Полдня Аня проспала. Катя, довольная, что мама наконец-то дома, несколько раз пыталась ее разбудить. Но та, покормив ее завтраком и поцеловав, снова падала на кровать. Стоило ей лишь немного расслабиться, как усталость обрушилась со всей силой.
Только к концу воскресенья Аня смогла окончательно проснуться. После напряжения, которому она подвергалась в течение всей недели, в голове царила полнейшая сумятица.
«Почему я не спросила у Крылова, что мне делать завтра?» — мысленно ругала она себя.
Наконец решившись, Анна набрала номер мобильного телефона Кости, который почти неделю назад дал ей Хвостов. Сработал автоответчик, любезно ставя ее в известность, что абонент недоступен.
Она не знала, что заботливая Саша предусмотрительно отключила телефон.

К девяти часам утра Анна подъехала к офису компании. После долгих расспросов ее впустили и отвели в кабинет Андрея Витальевича.
«Круглова, Круглова», — пытался он вспомнить. За прошедшую неделю, немного приболев, к счастью, не гриппом, Хвостов, мучаясь бездельем, аккуратно переписал свою толстую записную тетрадь. Слишком много там накопилось исправлений, а многое вообще было зачеркнуто. В новой тетради фамилии Круглова не значилось. Наконец, припомнив связанные с девушкой события, он вновь пожурил ее за звонок шефу и отправил домой в связи с тем, что шеф болен и указаний о ней не поступало Как только все выяснится, ей позвонят.
Почему-то Андрей Витальевич был твердо уверен, что никаких указаний и не поступит.

Расстроенная Анна заехала в магазин и, пересчитав остатки денег, сделала мелкие покупки. Затем, забрав из садика Катю вернулась домой. Делать ничего не хотелось.
Так прошло три дня. Никто ей не звонил, никто ее не разыскивал. В четверг к обеду она снова решила набрать номер Константина Петровича. «Если выздоровел, не может быть, чтобы не вспомнил», — подумала она.
— Да, — резко ответил такой знакомый мужской голос после того, как в трубке несколько секунд слышался увлеченный разговор. Дрогнувшей рукой Анна отключила телефон. Костя посмотрел на аппарат. «Кому надо — перезвонят», — решил он. Выбитый из обычного ритма болезнью, провалявшись несколько дней дома, он только сегодня вышел на работу, а дел накопилась тьма.
Все случившееся в Киеве покрылось завесой нереальности, как будто произошло не с ним. Реальным было только то, что его включили в число претендентов на проект, который требовал полной отдачи сил в ближайшие месяцы. А там кто знает, как все обернется. Во всяком случае, до окончательного подписания контракта еще далеко.
Домой он вернулся около одиннадцати. Не оправившись до конца от болезни, проведя на работе безумно напряженный день, он чувствовал себя разбитым.
Многого Костя так и не успел сделать и, собираясь спать, автоматически строил план на завтрашний день. В конце концов он заглянул в комнату спящего сына и, не зажигая света, свалился в постель. Уже засыпая, он с сожалением подумал, что упустил еще какую-то важную вещь.

Анна готовила ужин. За окном стало совсем темно. В новом кирпичном доме напротив в окнах зажигались огни. Но ей впервые не хотелось загадывать желание…

Ты послан мне на горе иль на счастье?
Спасение мое или беда?
Мое достоинство или мое паденье
Под тяжестью безмерного греха?
Кто мне ответит, как же разобраться,
Кто даст совет, куда же мне идти:
Безумию навстречу, в воле страсти,
Или же прочь от счастия брести?
Смешалось все, я снова на распутье,
Повержен мыслей прежде ровный строй:
Ты мое горе, счастье… И неважно,
Чего там больше, если ты со мной…

— 1 —

Крылов подвез к детскому саду Олежку, махнул ему рукой и, проследив, как тот скрылся за входной дверью, хотел уже было уехать, но, бросив взгляд на заднее сиденье, заметил яркую детскую книжку. Утром сын спрашивал разрешения дать ее на время подружке.
Пришлось бежать вслед за Олегом. Он догнал его лишь в раздевалке и, сунув ему в руки забытую книгу, тут же вернулся обратно. Подходя к машине, Костя услышал, как пищит телефон, оставшийся в салоне, но ответить не успел, звонок прервался.
«Черт, — подумал он. — Скорее бы GSM подключили. Высветился бы номер, знал бы, кто разыскивает». Но будучи твердо убежденным, что если кому надо — перезвонит, тут же забыл о нем.

