные нули и единицы, которые больше не знали, в каком порядке им расположиться.
— Красиво, — оценил сервировку стола появившийся на кухне Костя и, принюхавшись, добавил: — Должно быть вкусно. Все, я закончил, мою руки.
— Если честно, мне даже боязно, — как-то неуверенно произнесла Анна после того, как он сел за стол. — Я так давно не готовила что-то приличное. Для себя как-то лень.
— Значит, буду заезжать почаще. Саша права, ну сколько можно сидеть на диете? Скоро насквозь светиться будешь.
— Разве тебе не нравятся стройные женщины?
— Стройные нравятся, а вот худые — нет. И потом, с чего ты взяла, что тебе не доставало стройности?
— Ну, я не знаю, — пожала она плечами. Перед глазами тут же мелькнул образ Алины.
— А вот я знаю. Глупости все это. И если уж на то пошло, только, пожалуйста, не обижайся, зимой ты выглядела намного предпочтительней. Для меня, во всяком случае… Так что придется теперь следить за твоей фигурой и только попробуй еще похудеть! Ну, ладно, прости, — поймав ее недоуменный взгляд, извинился Костя. — Не могу же я допустить, чтобы специалист, обаявший очередного миллиардера и готовящий проект с многомиллионными инвестициями, умер от истощения… Или еще лучше, убивался по поводу какой-то там разбитой машины!
— Я не умею проигрывать.
— А кто умеет?
Он еще раз окинул взглядом стол и спросил:
— Что-нибудь выпьем?
— Вино мне врач запретил. Коньяка нет.
— Почему нет? Есть! — он вышел в прихожую, где оставил свои вещи, и вернулся с бутылкой коньяка. — Французский. То, что доктор прописал.
Анна молча достала из шкафчика два широких фужера и поставила на стол.
— За возвращение? — предложил Костя.
— За твое возвращение? — уточнила она. Костя посмотрел ей в глаза и, осторожно коснувшись бокала бокалом, тихо произнес:
— Нет, за твое. Сегодня я снова почувствовал рядом с собой прежнюю Анну.
— Расскажи, что было в Москве, — сделав вид, что не поняла его многозначительной фразы, попросила она.
— Много что было, — понял ее ход Крылов и, вздохнув, принялся пересказывать все, что произошло за два дня в первопрестольной…
— …Честно говоря, я и не предполагал, что у него такие серьезные намерения, — признался он в конце рассказа. — Ты разговаривала с Али после нашей встречи?
— Да. Сегодня.
— Он спрашивал, согласна ли ты здесь работать?
— Спрашивал… Я отказалась.
Тяжело вздохнув. Костя откинулся на спинку стула.
— Тогда все это не имело смысла… Во всяком случае, для меня. Жаль.
— Но почему тебе обязательно нужно мое присутствие? — в сердцах воскликнула она. — Это первое дело, которое доверили лично мне, от его результатов будет зависеть моя дальнейшая карьера…
— И все-таки карьера, — с горечью заметил он и, встав с места, подошел к окну.
— Да не в ней дело! Как ты не понимаешь!
— Тогда в чем?
— Мне просто хотелось тебе помочь… — опустила она взгляд. — Хотелось тебя увидеть, наконец! — вдруг вырвалось у нее. — Но все оказалось зря!!!
Облокотившись на стол, она обхватила голову ладонями, затем свела пальцы на лбу и медленно провела ими по лицу.На кухне повисла тишина.
— Третий час ночи, пора спать, — неожиданно произнесла она каким-то безжизненным голосом и встала из-за стола.
Составив в посудомойку тарелки, Анна нажала несколько кнопок на панели и, после того как послышался шум заливаемой воды, сказала неясно кому:
— Вот и весь контрастный душ…
Костя еще не успел прийти в себя от ее искреннего ответа на вопрос, почему же она снова приехала в Минск, как прозвучала следующая фраза, которую он воспринял, как намек, что пора уходить. В растерянности он тяжело вздохнул.
Анна тоже подошла к окну, за которым светилась площадь Победы, и встала рядом.
— Останься… Если хочешь, — неожиданно прозвучало в тишине. Не сразу поверив услышанному, он медленно повернул голову в ее сторону. Сделав шаг навстречу, Анна уткнулась в его плечо. Закрыв глаза, он осторожно прижал ее к себе…

…Костя проснулся от страстного желания и машинально коснулся рукой тела спавшей рядом женщины. Он долго прислушивался к ее дыханию, но так же, как и несколько дней назад в палатке, так и не решился нарушить ее покой. Уснуть снова он тоже не смог.
«Я чувствую, что это твоя женщина», — бреясь перед зеркалом, откуда-то издалека, словно из прошлой жизни, услышал он слова Веры. «И я это чувствую, — согласился он. — Более того, я это знаю».
«Заколдованный круг, — продолжил он разговор с самим собой на кухне. — Рядом с ней я словно вижу табличку с надписью „Поиск завершен“. Остается только щелкнуть клавишей и подтвердить выбор, но все время что-то мешает. Всего в жизни добился, ломал любые преграды, а здесь не могу понять, с чем надо бороться», — усмехнулся он, ставя на поднос чашки с кофе.
…Океан плескался у самых ног Анны. Невесомая белая ткань облегала тело и воздушной кисеей развевалась за плечами. Подставив лицо солнцу, она почувствовала легкое прикосновение ласкающего ветерка.
«Господи, как хорошо!» — закрыв глаза, подумала она и незаметно оторвалась от земли.
Ветер снова прикоснулся к ее губам. Касание становилось все ощутимее и постепенно переходило в самый настоящий земной поцелуй.
…Нежный поцелуй продолжался, но Анна поняла, что проснулась. Тонкий приятный аромат дразнил нюх. Открыв глаза, прямо перед собой она увидела лицо Кости и улыбнулась.
— И все-таки, здесь замечательный аппарат! Гораздо лучше, чем у меня дома, — указал он взглядом на серебристый поднос, где дымились две чашки кофе. — Пенка шикарная!
— Не может быть! Учитывая человеческийэгоизм, все самое лучшее люди берегут для себя.
— Да вот получается, что не всегда. Как спалось?
— Мне сегодня приснился чудесный сон, — вернув пустую чашку, решила поделиться Анна. — Впервые за мое пребывание здесь. И закончился не кошмаром, а… — она замолчала, пытаясь найти правильное слово.
Костя поставил на поднос вторую чашку, обошел кровать и залез под одеяло. Затем просунул ей под голову руку и привлек к себе.
— Мне тоже снился сон, — поведал он. — Последний раз такой снился больше трех лет назад, в маленькой двухкомнатной квартире на окраине города, на улице Сухаревской. Там жила замечательная девушка с дочкой. А напротив жил грубый и неотесанный мужлан.
— Это был не мужлан, а разочарованный в жизни человек, — не согласилась она и, задержав взгляд на его часах, воскликнула: — Боже, половина девятого! Малинин уже ждет.
— А что он тут делает? — удивился Костя.
— С утра надо попасть в страховую, — вскочив с постели, объяснила она и, набросив халат, выглянула в окно. — Точно, ждет. Надо бы ему позвонить.
— Я сам позвоню, иди собирайся, — предложил Костя. — Заедем вместе в страховую компанию и потом заскочим к нему домой: я хочу взглянуть на машину.
— Неудобно как-то, что он тебя здесь застал.
— Неудобно спать на потолке, — усмехнулся он и тоже встал с постели. — И потом, кому неудобно? Мне лично удобно, да и Малинин свой человек. А за то, что машину спрятал от чужих глаз и поставил себе во двор, — застегивая рубашку, произнес он, — пожалуй.. . я выдам ему премию. Нечего другим знать, что произошло.
— Все равно узнают. Но мне твой Малинин тоже нравится.
— Между прочим, у него взрослые дети, — заметил он.