— Константин Петрович, вам звонили из Америки, — прямо с порога сообщила Алла Ивановна.
Как всегда, она приезжала в офис немного раньше остальных и с усталой улыбкой встречала сотрудников, всем своим видом давая понять, что работает уже невесть сколько времени. Правда, периодически она исчезала в течение дня неизвестно куда, но ей это прощалось, так как со своими обязанностями она справлялась неплохо, к тому же запросто и без отговорок могла работать сверхурочно, а если того требовала необходимость — и в выходной день. Работа для нее была своего рода увлекательной игрой. К тому же Алла Ивановна с удовольствием выполняла функции давно забытого профсоюза. Она помнила и знала о своих сослуживцах практически все: когда родился, женился и т. д.
— Кто? — спросил Крылов, направляясь к своему кабинету.
— Роберт Балайзер. Сказал, что перезвонит позже. Да, он еще спрашивал какую-то Анну.
Костя замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Он хотел что-то спросить, но в кармане зазвонил телефон.
— Слушаю, — ответил он, открывая дверь кабинета. — А Николай, привет.
— Как ты? Отошел? Вера до сих пор в себя прийти не может, оттого что нам не сообщили о твоей болезни. Как доехали?
— Нормально, — не вдаваясь в подробности, ответил Костя. — Честно говоря, плохо помню.
— Ладно. Голос бодрый. Все равно не очень напрягайся, грипп — штука тяжелая. Я вот что хочу сказать. Только что с Балайзером разговаривал. Он никак не может Анну разыскать. Говорит, что домашний телефон не отвечает, твой мобильный тоже, а на работе почему-то о ней ничего не знают. Я, по правде говоря, не совсем понял, а потом сам обнаружил, что телефона Ани у нас тоже нет. Как-то в спешке с Верой упустили. Может, ты мне продиктуешь?
— Нет, не продиктую, — ответил Крылов. — У меня его нет. Надо у Хвостова спросить.
Во время разговора Костя сбросил дубленку на стул и, нажав на клавишу стоявшего на столе телефона, попытался вызвать Андрея Витальевича.
— Тогда переключи, пожалуйста, на нее, хочу от Веры привет передать.
— Ее здесь нет, — после паузы произнес Крылов.
— Не понял. Как нет? Заболела, что ли? — недоуменно переспросил Николай.
— Послушай, давай на эту тему после поговорим. Эти дни мне не до нее было. Сейчас все выясню, перезвоню.
— Ты побыстрее выясняй. Балайзер тебе снова будет звонить. А вообще как-то все странно…
— Слушай, Николай, давай потом. Узнаю — позвоню.
— Ну, хорошо. Буду ждать, — ничего не поняв, согласился Дербенев.
Костя отключил телефон и задумался: «Так, не прошло. От того, что произошло, просто так за делами не спрячешься. Куда Хвостов-то подевался?»
Красная сигнальная лампочка продолжала пульсировать, пока наконец не ответила Алла Ивановна одновременно с вошедшим в кабинет Виктором.
— Константин Петрович, Андрей Витальевич с утра в поликлинике, на процедурах.
— После работы, что ли, нельзя? — нахмурился Костя, начиная нервничать. — Алла Ивановна, девушка на днях не заходила, Анна?
— Приходила в понедельник какая-то девушка. Хвостов с ней беседовал. Больше ничего не знаю, — секретарше будто передалось по телефонному проводу настроение шефа, и она тоже заволновалась.
Алла Ивановна всегда старалась быть в курсе событий, а роль девушки, неожиданно с утра всеми разыскиваемой, была ей непонятна
— Как появится Хвостов, сразу ко мне, — Костя отключил связью.
— Слушай, я тоже еще вчера хотел об этой Анне спросить, — Виктор, внимательно слушавший разговор с секретаршей, посмотрел на Костю. — Мы с ней так много общались на прошлой неделе, что захотел увидеть воочию. Она вообще-то у нас работает?
— У нас, не у нас — не знаю, — Крылов начинал злиться оттого, что попал в глупую ситуацию.
Неожиданно он вспомнил, что в машине, в одном из отделений, должен был остаться листок, на котором он писал адрес и телефон Кругловой перед отъездом.
Костя выглянул в окно — машины уже не было. Как и было договорено, с утра он отдал ключи и документы водителю, который успел отогнать ее на мойку.
— Алла, сообщите, пожалуйста, Малинину на пейджер, чтобы немедленно перезвонил в офис. Сразу соедините со мной, — вновь включил он громкую связь. — Где Хвостов?
— Должен быть с минуты на минуту.
— Ты объясни ситуацию. Что случилось-то? Отчего такой шухер? — Виктор непонимающе уставился на шефа.
Впрочем, шефом Костю он называл достаточно условно. Семь лет назад они начинали вместе. Но роли и тогда, и сейчас у них были разные. Если Костя был генератором идей, первенство которого никем не оспаривалось, то Виктор Хорин был соратником и самым доверенным лицом. Своего рода правой рукой.
— Да забыл я про нее, — в сердцах ответил Крылов. — С температурой приехал, болел. Вчера сам знаешь какой день был. А ее с утра Балайзер разыскивает. Уже и Дербеневу в Киев звонил. Не знаешь, случайно, что ей Хвостов в понедельник сказал?
— Нет, не знаю. Я решил, может, ты специально дал ей отдохнуть? О том, что кто-то был с тобой в Киеве, знали пару человек. Андрей Витальевич и Алла болели с прошлого вторника. Им неизвестно, какую роль она играла в поездке и чем занималась, — прояснил картину Хорин и тут же поинтересовался: — А ты? Что же ты телефончик не взял? Или не понравилась? Ну, там, на кофе не звала, когда вернулись?
— Виктор, я вообще плохо помню, как добрался до Минска. И потом, не я ее привез, а она меня. Всю дорогу вела машину. Да еще температуру сбивала.
— И ты доверил ей свою машину? Круто! — заинтригованно воскликнул Виктор. — В таком случае, какой ты неблагодарный!
— Сам себе многого не могу объяснить, — продолжал Костя. — Столько всего произошло за прошлую неделю! Будто фильм смотрел. Я там даже с Селиванами встретился…
— А они как там оказались? — Виктор насторожился.
— Миша по делам приезжал. Случайно у Дербенева узнали, что я тоже в Киеве. Разыскали через него.
— И что дальше? — поинтересовался Хорин, внимательно наблюдая за реакцией Кости.
Семейная драма Крыловых протекала у него на глазах. В отличие от многих, самому Виктору, несмотря на занятость в бизнесе, удалось сохранить семью, которая с годами, вопреки обстоятельствам, становилась все крепче. И он отдавал себе отчет в том, чья это заслуга. Просто у него была замечательная жена, которая, освободив его от быта, растила троих детей, младшей из которых недавно исполнилось два года, при этом умудрялась прекрасно выглядеть и подрабатывать в свое удовольствие дизайнером по интерьерам в одной из строительных фирм.
Хорина всегда тянуло домой. Там его ждали, и он, стараясь оправдывать это ожидание, лишний раз нигде не задерживался и, если это было возможно, всегда брал с собой на встречи и в командировки жену.
Поэтому он сочувствовал Косте, не представляя себе, как можно пережить такую трагедию, когда уходит любимая женщина. Будто почву из-под ног выбивают.
Но, понимая, что ничем не может помочь, старался не напоминать лишний раз ни о разводе, ни о Светлане. Зато всегда был готов по-дружески поддержать. Раз в неделю они вместе с друзьями ходили в спортзал, гоняли в футбол, затем шли в баню. Часто вместе проводили выходные, а его мальчишки с удовольствием играли вместе с Олегом, хотя и были постарше.
Но сейчас Костя сам затронул запретную тему.
— Да ничего, — удивился сам себе Крылов. — Теперь ее Олег интересует. Хочет увидеть.
— Нормально, в общем-то, — положительно отреагировал Виктор. — Мать есть мать.
— Вот и ты как все, — Крылов, задумавшись, стал легонько стучать ручкой о стол. — Мать, мать. Когда уезжала, забыла, что мать. Год вообще ни слуху ни духу.
В мыслях же он снова отметил, что говорит об этом вовсе не так зло и раздраженно, как некоторое время назад.
— И что ты решил? Когда они собираются сюда приехать?
— Ничего пока не решил. Не хочу, чтобы Олег ее видел Только недавно спрашивать перестал, где мама.
— Думаешь, забыл? — спросил Виктор.
— Нет. Не думаю, — Костя подошел к окну и добавил: — Маленький, а понимает, что это тяжелая тема. Врать ему не хочу, но и говорить о том, что она нас бросила, тоже. Не хочу травмировать. Когда приедут — не говорили. Но, наверное, поездка запланирована, — при этих словах Косте вспомнилось заплаканное лицо Светланы.
«И, по-видимому, скоро», — добавил он про себя.
— А тут еще эта Анна, — после недолгого молчания продолжил Крылов. — Необычная какая-то. Не красавица писаная, но из таких, кого сразу выделишь в толпе: поведение нестандартное. Общение с ней ни для кого не проходит бесследно. Даже Балайзер, видишь, интересуется, — при этих словах Костя усмехнулся и начал подробный рассказ обо всем, что произошло в Киеве, с самого начала.
Впрочем, о событиях последней ночи он умолчал, а Виктор, конечно же, ничего не спросил, хотя предположил, что Костя поделился не всем.
— Надо было, конечно, Хвостова предупредить, да так сильно заболел, что с детства ничего подобного не припомню.
— Грипп — не ОРЗ, — заметил Виктор.
— Я это уже слышал. Круглова мне тоже об этом говорила, как в воду глядела, — Костя задумался.
«Надо ее срочно разыскать», — и он вновь решительно нажал клавишу, пытаясь вызвать к себе Хвостова.
Хорин, наблюдая за ним, чувствовал, что ему становится все более интересна эта девушка, что он ею заинтригован и хочет быстрее познакомиться. Когда он консультировал ее на прошлой неделе по телефону, ему казалось, что Анна давно связана с их бизнесом, настолько четкой и последовательной была формулировка ее вопросов. Впечатления не портило даже то, что порой они напоминали ему вопросы первокурсника радиотеха.
— Да, Константин Петрович, — наконец ответил запыхавшийся Хвостов. — Сейчас буду у вас.
— Перезвоните, пожалуйста, Анне Николаевне Кругловой. Она в понедельник к вам заходила. Передайте, чтобы сегодня приехала в офис, как только сможет. Я ее буду ждать. Нет, — вдруг сказал он после паузы, — дайте мне ее телефон, я сам позвоню.
— Сию секунду. Я сейчас отыщу номер телефона и принесу, — ответил Андрей Витальевич, чувствуя, как лоб начинает покрываться испариной.
— Хорошо, только побыстрее, — после этих слов связь отключилась.

Хвостов сидел ни живой ни мертвый. Как он мог так оплошать? День назад, уехав пораньше с работы, он решил съездить на дачу для проверки. Еще раз просмотрев старые записи и убедившись, что ничего не пропустил, он захватил с собой старую рабочую тетрадь и самолично сжег ее в печке.
«Почему снова не записал на всякий случай телефон? Понадеялся только на свое предчувствие, даже не узнав мнения шефа! Но ведь он и вправду не сказал, как с ней поступить», — от этих мыслей Хвостова попеременно бросало то в жар, то в холод.
Бывший кабинетный работник МВД, он познакомился с Крыловым несколько лет назад, незадолго до ухода на пенсию, когда тому понадобилась помощь. Хвостов, пользуясь своими связями, решил для Крылова несколько щепетильных вопросов, и Константин Петрович его хорошо отблагодарил.
Во время развода возникла потребность в квалифицированных юристах по семейному праву — их рекомендовал Андрей Витальевич, после чего Крылов решил, что такой человек всегда пригодится, и предложил ему должность начальника общего отдела, ко всему прочему отвечающего за кадры.
Словом, Хвостов плавно перекочевал из кабинета МВД в кабинет компании, занявшись привычными для него делами.
«Какой вчера был удачный день, — вспомнил он. — Сколько сил приложил, чтобы забрать права шефа! Зачем поспешил? Вернул бы сегодня, смотришь, тот бы иначе реагировал».
И, уже чувствуя дрожь в коленках от предстоящей взбучки тяжело вздохнув, Андрей Витальевич направился «на ковер».

Еще днем Анна почувствовала легкое недомогание, которое усилилось к вечеру, но, лишь собираясь лечь спать, догадалась измерить температуру.
«Господи, 38, 8! Неужели и у меня грипп? Глупая, почему снова не стала пить ремантадин, когда вернулась?» — подумала она роясь в аптечке. Ремантадина там не оказалось. «Забыла купить И парацетамол у Константина Петровича остался», — продолжала она огорчаться, рассматривая содержимое. С трудом отыскав детскую упаковку, она прикинула дозу и решила, что до утра хватит, а завтра купит. В крайнем случае, дождется из командировки Риту и попросит ее сходить в аптеку.
Ночь прошла как в кошмарном сне. Впрочем, кошмары были на самом деле. Откуда-то возникали образы родителей и бабушки. Потом навстречу в расстегнутом пальто шел улыбающийся Игорь, но когда он подходил ближе, вдруг оказывалось, что это Крылов, и по его грозному виду Анна понимала, что сейчас он будет ее ругать. Затем, как в видеосъемке, перед ней танцевал Балайзер в паре с Верой, откуда-то накатывала серебристая «Volvo», а она, словно оцепенев, не могла сдвинуться с места.
Встав среди ночи, качнувшись, она зацепила тумбочку в прихожей и нечаянно сбросила на пол телефонную трубку, которая, скользя, залетела куда-то под шкаф. В полубреду Анна зацепила веником разлетевшиеся части, а достав и собрав воедино, поняла, что телефон, к сожалению, не работает. Удрученная, она оставила его на тумбочке, побрела на кухню, проглотила горсть таблеток и снова, дрожа от озноба, забралась под одеяло.
Кошмары не отпускали до утра. Прозвонил будильник, но встать не было никаких сил. «Может, Катьку дома оставить? — раздумывала она после тяжелой ночи. — Не получится, ее же кормить надо. Придется отвести».
С трудом заставив себя подняться, Аня разбудила капризничавшую Катюшу, помогла одеться и повела в садик, находившийся минутах в пяти ходьбы от дома.
Медленно бредя вслед за дочерью, у самых ворот Анна оторвала взгляд от засыпанной снегом земли и обомлела. От детского сада отъезжала знакомая до боли белоснежная машина.

— Кто вам позволил решать, как поступить с Кругловой, не посоветовавшись со мной? Почему, в крайнем случае, вы не спросили у Виктора Михайловича? — Крылов перестал себя контролировать, и его голос, все усиливаясь, стал подобен рычанию разъяренного зверя.
Наконец, после паузы, с трудом совладав с собой, он негромко, но отчетливо произнес:
— Андрей Витальевич, или вы сегодня найдете мне ее телефон и домашний адрес, или с понедельника вы уволены.
Поняв, что разговор окончен, красный как рак Хвостов скрылся за дверью.
— Думаешь, найдет? — спросил Хорин, ставший свидетелем разноса.
— Никуда не денется. Свяжется со своими, найдет как миленький. Хорошо, хоть Балайзер больше не звонит.
— У них там сейчас четвертый час ночи, спит, наверное, — взглянув на часы, попытался успокоить Костю Виктор.
— Надеюсь. Хватит об этом. Переводчики закончили?
— Я утром заезжал, к обеду обещали сдать.
— Во вторник все должно лежать на столе у Балайзера. Если сегодня отправим экспресс-почтой, успеем. Что со сбытом? Итоги новогодней распродажи подвели?
— Почти. Александра Андреевна болела на прошлой неделе, во вторник вышла. Закрывает год. Не мешало бы ей после этого премию подкинуть, другого такого исполнительного человека не найти. Старая закалка. Хорошо, что тебе удалось уговорить ее перейти к нам. Сколько налоговых проверок выдержали малой кровью!
— Слушай, ты вправе сам решать такие вопросы, что ты меня грузишь? — слегка раздраженно ответил Крылов. — Мне сейчас не до этого, и я всего упомнить не могу.