— Зато он обладает замечательным качеством: никогда не говорит лишнего, — отпарировала Анна и, подойдя ближе, помогла ему застегнуть пуговицу на рукаве.
Ее машинальное движение пришлось Косте по душе.
— Интересно, интересно. То-то он к тебе так хорошо относится, а я голову ломаю, с чего бы это?
— Ты серьезно?
— Еще как серьезно, — продолжал он, улыбаясь: — Отныне любого мужчину, приблизившегося к тебе вот настолько, — он вдруг обнял ее за плечи, затем слегка отстранился и сделал маленький шаг назад, — я буду считать своим личным врагом.
— И как же я буду по городу передвигаться? — оценив расстояние, улыбнулась Анна. — Общественный транспорт отпадает, свободных машин у тебя больше нет.
— Остался джип, значит, сам буду тебя возить. И вообще, — серьезно добавил он, — я не отпущу тебя от себя ни на шаг!
— Ничего не остается, как согласиться, — закрыв глаза, она потерлась о его гладко выбритую щеку и, вспомнив, что в субботу улетает и, возможно, навсегда, вздохнула: «К сожалению, это продлится недолго».
«Посмотрим, — словно прочитал он ее мысли, — Посмотрим»

Соблюдая все правила дорожного движения, Костя вез Анну в аэропорт. Спрятав глаза за солнцезащитными очками, она сидела рядом и внешне казалась абсолютно спокойной, хотя на самом деле душа разрывалась на части: она никуда не хотела улетать!
Джип заехал по эстакаде на второй этаж прямо к входу в терминал Люфтганзы.
— Рановато приехали, — взглянула на часы Анна.
— Посидим в машине или войдем внутрь? — предложил Костя.
— Здесь остановка запрещена, — напомнила она. — Но я бы лучше осталась в салоне.
— Значит, останемся здесь, — заглушил он двигатель.
— Ты впервые меня провожаешь, — откинувшись на спинку сиденья, повернулась она к нему лицом.
— И встречать тоже буду впервые. Взявшись за руки, они замолчали.
— Я не хочу от тебя улетать, — наконец произнесла Анна. — И зачем я взяла билет на сегодняшнее число? Подождала бы немного и полетела вместе с тобой. Жаль, что у Олега пока еще нет визы.
— Я обещал Светлане, что привезу его в августе. Так что не горюй: ты скоро вернешься, а в августе мы полетим туда вместе и я заберу вас с Катей с вещами… Ань, давай родим еще одного ребенка, — неожиданно предложил он. — Не поверишь, но зимой даже позавидовал Николаю, что у него теперь есть Ванька, — продолжил он, не замечая, как повлажнели ее глаза. — Мальчика или девочку, мне все равно, и тот и другая у нас уже есть. Но я хочу, чтобы это был наш с тобой ребенок, твой и мой. Хочешь, я даже рожать с тобой пойду? — он воодушевленно повернул голову и испугался: — Что с тобой?
— Я не ослышалась? Ты действительно хочешь ребенка? — спросила она сквозь слезы.
— Глупенькая, — несмотря на разделявшую их панель, привлек он ее к себе. — Еще как хочу! Нормальное состояние семейного мужчины.
Последние слова сыграли для Анны роль катализатора, и она разрыдалась. Пожалуй, впервые за время знакомства с Костей это были слезы радости.
— Сколько осталось до конца регистрации? — спросила она спустя время, которое продолжало неумолимо двигаться вперед.
— Полчаса.
Анна достала из сумки влажные салфетки и, открыв косметичку, посмотрела на себя в зеркало.
— Ну, мать, хороша же ты! — как-то радостно прошептала она.
— Не спеши, успеем.
Не дожидаясь, пока Анна приведет себя в порядок, он вышел из машины, вытянул из багажника два чемодана и поставил их на асфальт.