— Константин Петрович, Малинин только что звонил. Он возвращается. Вашу машину почистили и вымыли, — послышался голос Аллы Ивановны.
— Почему не перезвонил сразу? — спросил он, понимая, что ничего изменить уже нельзя: весь мусор из машины убран и, скорее всего, уничтожен.
— У него батарейка в пейджере села. Как только поменял, попросил повторить все сообщения и позвонил, — пересказала короткий телефонный разговор секретарша.
— Хорошо, — ответил Костя.
«Где ее искать? Почему сама не звонит? Ведь знала, что болен. Непонятно: идет напролом для дела и ничего не стремится сделать для себя. А может, та последняя ночь что-то изменила в ее поведении?»
Костя задумался. Он не мог объяснить, какая сила двигала им в тот вечер, когда он пошел в комнату к Анне. Что толкнуло его на такой шаг? Выпитое в изрядном количестве спиртное? Но к тому времени он практически отрезвел. Долгая прогулка по вечернему городу, откровенные разговоры? Эффект «купейного вагона»? Нет. Он знал, что девушка не исчезнет навсегда на первой же остановке. а может быть, он уже был болен в тот момент, когда стучал в ее дверь? Вроде нет. Костя хорошо помнил все с того момента, когда дернулся в свой номер и почувствовал, что, едва расставшись, снова хочет ее видеть. Тогда что?
Ни с кем и никогда он не делился подробностями личной жизни так детально и охотно. Неужели дело в самой Анне? В ее способности располагать к себе людей? Обычная с виду девушка, а так разбередила душу!
В течение двух лет Костя, конечно же, имел непродолжительные связи с женщинами. Иногда они длились лишь одну ночь, иногда больше. Но никогда и никому не удавалось войти в его жизнь настолько стремительно. Крылов всегда держал ситуацию под контролем.
К тому же чувства к бывшей жене еще не до конца угасли. Втайне от всех была жива надежда, что у Светланы не сложится жизнь с Селиваном и она вернется. Костя не знал, сможет ли ее простить, но очень хотел, чтобы она вернулась.
И вдруг Анна. Зачем он столько рассказал ей о себе? Плюс та ночь в гостинице. Если она будет у него работать, как это скажется потом на делах?
Учитывая, что она сделала, он мог бы, конечно, щедро оплатить ей командировку и, сославшись на отсутствие вакансий, отправить восвояси. Но судьба не часто сталкивала его с людьми, которые с первого мгновения без лишних слов понимали все, о чем он думает. Все события, связанные с поездкой, казались сейчас, спустя некоторое время, фантастически нереальными. Они с Анной общались «на одной волне». Немногие люди в его окружении обладали такими же качествами.
Да еще этот Балайзер! Его интерес к ней тоже не отметешь в сторону. Странный и непонятный интерес!
Если бы не та ночь! Костя ломал голову над тем, как ему вести себя при встрече. «Не вспоминать, что произошло, и точка. Дам ей понять, что это была случайная ситуация, ни продолжения, ни повторения которой не будет. Если она действительно умна, то все поймет правильно», — решил он и заставил себя переключиться на работу. Благо, зазвонил телефон, и серьезный разговор с одним из деловых партнеров тому способствовал.

Андрей Витальевич при полном осознании своей вины все же чувствовал себя несправедливо обиженным. «Из-за какой-то девчонки, ничего не значащей для фирмы, меня, человека, сделавшего столько полезного, просто взять и уволить?» И чем больше он прилагал усилий, чтобы разыскать Круглову, тем сильнее подогревал в себе чувство обиды, а то, что найти ее будет непросто, он понял еще во время первого разговора по телефону со своим бывшим заместителем, а ныне человеком, занимавшим его прежнее место. Все дело было в том, что жила она в новом районе, где недавно ввели новую телефонную станцию, номера которой еще не значились в компьютерном справочнике. Хорошо еще, если квартира зарегистрирована на ее имя и она действительно прописана по адресу, где живет.
Прошло почти два часа, но ему никто не перезванивал. «Все продажные, — в сердцах думал он о своем бывшем заместителе. — Раньше пулей летел, чтобы выполнить любое указание. Сам же и рекомендовал его на свое место. Вот она, людская неблагодарность». Он накапал валерьянки и, заставив себя успокоиться, решил снова перезвонить через час.

— Константин Петрович, вас Александра Степановна, — донесся из динамика голос Аллы Ивановны.
«Странно, — подумал Костя. — Она редко звонит на работу. Может, случилось что?»
— Костенька, я тебя надолго отрывать не буду, — Саша всегда боялась помешать его работе. — Я здесь уборку делала и паспорт нашла. Так неудобно, так неудобно перед девушкой…
— Какой паспорт? — ничего не понимая, озадаченно перебил ее Костя. — Какая девушка?
— Ну, как какая? Та, что тебя в субботу из Киева привезла. Я испугалась, когда она машину в гараж собралась поставить. Не знала, можно ли ей доверять. Вот она паспорт мне взамен и предложила. Здесь написано: Анна Николаевна Круглова. Говорила, что у тебя работает. Ты бы успокоил девушку, а то, бедная, еще искать будет.
Сильнее удивить Костю было невозможно.
«Ай да Саша! — усмехнулся он в душе. — Как сегодня на руку твоя извечная недоверчивость. Это ж надо, Анна меня домой доставила, машину заботливо решила в гараж отогнать, а она взамен у нее паспорт потребовала. Ну, молодец!»
— Саша, раскрой, пожалуйста, страницу с домашним адресом.
— Сейчас. Открыла.
— Диктуй.
— Сухаревская, дом номер… — она продиктовала адрес и радостно добавила:
— Рядом совсем. Точно-точно, она еще просила позвонить, если помощь понадобится, даже телефон оставила. Костя онемел. Такого подарка он не ожидал.
— А номер сохранился?
— Сейчас, сейчас. Вот, нашла.
Записав, он обнаружил, что тот отличается от его домашнего лишь одной цифрой.
— Саша, ты себе не можешь представить, как меня выручила. Большущее спасибо.
Он положил трубку и тут же попытался позвонить Анне. Никто не ответил. Решив перезвонить позже, Костя взглянул на часы и понял, что может опоздать на запланированную встречу. Начав утро с поисков Кругловой, он отложил в сторону многие дела. Пытаясь наверстать упущенное, Крылов быстро покинул офис.

Оставшуюся часть дня он периодически пытался дозвониться до Анны. К телефону никто не подходил, и в конце концов это его стало раздражать. Где она может пропадать целый день! А найти ее надо обязательно до звонка Балайзера, который. Костя это чувствовал, обязательно о ней спросит. Поэтому ничего другого, как заехать к ней домой, не оставалось.
Около шести часов вечера, намотавшись за день и решив не возвращаться в офис. Костя направился домой. Забежав на минутку в квартиру, оставил компьютер, взял паспорт и пешком направился к нужному дому. Так было гораздо ближе, чем кружить по дворам на машине.

Все утро, после того как отвела в детский сад Катю, Анна пролежала в постели практически не вставая. Лишь один раз, взяв ключ, она зашла в квартиру соседки и с трудом смогла дозвониться до поликлиники. Когда придет врач, ей никто не сказал, поэтому в минуты пробуждения Анна прислушивалась к звонку.
Девушка-практикантка заглянула к ней около пяти часов быстро поставила диагноз, в котором Анна не сомневалась, что-то черкнула в рецепте, дала несколько общих рекомендаций и тут же упорхнула. «Надо закрыть за ней дверь, — подумала Аня, вновь проваливаясь в полубред-полудрему. — Рита не возвращается, придется за Катей самой сходить и в аптеку тоже».
Она посмотрела на часы. Решив, что в запасе как минимум полчаса и, может быть, вернется из командировки соседка, Анна в очередной раз провалилась в забытье.

«Кто-то звонит в дверь, — мелькнула мысль в затуманенном сознании. — Наверно, Рита. Сейчас встану, открою».
Ей казалось, что между тем, как она об этом подумала и попытками подняться, прошло пару минут. На самом деле, устав звонить, Костя совершенно случайно обнаружил, что дверь не заперта и, немного подумав, шагнул в полумрак квартиры.
— Кто-нибудь есть? — громко спросил он.
Никто не ответил. Прикинув, где может быть выключатель Крылов зажег свет в прихожей. В полном недоумении заглянул в одну комнату, затем в другую, поочередно включая свет. В комнате поменьше, на тахте, укутавшись в одеяло, кто-то лежал.
Зажмурившись от яркого света, Анна наконец открыла глаз и долго вглядывалась в фигуру, стоявшую в проеме двери. «Это бред», — решила она, прикрывая веки.
Костя смотрел на девушку, с трудом узнавая в ней Круглову, и ничего не мог понять. Медленно до него стало доходить, что происходит. Подойдя ближе, он дотронулся холодной с улицы ладонью до ее лба и замер. Затем взглянул на лежащий на маленьком стульчике у кровати термометр и присвистнул: «Почти сорок, ничего себе!».
Несколько секунд он растерянно смотрел на Анну. То ли по воздействием его взгляда, то ли сама по себе она вновь открыла глаза и спросила:
— Вы вправду здесь или это бред?
— Вправду. Вы что-нибудь принимали?
— Да. В аптеку надо сходить… И дочку из садика забрать. Который час?
— Половина седьмого.
— Ой, воспитатели ругаться будут, — испугалась она и попыталась встать.
Костя, наблюдая за ее неуверенными движениями, подошел ближе и нерешительно произнес:
— Лежи. Я могу сходить. В каком саду дочка?
— Рядом, за школой. Тот, который из белого кирпича, — автоматически ответила Анна. — Мне очень неловко, но если вам нетрудно…
— 356? — прервал ее Крылов.
— Да. По-моему, утром я видела там вашу машину.
— Почему не подошла? Я сына подвозил.
— Вы уже отъезжали.
Выходя из квартиры, он, оглянувшись, спросил:
— Какая группа?
— Шестая, — донеслось в ответ.

— Константин Петрович, а Олега давно забрали, — увидев его, сообщила молоденькая воспитательница.
Рядом с ней на скамейке в раздевалке сидела полуодетая девочка.
— Мне Катю Круглову, — ответил Костя, понимая, что единственный оставшийся ребенок в группе и есть Катя.
Воспитательница удивленно взглянула на Крылова.
— Ее мама работает у меня в фирме, — пояснил он. — Она заболела и попросила забрать ребенка.
— Ой, как хорошо! А то я уж собралась ее сама вести. Пятница, короткий день, а девочку никто не забирает, — затараторила обрадованная девушка, застегивая на девочке шубку. — Вообще-то нам чужим нельзя детей отдавать, но я вас знаю, так и быть. Все, забирайте.
Она завязала на недоверчиво рассматривающей мужчину Кате шарф и подтолкнула к Крылову. Тот взял девочку за руку. Она не сопротивлялась.
— А я тоже вас знаю, вы — папа Олега, — пробурчала под нос Катя и поудобней переложила под мышкой яркую детскую книгу.
«Так вот кому ее сын обещал! — удивился Костя, рассмотрев знакомую обложку. — И вправду мир тесен!»
— Ты с ним дружишь? — не зная о чем говорить с девочкой, спросил Крылов, когда они покидали территорию детского сада.
— Он — мой лучший друг! — гордо ответила Катя. И без всякой связи добавила: — А мы с мамой в пятницу всегда в магазин заезжаем, она мне что-нибудь вкусное покупает, — и при этих словах вопросительно взглянула на Костю.
«В поведении сказываются гены. Вылитая мать», — слегка оторопев от ее слов, подумал он.
— Мы сейчас зайдем в аптеку, купим маме лекарство.
— А гематоген купим?
— А что это? — удивился Крылов.
— Такая шоколадка. Она в аптеках продается.
— Ну, тогда купим, если продается. Девочка, прибавив шагу, заметно повеселела.