— Здесь нельзя стоять, съедьте, пожалуйста, — строго напомнил ему патрульный из подъехавшей машины. — О, да я тебя помню! — воскликнул он. — Перед Новым годом, три года назад…
— Точно, — подтвердил Костя. — Было дело, — и протянул руку для приветствия. — А звездочка добавилась…
— Добавилась, — довольно согласился мужчина в форме. — Александр.
— Константин.
— Провожаешь кого? — прислушиваясь к рации на боку, уточнил Александр.
— Жену.
— Которую? Одна ж уже улетела?
— Улетела, — согласился Костя. — И прилетела. Ничего, скоро насовсем вернется.
— Ну, поздравляю! — он снова прислушался к рации и кивнул на машину. — Стой, я разрешаю. Ну, удачи. Извини, служба.
— Это кто был? — спросила вышедшая из машины Анна.
— Не поверишь, — ответил Костя, покатив чемоданы по дорожке. — Помнишь, я рассказывал, когда торопился в аэропорт три года назад, меня менты остановили? Сначала руки выкручивали, а потом вошли в положение покинутого мужа и даже сопровождали до аэропорта. И вот встретились!
Костя не спеша покатил чемоданы к входу.
— Знаешь, что я вспомнила?Во время экспертизы совершенно случайно разговорилась с одним человеком. Оказалось — наш но десять лет живет в Штатах, юрист. Сказал, будто бы и в Беларуси теперь можно иметь двойное гражданство, как в России. Надо проверить.
— Проверяй, — улыбнулся он, подойдя к зданию. — По большому счету мне без разницы, какое гражданство будет у моей жены. Из разъехавшейся в стороны двери донеслось:
— Заканчивается регистрация на рейс…
— У тебя есть что декларировать? — поинтересовался Костя.
— Нет. То есть да. Компьютер, а теперь еще и кольцо. А вдруг остановят? — испугалась она. — Может, кольцо у тебя оставить?
— А ты не нервничай. Кто знает, что оно с бриллиантами? Нормальные женщины с такими камнями через таможню не проходят. Пусть докажут, что настоящие. А когда прилетишь обратно, внесешь в декларацию.
— Попробую, — согласилась она.
— Девушка, вы на рейс? Проходите побыстрее, — попросила женщина на входе в терминал.
Поцеловавшись, они крепко обнялись на прощание.
— Ну, все, — отстранился Костя. — Позвони из Франкфурта, чтобы я меньше волновался. И не забудь, ты обещала переслать мне копию письма. Я…
— Я люблю тебя! — опередила его Анна и сделала шаг за отделявшую терминал черту.
«Если ее не остановят, то у нас все будет хорошо», — машинально загадал Костя и, замерев, принялся наблюдать за стеклянной стеной.
Когда высокий человек в форме что-то спросил у Анны, у него похолодело в груди. Но, ответив скорее всего на дежурные вопросы, она без проблем прошла к стойке регистрации: время поджимало. Сдав багаж, она в последний раз махнула ему рукой и скрылась за линией паспортного контроля.
«Значит, все будет хорошо. Просто замечательно!» — отлегло у него на душе и он успокоенно улыбнулся.

— 5 —

…Стол для ужина накрыли на верхней террасе. Так всегда делалось по торжественным случаям, а возвращение Анны попадало в такой разряд. Рано утром она вернулась домой и проспала после долгих перелетов почти десять часов. Ни Катя, ни Джессика, ни Роберт ее не тревожили, позволив отдохнуть ровно столько, сколько требуется организму. Это правило в семье было заведено еще Норой: случалось, что, налаживая бизнес и завязывая деловые отношения по всему миру, муж проводил в самолетах больше времени, чем дома или в офисе. Заботливая жена лично укладывала его в постель и прихватив с собой Джессику, надолго уходила в ближайший парк. Выросшая в Нью-Йорке, она мечтала туда вернуться, и за год до ее смерти Роберт купил там приличный дом, чтобы снова продать, потому что не было больше той, которая хотела в нем жить…
Анна долго удивлялась, как Балайзерам удалось пронести через годы память не только о Hope, но и о ее родителях, пока не поняла: у Роберта такое же доброе сердце, как у Саши, как было у Аси. Добрая память для них не пустые слова, а часть прожитой жизни, которая продолжает греть воспоминаниями, и из года в год добавляет доброты.
Отоспавшись, Анна открыла глаза и долго слушала, как океанский бриз, запутываясь в шторах, заставляет их колыхаться и, пытаясь выбраться, издает легкий шорох.
«Как им сказать? — вернулась она к мысли, не дававшей покоя всю дорогу. — Такое чувство, словно готовлюсь их предать. Но, с другой стороны, они прекрасно знают, особенно Джесси, кто и что тянет меня магнитом на другую сторону земного шара. Интересно, как у нее? За последнюю неделю лишь одна коротенькая записка. Что-то здесь не так! Может, поссорились с Володей? Непохоже, встретила с улыбкой. А уж я-то знаю состояние, когда ей плохо. Как она умеет рыдать! Никакие оперные певцы не сравнятся… Катька заканчивает год одной из лучших учениц, но если ее переводить в Олежкину гимназию, придется нанимать репетиторов. Не нравится мне американская программа! Их задачки по математике она в Минске в первом классе решала! То, что параллельно испанский язык учит, — замечательно, немецкий — здорово! А в остальном…»
Как часто бывало, мысли вывели ее еще на одну проблему.
«А сколько их еще возникнет! — подумала она, повернувшись на спину. — Когда летела сюда первый раз, привезла с собой несколько чемоданов. Жизнь, можно сказать, заново начинала. И вот все повторяется… А ведь я уже не маленькая, на днях тридцать три стукнет, пора бы и определиться».
Тяжело вздохнув, Анна встала с постели и удовлетворенно отметила, что не чувствует ставшего привычным ощущения тяжести в пояснице. Сбросив с плеч бретельки легкой шелковой сорочки она остановилась перед огромными зеркалами на противоположных стенках ванной. Зеркала придумала Джессика, чтобы постоянно следить за фигурой. Впрочем, ей было ни к чему: все лишние калории у Джесси сгорали точно в топке! Безупречная фигура досталась ей в наследство от матери, чего нельзя было сказать о Джоне. И уж кому-кому надо было бороться с лишними килограммами, так это Анне! Стоило ей расслабиться, как они «пеленали» ее слой за слоем
«Надо пригласить массажиста, — потрогала она кожу на бедрах. — Вот здесь не мешало бы поработать. А может, удержаться не набирать килограммы, которые посоветовала врач и которые как оказалось, нравились Косте? Ладно, пройду обследование там будет видно», — и шагнула в душевую кабину.

… — Ну, дорогие мои девочки, я рад, что мы снова собрались вместе за одним столом! — поднял бокал Роберт. — И думаю, нам есть что рассказать друг другу.
Пригубив вина, Джессика отставила свой бокал в сторону и, загадочно улыбнувшись, спросила:
— Можно, я начну первой? Я ведь старшая.
— Можно, можно! Я уже устал ждать, когда же ты поделишься с нами причинами своего прекрасного настроения, — Роберт подмигнул Анне и, наклонив голову в ее сторону, пояснил: — Последние дни летает как на крыльях и думает, что мы с Катериной ничего не замечаем. Ну?
— Я выхожу замуж! — зажмурив глаза, выпалила Джессика и, раскрыв их, совершенно другим тоном добавила: — И еще: я жду ребенка…
— Джесси! — воскликнула Анна и, вскочив с места, обняла подругу. — Как я рада! Кто? Владимир?
— Володя, — потупив взгляд, с сильным акцентом произнесла она по-русски.
— Так где же он?
— В машине, на улице, — вступила в разговор Катя. — Я видела, как он подъехал, а Джесси с ним целовалась.
— Он такой стеснительный! Он тебя боится, — взглянула Джессика на отца.
— Катя, некрасиво подглядывать, — заметила Анна. — А Володя не боится, он вообще ничего не боится. Просто он уважает заслуги твоего отца, а потому немного робеет. Я сбегаю и позову его.
— Мамочка, я сама его позову! — Катя вскочила со стула и, перепрыгивая через ступеньку, побежала вниз к воротам.
— Он будет хорошим отцом, — посмотрела ей вслед Анна. — Катя в нем души не чает.
— Пап, ну скажи хоть слово, — попросила Джессика отца. Роберт сидел в плетеном кресле, и на его выцветших за годы жизни глазах показались слезы умиления.
— Я рад за тебя, доченька, — тихо произнесон. — И думаю, как была бы рада мама слышать весть о том, чтоее беспокойное дитя выходит замуж.
После этих слов пришел черед встать с места Джессике и, склонив голову ему на плечо, крепко обнять. Наблюдая за трогательной картиной, Анна допила из своего бокала вино и решилась:
— Я тоже выхожу замуж!
— Как? — захлопала глазами Джесси. — И ты?!
— И я, — подтвердила Анна. — И мне кажется, вы знаете, кто он.
— Крылов?! — ахнула подружка.
— Крылов. Костя Крылов.
— Но ведь он там? Он приедет сюда? — продолжала недоумевать Джесси.
— Нет, дорогая, — грустно ответила Анна. — Я поеду к нему. Вместе с Катей.
— Но почему?!
— Потому что она его любит, — вместо Анны ответил Роберт. — Я знал, что это произойдет. Я знал, — покачал он головой. — И нам будет так не хватать вас здесь, — глаза Роберта снова повлажнели. — Так не хватать! — повторил он.
Неожиданно на его седых ресницах показались слезы:
— Папочка! Папочка, не плачь! Тебе нельзя расстраиваться! — наперебой принялись утешать его Анна с Джессикой.
— Я плачу оттого, что я — самый счастливый отец на свете! Мои дочери выходят замуж, они родят мне внуков… — неожиданно его голова мелко затряслась. — Вот и пришло время… Я выполнил свой долг и останусь один.
Растерянно переглянувшись и продолжая поглаживать его с двух сторон, как ребенка, они стали наперебой его успокаивать.
— Папочка, ну почему же один? Я никуда не собираюсь от тебя уезжать! И Анна будет часто прилетать, правда? — Анна машинально кивнула головой. — А Катя будет проводить у нас все каникулы, как дети Джона. Подумаешь, расстояние! Какой-то океан! Это же ерунда… Не плачь, пожалуйста.
— Не плачь, Роберт. Не плачь, дорогой мой отец, — вторила ей Анна.
— Я от радости плачу, милые мои, от счастья, — обнял их обеих Балайзер. — И имею на это полное отцовское право…

— Милый, славный Володька! — по-дружески склонив Смыслову голову на плечо, нежно произнесла Анна, когда они вышли на террасу покурить. Почти не курившая в последнее время Джессика после известия о беременности бросила это дело окончательно. — Как я за тебя рада! Как я рада за вас с Джесси, ты себе даже представить не можешь!
— Знаешь, что самое удивительное?
— То, что ты женишься на дочери миллиардера? — шутливо спросила она.
— Да это ерунда! — досадливо махнул он рукой. — Ну, неерунда, конечно, но для меня это не столь важно. Главное, что у меня будет ребенок! Я даже представить себе до конца не могу, что это значит! Как? Откуда? Мы есть, это понятно, но откуда возьмется он? Я за две недели все, что мог, прочитал в Интернете о вопросах зачатия, развития… На Катю твою посмотрю и не могу представить, что и у меня будет вот такая же дочь или сын! Но откуда он придет в этот мир? Ведь это самое настоящее волшебство!
— Волшебство, — с улыбкой согласилась Анна, наблюдая за возбужденным Смысловым. — А появится он от любви. Дети рождаются от любви, и это не просто физиология.
— Я помню эту фразу, — кивнул он головой. — Еще с Минска помню… Ты его простила? — настороженно уточнил он.