— Аня, Анечка, что с тобой? — донеслось из прихожей.
— Тетя Рита, мама заболела. А меня из садика папа Олега привел. Он теперь мамин начальник.
— Какого Олега? Какой папа? — в полном недоумении пыталась понять Катины слова Рита.
За полтора года, с тех пор как стали соседками, она ни разу не слышала от Анны ни слова о мужчинах. Кроме Артюхина, конечно. Всякий раз, вспоминая о нем, Рита вздыхала с сожалением.
«Ну, и к чему порядочность и принципиальность приводит в наше время? Вот, лежит одна, с температурой. Поухаживать некому. Хорошо я вернулась», — мысленно подытожила она все, что увидела.
— Врача вызывала? — спросила она.
— Да. Обычный грипп, — чуть слышно ответила Аня. С приходом подруги ее, пытавшуюся держаться из-за дочери, казалось, оставили последние силы.
— Да он в этом году совсем необычный. Ужас, что творится! У нас работать некому. Нужна мне, что ли, эта командировка была? — защебетала в своей манере Рита. — К черту на кулички, в какой-то захолустный райцентр. Пограничный переход напряженный, поправки в законодательство чуть не каждый день вводят, а таможенников в Минск на учебу собрать не могут: болеют. Вот и приходится ехать. Ребенка родить, что ли? А то, раз одна, все норовят меня в первую очередь куда-нибудь отправить. Ань, у тебя ж, наверно, Катька голодная?
Рита деловито, как у себя дома, направилась на кухню и, полазив по полкам, спросила:
— Слушай, ты в магазине давно была?
— В понедельник. Деньги закончились. Надо бы поменять. Но ты же знаешь, их не так много осталось. У них действительно почти не было секретов друг от друга.
— А командировочные тебе оплатили? — спросила Рита после того, как зажгла плиту и вернулась в комнату.
— Нет, — после паузы ответила Аня.
— Как обычно, в конце месяца, — понимающе прокомментировала подруга. На какое-то время разговор прекратился. Затем, снова открыв холодильник, но не найдя в нем того, что хотела, Рита, вздохнув сделала огонь на плите поменьше и направилась к себе:
— Пойду масло возьму.
Уже возвращаясь, она увидела, как кто-то звонит в квартиру Кругловых.
— Вы к кому? — спросила она стоящего на площадке хорошо одетого интересного мужчину с большими пакетами в руках.
— К Анне, — растерялся Крылов. — Это какая квартира? Извините, может, я ошибся?
— К Кругловой? — здесь уже настал черед удивляться Рите.
Мужчина утвердительно кивнул головой.
— Ну, проходите. Только она больна, — все еще не зная, что и думать, девушка пропустила незнакомого гостя в квартиру и закрыла за ним дверь.
— Вы, так полагаю, соседка? — спросил мужчина.
— Да, — ответила Рита, теряясь в догадках. — А вы кто?
— Я — Крылов Константин Петрович. Директор компании, где работает Анна. Она заболела, я заехал ее проведать, и очень вовремя, — как можно проще и доходчивее попытался объяснить Костя. — Она совсем одна, с высокой температурой. Но теперь, как я думаю, волноваться не стоит. Вы ей поможете? — спросил он, все еще оставаясь в прихожей.
— Помогу… — потрясенная Рита никак не могла прийти в себя.
— Здесь продукты. Сразу на кухню? Девушка кивнула головой. Заметив, что мужчина пытается разуться, остановила его сначала жестом, потом словами:
— Не разувайтесь, не надо…
Тут ее взгляд упал на фирменные пакеты, в которые были упакованы продукты. «Офигеть, сколько это стоит!» — пронеслось в ее голове.
Костя прошел на кухню. Мешки, которые он с трудом выгреб из машины, заняли почти половину комнаты.
— Мы и за месяц столько не съедим, — растерянно заметила Рита, разглядывая содержимое.
Костя, отметив про себя «мы», ничего не сказал. «У каждого свои порядки», — подумал он.
— Вы разбирайте, пожалуйста, а я взгляну, как там Анна. Да, чуть не забыл. Что у нее с телефоном?
— Не знаю, — искренне ответила Рита.
Следом за Костей она вышла из кухни и почти сразу нашла телефон, вернее, его части. Прикрытые Катиной шубкой, они тут же рассыпались по прихожей.
— Дайте, я посмотрю, — Крылов взял из рук Риты детали. Собрав их воедино, он решил, что трубка не повреждена и должна работать. Ничего не вышло — телефон молчал.
— Неплохая модель, — произнес он, изучая надпись на аппарате. «Еще бы, — подумала Рита. — Артюхин ерунды не дарил!»
— Вы мне пакет какой-нибудь дайте, ребята отремонтируют. А запасного нет?
— Нет. У Ани нет. У меня в кладовке есть! — обрадованно вспомнила начавшая приходить в себя Рита. — Правда, он такой старый, может, и не работает, — и быстро побежала в свою квартиру.
Костя сложил телефон в лежавший рядом пустой пакет и зашел в комнату к Анне. Она, казалось, крепко спала. Положив руку ей на лоб, он взял со стульчика термометр, хорошо его стряхнул и попытался ее разбудить.
— Анна, Анна, — он легонько тряс ее за плечо. — Надо температуру смерить.
Не открывая глаз, та автоматически подняла руку и просунула под мышку термометр.
«Бедняжка, совсем ей плохо», — сочувствующе подумал Костя, не обратив никакого внимания на обнажившуюся грудь. Прикрыв ее одеялом, он услышал, что вернулась Рита.
— Вот, нашла, — она радостно протянула Крылову с виду вполне приличный телефон.
— У вас, кажется, что-то на кухне горит, — принюхался он к странному запаху.
— Ой, каша сгорела! — воскликнула та и, смутившись, побежала на кухню.
«А они разные, — сравнил Крылов, разматывая шнур телефона. — Анна, скорее всего, рассмеялась бы над собой и сгоревшей кашей».
Включив аппарат, он услышал длинный гудок, затем достал из кармана мобильный телефон и попробовал позвонить. Почти сразу раздался телефонный звонок.
— Кто-то звонит, — послышался из спальни голос Анны. «Странно, у меня показывает, что сеть занята, — удивился Костя, глядя на телефон в руке. — Значит, кто-то другой». — И снял трубку.
— Константин Петрович? — Балайзер сразу узнал его голос. — Я так рад, что дозвонился! Где Анна? У нее все в порядке?
— У нее температура. Сейчас я попробую подтянуть к ней телефон. Минуточку.
Шнур оказался на удивление длинным. Костя присел у тахты и, прикрыв ладонью трубку, произнес:
— Аня, это Балайзер. Он тебя целый день ищет. Поговори с ним… — он хотел еще что-то добавить, но, передумав, передал ей телефон.
Удивленно глядя на него воспаленными глазами, та недоверчиво прислушалась. В этот момент из разреза рубашки выглянул кончик термометра. Крылов глянул на часы. Прошло ровно десять минут. «Пора доставать», — решил он и, не задумываясь, потянув его к себе. Анна стыдливо прикрылась одеялом.
Краем глаза Костя заметил ее движение. «Удивительный народ — женщины! То раздеваются, забыв обо всем, то прячутся. А может, и правильно», — раздумывать над этим дальше не представлялось возможным. На термометре снова было под сорок.
— Да, Роберт. Заболела… Врача вызывала. Грипп… Нет, нет. У меня все есть. Константин Петрович заехал навестить, купил все, что нужно… Нет, на работе все в порядке. Не обижает… — при этих словах она взглянула на Костю. — Мне подруга поможет, она рядом живет… Спасибо… Немного тяжело говорить… Спасибо. Спокойной ночи.
Она вновь протянула трубку Косте.
— Да, слушаю.
— Константин Петрович, я, к сожалению, очень далеко, поэтому я вас попрошу: проследите за Анной Николаевной, за ее здоровьем. Мне будет гораздо спокойнее. Заранее благодарен.
— Не стоит, я живу рядом и, конечно, прослежу, — Костя отвечал Роберту по телефону, посматривая на Анну, и думал: «Ну, запала же она ему в душу!» В то же время он был благодарен ей за дипломатичный ответ Балайзеру, хотя, по правде, он его не заслужил.
— Не волнуйтесь. До свидания.
Крылов положил трубку и, оглянувшись, в проеме двери заметил Риту, застывшую от удивления с открытым ртом.
— Кто это звонил? — выходя из оцепенения, не выдержала она.
— Так. Один американец, — не углубляясь в детали, ответил Костя.
Сильнее удивить Риту было невозможно! За десять дней, что они не виделись с Аней — воскресенье не считается, — толком и поговорить не удалось. В ее жизни, оказывается, произошли грандиозные перемены. Мало того, что здесь за ней ухаживает такой интересный мужчина — ее шеф, так еще и американцы звонят! А она в Брузгах неделю сидит, и хоть бы кто слово доброе сказал, не говоря уж о комплиментах.
На самом деле Рита немного кривила душой. Она прекрасно знала, что нравится мужчинам. Но, ошибившись в выборе спутника жизни первый раз, решила, что больше не повторит прежней ошибки. Неважно, как будет выглядеть ее будущий муж и какие чувства она к нему будет питать: в финансовом положении он будет смотреться блестяще — в этом она не сомневалась. Пределом всех ее мечтаний было бросить постылую работу и заниматься только мужем, домом и собой любимой.
К тому же себя она тоже относила к категории достаточно обеспеченных женщин: особенно после того, как с помощью родителей стала обладательницей трехкомнатной квартиры. Кандидатов на роль избранника по роду своей деятельности она встречала немало. Но как-то все не получалось. То женат и имеет кучу детей, то интересуется только одной ночью, то мнит из себя невесть что, заработав тысячу-другую. Навести справки о новом знакомом ей не стоило большого труда. Обязанных чем-то ей людей было предостаточно.
— Рита, у вас водка есть? — вспомнил вдруг Костя.
— Есть, — она непонимающе уставилась на Крылова.
— Несите, нужно ее обтереть.
— Зачем? — продолжала удивляться девушка.
— Ритка, неси. Константин Петрович знает, что говорит, — подтвердила Анна.
Рита снова выбежала из квартиры.
— Вы быстро учитесь, — с трудом улыбнулась Аня Крылову.
— Приходится. Балайзеру пообещал присмотреть, значит, надо выполнять. И не то вспомнишь.
— А если бы не пообещали?
— Ну, тогда, — Костя запнулся, — отрабатывал бы долг. Ты-то меня от самого Киева с температурой везла.
Здесь, вспомнив еще об одной цели своего прихода, он тоже улыбнулся.
— Да еще Саша паспорт умудрилась в залог взять. Чуть не забыл, — он достал из внутреннего кармана документ и положил на письменный стол. — Если бы не он, думаешь, я бы тебя нашел? Спряталась, как партизан. Хвостов, как назло, номер телефона куда-то задевал. Нужно было лично мне позвонить, — укоризненно заметил Костя.
— Я звонила, — облизав пересохшие губы, ответила Анна. — Сначала телефон был отключен, потом… Потом вы так ответили, что я решила: опять звоню не вовремя.
— И кто это говорит? Не та ли, что машину без тормозов остановила? — Крылов посмотрел на нее удивленными глазами. — Порой наглость не мешает даже при решении личных вопросов. Это я тебе как шеф говорю. У начальства не хватает времени помнить обо всех проблемах сотрудников. Поняла? — добродушно пожурил он Анну.
— Поняла. Постараюсь почаще напоминать вам о своих проблемах. Пока не выгоните.
— Это почему же?
— Просто все начальники, каких я знала, в конце концов давали понять, что свои проблемы каждый решает сам.
— Правильно. Полностью согласен.
— Замкнутый круг получается.
Костя рассмеялся.
— Вот выздоровеешь, поговорим об этом еще раз. Может быть.
— О чем вы тут спорите? — спросила Рита, раздосадованная тем, что не участвовала в разговоре.
Ей определенно нравился этот уверенный в себе мужчина. «Соседка любопытна не в меру», — отметил про себя Крылов. Припомнив, что она работает на таможне, а с людьми из подобных структур он был весьма осторожен в разговорах. Костя решил, что надо будет поговорить о ней с Анной. После. Пока еще рано, та сама мало что знает. Так, общие положения.
— Да ни о чем. О правилах поведения на работе. И тут же ушел от дальнейшего разговора, спросив:
— Вы это сделаете?
— А что, вы хотите? — насмешливо поинтересовалась она.
— Я могу все, — сделав ударение на слове «могу», жестко ответил Костя. — Если того требуют обстоятельства. Пока мы с вами разговариваем, все уже можно было сделать.
— Тогда — выйдите, — обиделась Рита.
Костя, не говоря ни слова, вышел из комнаты и заглянул в соседнюю. Катя, не дождавшись каши, спала одетая на диване под аккомпанемент мультиков. Выключив телевизор и видеомагнитофон, он осмотрелся по сторонам, открыл антресоли и нашел то, что искал: подушку и одеяло.
Переложив девочку на кресло, расстелил на диване простыню. Затем сделал давно знакомое дело: раздел и уложил ребенка в постель, укрыв одеялом. Разница была лишь в том, что раньше он укладывал мальчика, а теперь была девочка. Иногда, когда Саша уезжала в санаторий или к родственникам, он позволял Олегу подолгу сидеть у телевизора, а тот нередко так и засыпал перед ним.
Выключив в комнате свет. Костя вышел на кухню, открыл форточку и закурил.
— Ой, чуть не задохнулась, — зашедшая на кухню Рита и вправду выглядела неважно. — Можно угоститься?
— Пожалуйста, — Костя открыл пачку и, подождав, пока она взяла сигарету, щелкнул зажигалкой.
— Есть хотите? — спросила Рита.
Крылов глянул на часы. Двенадцатый час. А еще машина под окном. От Аниного дома до гаража ближе. Можно, конечно, перекусить и здесь, у Саши ужин давно остыл, небось, но как-то неудобно.
— Спасибо, я не голоден, — соврал он. — А вот Ане надо что-нибудь съесть. Мне, к сожалению, пора уходить. Вы справитесь?
— Конечно, — ответила Рита. .
— Я периодически буду звонить, узнавать как дала. Если что — звоните сами. Анна знает номер телефона. До свидания, — попрощался он и вышел из квартиры.
Через несколько минут, выглянув в окно, Рита заметила, что с освещенной площадки под окном отъехала, сверкая огнями, красивая большая машина.
«И тачка у него что надо, везет же некоторым! — подумала она. — Можно, конечно, попробовать, только осторожно. Сначала надо узнать у Ани, что он собой представляет и… какие у них отношения».

«Этого не может быть, — думал Роберт, — я искал ее столько лет!» Роберт Балайзер сидел в своем кабинете и держал в руках пожелтевшую фотографию. Они хранили ее с дочерью многие годы… Долгое время она стояла у них в красивой рамке рядом с фотографией Норы. Но когда угасла надежда на то, что когда-нибудь удастся выполнить последнюю просьбу Гуровых, Роберт отвез ее в офис и спрятал в сейф.
Дозвонившись наконец до Анны и успокоившись, он рассматривал фотографию, разложив рядом снимки, присланные из Киева. Анна как две капли воды была похожа на Катерину Гурову. Если бы это действительно была ее мать! Вот только глаза у нее, пожалуй, другие.

…Роберт остановился, как всегда, в лучшей местной гостинице и, зная заранее, что в этом районе работают две геологоразведочные экспедиции: одна русская, другая американская, — быстро установил с ними контакт.
Наметив дату отъезда и обговорив с местными представителями власти все детали поездки, он вернулся в номер.
С утра у Джессики разболелся животик, и он вынужден был оставить ее на попечение няни, предоставленной персоналом гостиницы. Полдня его не покидало чувство тревоги за дочь. Но то, что он увидел в номере, повергло его в шок.
Девочка лежала на кровати, свернувшись в клубок, и со слезами на глазах постанывала от боли.
— Папочка, почему ты так долго? — только и смогла прошептать Джессика, обессиленно закрыв глаза.
Увидев его, няня что-то быстро залепетала на своем языке.
— Помогите мне, — скомандовал Роберт женщине, затем, не дожидаясь помощи, быстро подхватил на руки ослабевшую дочь и выскочил из номера.
— Господин Балайзер, ваш ребенок очень болен, — выбежавший ему навстречу юноша из reception вполне сносно говорил по-английски. — Мы пытались разыскать вас и врача, который практикует в городе. Но, к сожалению, врач уехал на несколько дней. Мы созвонились с вашим посольством, но вертолет сможет вылететь только завтра утром, по дороге — пыльная буря.
— Где еще могут оказать помощь? Быстро! — рявкнул Роберт на парнишку.
— В пяти милях отсюда есть госпиталь Красного Креста.
— Кто-нибудь может показать дорогу?
— Я знаю дорогу. Моя семья несколько раз обращалась к ним за помощью. Там работают очень хорошие русские врачи, — с этими словами он побежал вперед, открывая дверь.
— Как, русские? — спросил Роберт разочарованно.
— Они очень хорошие врачи, — попытался успокоить его юноша.
— Поехали, — уцепившись за руль, мужчина изо всей силы нажал на педаль газа взятого утром напрокат джипа. Выбора не было. Оставалось надеяться только на умение врачей из ближайшего госпиталя.