— Мы оба простили друг друга, — успокоила его Анна. — Я ведь тоже была не права, когда, скрыв беременность, улетела. Ведь сердцем чувствовала, что любит, только никак не может преодолеть все ваши мужские комплексы и признаться. А я не стерпела… Но это уже в прошлом, — успокоила она его.
— Тогда передавай ему привет. Вот уж чего не ожидал, так это того, что мы женимся на сестрах! Мы ведь даже подраться из-за тебя успели! Но, если честно, хороший он мужик, — вздохнул Владимир. — Надежный. И шеф — от Бога! За ним, как за стеной. Я это после понял, когда полтора года слонялся по разным фирмам. То, что нервный бывает, так это от личной неустроенности, поверь. Пригреешь, приласкаешь, он твой любой каприз выполнит. Такие, как он, если уж любят, то на всю жизнь…
— Ты словно сватаешь его! — расхохоталась Анна. — Сватаешь, а я не соглашаюсь. Слышал бы тебя Крылов, дар речи потерял бы! Ну, кажусь я теперь тебе бледной поганкой? — напомнила она разговор в аэропорту более чем трехлетней давности.
— А ты не обидишься? — смущенно посмотрел на нее Смыслов. — Ты — самая прекрасная из всех бледных поганок на свете! Потому что как ни крути, если бы не ты, я бы не был сейчас счастлив!
— Это твоя судьба, — Анна загасила сигарету. — Может, и мне завязать с этим делом? — кивнула она головой на пепельницу.
— Никуда не денешься, придется и тебе бросить, — загадочно заметил он. — Одно могу сказать, лучше это сделать до того, как…
— До чего как? — не поняла она.
— До того, как поймешь, что беременна, — как само собой разумеющееся ответил он и, поймав ее взгляд, насмешливо добавил: — Bот только не надо меня убеждать, что ты этого не хочешь!
— Хочу, — кивнула она головой. — Особенно после сегодняшнего известия о беременности Джессики. Огромная белая зависть затмила мое сознание! Ну что, бросаем прямо сейчас?
— А я здесь при чем?
— Как при чем? За компанию! Тебе просто необходимо меня поддержать, да и твоему ребенку нужен здоровый отец!
— Ну, если так, — Владимир глубоко затянулся, посмотрел на сигарету и с силой вдавил в пепельницу. — Ну, и черт с ней!
Расхохотавшись, они вернулись в столовую, где разраставшееся семейство собиралось продолжить вечер за чашкой чая…

-----------------------------7d715726102c8
Content-Disposition: form-data; name="ahtml"

on

Анна дочитала письмо, вывела его на принтер и, прижав к груди поднялась на второй этаж. Третий час ночи, а сна ни в одном глазу. Вот что значит сбить внутренние часы! Организм категорически отказывался перестраиваться. «Надо набросать подробный план что предстоит сделать до отъезда», — подумала она и, закрыв за собой дверь своей комнаты, снова развернула письмо.
Странно, но короткие искренние фразы создавали иллюзию присутствия Кости совсем рядом… Перечитав несколько раз письмо, она вышла на балкон и посмотрела в сторону темнеющего океана.
«Мне будет сниться прекрасный вид из моего окна. Моей душе здесь было тепло и комфортно, но при этом ее постоянно тянуло на другую территорию. Территорию, где однажды она появилась на свет».
«Территорию любви», — напомнил ей внутренний голос.

Но вместо планируемых двух-трех недель медленная бюрократическая процедура по получению новых паспортов, принятию присяги и утрясанию всех формальностей растянулась более чем на месяц. Еще три недели понадобились на оформление белорусских виз для нее, Кати, Джессики и Роберта. После тихой и скромной свадьбы старшей дочери Балайзер решил познакомиться с родителями зятя, а заодно встретиться с женихом второй, приемной дочери. Катя же, наоборот, попросила разрешения провести последнее лето перед отъездом в Минск в лагере с одноклассниками…