Остановившись у палаточного городка, он схватил девочку на руки и побежал к большой палатке с красным крестом. Юноша вновь вырвался вперед, показывая дорогу. Вдруг он увидел вышедшую из палатки напротив молодую женщину, тут же сменил направление и, подскочив к ней, схватил за рукав, увлекая за собой. Женщина, прислушиваясь к его словам, ускорила шаг. Увидев мужчину с ребенком на руках, она жестом пригласила его в палатку.
— Что у вас случилось? — на хорошем английском спросила она у Роберта.
Слушая сбивчивый рассказ отца ребенка, Катерина Гурова ощупывала животик, слушала пульс и сердцебиение ребенка.
— Вы пьете воду из крана? — спросила она. Роберт не сразу понял вопрос. Затем отрицательно замахал руками.
— Это исключено. Даже фрукты мы стараемся промывать специально поставляемой питьевой водой, — ответил он.
Катерина кивнула головой. По всей видимости, девочка подхватила вирусную инфекцию, с которой организм не мог справиться самостоятельно. Таких детишек через их госпиталь проходило множество. Правда, зачастую это была обыкновенная кишечная инфекция. Симптомы были очень похожи: высокая температура, сильное обезвоживание.
Здесь же, если верить отцу, кишечную инфекцию можно было исключить. В таком случае — просто вирус. «Рискнуть или перестраховаться?» — думала она. И хотя советская медицина придерживалась обязательного лечения антибиотиками, опыт работы Гуровых плечом к плечу в непростых условиях Африки с иностранными врачами, придерживающимися рекомендаций употреблять сильнодействующие препараты только в случае необходимости, научил их иному. Катя решила рискнуть. С первого мгновения знакомства с девочкой у нее защемило сердце: дома у Гуровых осталась такая же малышка. Скоро год, как они ее не видели.
— Девочка обезвожена. Мы постараемся сбить температуру. Поставим капельницу. Не волнуйтесь, все будет хорошо. Здешний климат кишит вирусами, с которыми организм приехавших сюда людей не сталкивался. Могли бы вы подсказать мне, какие прививки делались девочке?
Спокойный тон и приятный тембр голоса женщины немного успокоили Роберта. К тому же, он мог наблюдать, насколько быстро и профессионально были сделаны инъекции и поставлена капельница. Девочку удалось уговорить выпить какой-то раствор, хотя вначале она пыталась капризничать. Этой женщине очень хотелось верить и доверять.
Через час сбили температуру. Джессика спокойно задышала, и если бы не капельница, можно было бы подумать, что она крепко спит.
— Вы нам очень помогли, — немного расслабившись после огромного напряжения, сказал Роберт. — Спасибо.
— Это наш долг, — ответила Катерина. — Мы с мужем здесь почти год. Многие, к сожалению, слишком поздно обращаются за помощью. Дикая страна, дикие нравы. У каждого племени своя непонятная религия. Как говорится: Бог дал — Бог взял. Но те, кому мы помогли, начинают нам верить, приводят своих родственников, знакомых. Думаю, лет через двадцать здесь все поймут необходимость настоящей медицины. О санитарии стали задумываться уже сейчас. И это можно считать достижением нашей миссии.
В палатку зашел высокий мужчина и, легонько коснувшись своей небритой щекой щеки Катерины, что-то у нее спросил на непонятном для Роберта языке. Выслушав ответ, потрогал лоб Джессики, затем взял в руку запястье, послушал пульс. Потом кивнул женщине головой и произнес, обращаясь к американцу:
— Рад с вами познакомиться. Николай Гуров, — протянул он руку.
— Роберт Балайзер.
— Что вас занесло в такие места? Не очень подходящее место для путешествий с ребенком.
— Мы с дочерью привыкли к путешествиям, — уклончиво ответил Роберт.
— У нас в Минске осталась дочь приблизительно такого же возраста. Нам не разрешили взять ее с собой, — при этих словах Николай запнулся. — Но, честно говоря, мы здесь такого насмотрелись, что иногда даже рады, что Анюты нет с нами.
— А с кем осталась ваша дочь? — задумчиво спросил Роберт.
— С родителями Кати.
— Вам повезло. К сожалению, у нас с Джессикой, кроме моего старшего сына, никого не осталось.
— Извините.
— Ничего. Наше долгое путешествие — своего рода попытка оправиться после смерти жены.
— Простите, — еще раз извинился Николай. — Примите наши соболезнования.
— Не стоит.
Странно, но с этими малознакомыми людьми Роберту с первого мгновения было легко. Еще раз взглянув на Николая, он вдруг спросил:
— Вы могли бы уделить мне немного времени?
— Конечно. Кстати, вы курите? Понимаю, что врач — плохой пример, но не могу отказаться от этой привычки.
— Да, да, — кивнул головой Роберт и, взглянув на спящую Джессику и сидевшую рядом с ней Катерину, вышел вслед за Николаем из палатки.
В вечерних сумерках они решили пройтись по территории госпиталя. Николай рассказывал о предназначении каждой палатки, знакомил своего спутника с персоналом.
Штат медработников госпиталя в самом деле был интересен. Кроме того, что он был интернациональным, многие из младшего медперсонала представляли различные религиозные миссии.
— Почти у каждого работающего здесь за плечами трудная судьба, — сказал Николай, когда они, стоя на окраине городка, наблюдали за закатом. — Иногда кажется: столько трудностей люди вынесли, столько пережили — зачем им видеть еще и это горе? А потом наблюдаю и начинаю понимать: люди, пережившие сильную боль, лучше других чувствуют и понимают боль чужую. Не ожесточаются, нет. Они учатся сопереживать и помогают другим выдержать удары судьбы.
— А как вы с женой попали сюда? — поинтересовался после паузы Роберт.
— О, это долгая история. Наверное, мы — большие романтики. Давно хотели куда-нибудь поехать. К сожалению, в наших условиях трудно выехать из страны, даже в командировку. Так что пришлось воспользоваться родственными связями.
— Да-да. Я знаю. Железный занавес.
— Не только. Много хороших специалистов, но еще больше желающих выехать за границу, посмотреть мир, заработать. Впрочем, вам, наверное, это сложно понять. Извините, а что случилось с вашей женой?
— Врачебная ошибка, — после некоторого молчания ответил Роберт. — Вы не поверите, но жизнь для меня просто остановилась. Я до сих пор не могу в это поверить. А сегодня этот случай с Джессикой…
На глазах Роберта показались слезы, и он совершенно неожиданно для себя начал рассказывать о том, что его так давно мучило. Впервые он почувствовал такое непреодолимое желание выговориться. Прерываясь из-за беззвучных рыданий, он говорил и говорил, и казалось, не будет конца его исповеди, будто в душе вскрыли большой, мучивший его нарыв. Удивительно, но Николай стал первым человеком, которому Роберт смог довериться.
Когда мужчины подходили к палатке, они услышали негромкую мелодию. Отбросив в сторону полотняную занавеску, закрывающую вход, Николай с Робертом застыли на месте. Перед их взором открылась трогательная картина: Катерина держала Джеосику за руку, второй рукой нежно гладила ее по голове и пела колыбельную. Слова песни были непонятны Роберту, но, несмотря на это, она достигала неведомых глубин души: