— Роберт, я согласна, — позвонила Анна вечером Балайзеру, все еще находившемуся в Европе.
— Что-то случилось? — насторожился тот, — Что произошло? Почему ты так быстро приняла решение?
— Ничего. Просто у меня было время подумать, — без эмоций ответила Анна. — Вы правы, здесь у меня никого нет. Кроме Кати. Попросите ваших юристов оформить все побыстрее.
— Хорошо, — согласился тот все еще встревоженно. — Но это все равно займет некоторое время.
— Только у меня одна просьба, обещайте, что выполните ее.
Роберт замолчал, затем, подумав, ответил:
— Если это в моих силах.
— Обещайте мне, что поможете с работой. Я не хочу и не могу от кого-то зависеть.
«А вот это уже характер!» — не сразу сообразив, что ее волнует, удовлетворенно отметил Балайзер.
— Хорошо. Обещаю, — ответил он. — Но сначала нужно будет заняться языком. Для серьезной работы тебе потребуется другой уровень.
— Я понимаю, — вздохнула Анна. — Я буду заниматься. Я привыкла учиться всю жизнь.
— Вот и договорились. Я рад. Сегодня же сообщу Джессике о твоем решении. Тебе позвонят на днях от моего имени, сообщат, какие нужно собрать бумаги.
— Я знаю, что трудно открыть визу в американском посольстве таким, как я, — поделилась своими сомнениями Анна, пояснив: — Разведена, с ребенком.
— Мы решим этот вопрос, — успокоил Роберт. — Думаю, мне это по силам.
— Тогда до свидания?
— До свидания. До свидания, дорогая, — ответил Балайзер так, как всегда отвечал дочери.
«От любви до ненависти — один шаг, — подумала Анна, положив трубку. — Почему он вспомнил Артюхина? Откуда он узнал про дверь?»
Лишь теперь она поняла, как была не права, не рассказав всей правды о Владимире Анатольевиче. Но как было объяснить такое?
Как рассказать о том, что после первого объяснения Артюхина в любви прорыдала всю ночь? Что долгое время пряталась от него, уезжая из офиса под любым предлогом? Что тот предложил ей купить квартиру и обеспечивать ее с Катей? Что сообщил о согласии жены на то, что он будет жить на две семьи? Что именно после того, как она уже почти сдалась под его напором и силой, встретилась с Татьяной и узнала о ее беременности? Как написала заявление и ушла куда глаза глядят, а вечером очень четко объяснила ворвавшемуся к ней Артюхину, что никогда не любила и не полюбит его?
Внезапно ее осенило. Перед глазами мелькнуло удивленное лицо Риты, когда она увидела их выходящих вместе из лифта.
Заглянув в комнату, где спала Катя, она вышла в коридор и нажала кнопку звонка в квартиру соседки.
— Привет, — буркнула та, открыв дверь. — Я уже сплю.
— Потом выспишься, — не дожидаясь приглашения, Анна решительно шагнула в квартиру.
— Зачем ты это сделала? — спросила она, стараясь смотреть Рите прямо в глаза. — Что ты ему сказала?
— Только то, что было, — не выдержав ее взгляда, ответила соседка. — То, что видела тебя в пятницу вместе с Артюхиным. И то, что его люди тебе дверь в квартире поменяли.
— И все? — жестко спросила Анна. — А как же о том, что я хотела разбить семью?
— Я этого не говорила, — соврала Рита, и краска бросилась ей в лицо.
— Говорила, — все поняла Анна и устало добавила: — Расскажи все, что он узнал от тебя. Самой станет легче. Ты ведь не настолько плоха, как кажется.
Отвернувшись в сторону, Рита всхлипнула. Она и правда не находила себе места с субботнего вечера. Особенно после последних слов Крылова.
— Я не знаю, что на меня нашло, — присев на кухонную табуретку, Рита никак не могла взглянуть в глаза соседке. — В тебя все влюбляются, один одного лучше. Даже ребенок не мешает. А на меня никто серьезно и не взглянул за последний год.
— Ты не права лишь в одном, — слушая ее, не согласилась Анна. — Крылов никогда меня не любил. И не любит.
— Как же, не любит, — не согласилась та. — Он прямо побелел весь, когда я ему про Артюхина сказала. Он к тебе в квартиру минут пять звонил, пока я не открыла.
— Когда? — насторожилась Анна.
— В субботу. Вечером. Он свет в твоих окнах увидел и прибежал. А это дверь меняли. Перед самым его приходом уехали. Кто придет на свет в моих окнах? — наконец взглянула на Анну Рита со слезами на глазах.
«Так вот в чем дело! — поняла Анна. — Он все-таки пришел сам. Как это было нелегко для него! А здесь такие новости! Да еще приправленные жгучей завистью… Все-таки пришел».
— Рита, Рита, что же ты наделала? — тихо сказала Анна и, встав, направилась к выходу.
— Прости, Аня, прости! — бросилась ей вслед девушка. — я никогда и никому такой подлости не творила, прости, пожалуйста! Хочешь, я ему все сама объясню? Прямо сейчас? Или завтра утром? Я знаю, где он живет. Он поймет.
— Поздно, Рита, — остановилась у двери Анна. — Он не поверит. Больше никому не поверит. И я не поверю, — затем, снова взглянув на плачущую соседку, добавила: — Я уезжаю. Так что тебе теперь никто не будет мешать.
— Как — уезжаешь? — не поняла Рита. — Куда?
— Далеко. Старый друг родителей отыскался. Зовет к себе, обещал помочь с работой.
— А Катя?
— И Катя со мной, — удивилась вопросу Анна.
— А Крылов? — нерешительно спросила Рита.
— Крылов? Не знаю, как Крылов. Причем здесь он?
— Ну как? Он что, тебя отпустит?
— Он мне сегодня подписал увольнение и отправил на все четыре стороны. Вот так, — задумалась Анна. По ее лицу пробежала мрачная тень и она вздрогнула. — Спокойной ночи.

— Ну, привет, старушка! — раздался в трубке голос Смыслова. — Я неделю всех достаю, куда ты пропала, и, представь себе, никто не знает. Еле догадался домой позвонить. А почему мобильный не отвечает?
— Я его отключила, — пояснила Анна. — Чтобы фирме не пришлось раскошеливаться за мои разговоры. Я ведь у вас уже не работаю.
— Как не работаешь? — оторопел Володя. — А почему никто не знает?
— Просто ты не у тех спрашивал, — Анна удивилась тому, что информация о ее увольнении не дошла до сотрудников фирмы.
Еще в прошлый понедельник она оставила заявление у Крылова.
— Постой, постой, — припомнил Смыслов. — Я что-то слышал, что у вас была очередная разборка, и больше — ничего.
— Зайди к Хвостову, приказ, скорее всего, у него, — усмехнулась Анна, услышав слово «разборка». — Заодно попроси его подготовить мою трудовую книжку. Вряд ли она мне там пригодится, но все-таки.
— Где там? — не понял Смыслов.
— Неважно, — ответила Анна и пошутила: — Пойду фрукты на Комаровку продавать.
— Ты что? С ума сошла? Ты ж интеллигентка до мозга костей!
— У-у! Отстал от жизни. Там сейчас, знаешь, сколько таких? Можно на каждом углу НИИ учреждать. Не отходя от кассы, то есть от весов.
— Ты это серьезно? — не поверил Володя.
— Шучу, глупенький, — засмеявшись, успокоила его Анна. Ей было приятно слышать его голос. Да и разговор получился забавный.
— Володь, Александра Андреевна у себя?
— Кто? — не понял он. — А, да. Была у себя. Пять минут назад.
— Ты извини, мне нужно ей позвонить, — попросила Анна.
— Хорошо, — понял тот. — Можно я к тебе в гости приеду?
— Зачем? — задала вопрос Анна. — Володь, ты очень хороший человек. И все у тебя будет хорошо.
— А я хочу, чтоб сейчас было хорошо, — заупрямился Смыслов.
— Ты как ребенок, — вздохнула Анна. — Не приезжай, пожалуйста. Просто звони иногда.
— Я все равно приеду, — твердил Володя.
— Все. Пока. Мне надо звонить.
Смыслов, постояв минуту с трубкой в руках, бросил ее на рычаг и отправился в кабинет к Андрею Витальевичу.

Вечером, оставив Катю одну дома и строго приказав ей никому не открывать дверь, Анна отправилась домой к Александре Андреевне Лариной.
Ей нужна была справка о заработной плате за последний период. Несмотря на то что документы на ее имя, как ей сообщили, поступят дипломатической почтой, порядок есть порядок, и придется готовить все необходимые справки для посольства.
— Проходите, — пригласила ее женщина.
— Спасибо, — ответила Анна, уловив непривычное для уха обращение на «вы».
В последнее время Ларина разговаривала с ней по-другому.
— Вот ваша справка, — протянула она ей документ в прозрачной папке.
Анна пробежала справку глазами и кивнула головой.
— Спасибо. То, что надо. Я пошла, — заторопилась она, поняв, что время визита истекло. — Ой, забыла!
Она открыла сумочку и достала оттуда маленький телефон с зарядным устройством.
— Вот, передайте Хорину, — и, взглянув на аппарат, с сожалением добавила: — Жалко. Привыкла.
Александра Андреевна молча положила телефон на столик в прихожей.
— Теперь все. До свидания.
— До свидания, — ответила женщина, в которой боролись противоречивые чувства.
Дошедшие до нее слухи о романе с Артюхиным (шила в мешке не утаишь) сначала вызвали недоверие, затем сменились бурей негодования. В свете новых фактов, наблюдая за поведением Крылова, она больше не сомневалась. Никогда, даже во время своего развода, он не был таким расстроенным и агрессивным.
Но сейчас, поняв, как непросто дается расставание с фирмой Анне, она вновь засомневалась и пожалела ее: «Куда она теперь одна с ребенком?»
— Александра Андреевна, — неожиданно остановилась на пороге Анна и с надеждой посмотрела ей в глаза: — И вы тоже поверили?
Растерявшись от прямого вопроса, Ларина не нашлась, что ответить.
— Ясно, — вздохнула Анна. — До свидания. И, сбегая вниз по лестнице, решив не дожидаться лифта, почувствовала вновь подступивший к горлу ком.

Самым сложным, как оказалось, было получить разрешение отца на выезд дочери. Прежде Игорь никогда не отказывал Анне.
С легкостью взвалив все заботы о ребенке на бывшую жену, решив вопрос с алиментами, он лишь на Новый год и на день рождения приносил Кате подарки.
Людмила устраивала его во всех отношениях и, по-видимому, была очень умна и практична. С ее подачи новая семья Игоря обрела собственную квартиру, разделив через суд большую жилплощадь Анны. Теперь все их мечты были направлены на приобретение приличной машины. Правда, зарплата начальника ЖЭС никак не соответствовала аппетитам Людмилы. Но не беда. Уже все было подготовлено к переходу в райисполком на приличную должность. Нужно было только подождать еще пару месяцев, пока человека «уйдут на пенсию». И все. Все сразу изменится.

Сидя с Анной в очереди к нотариусу, Игорь пробежал глазами по тексту. Единственное отличие в подготовленном заявлении на выезд ребенка было в том, что указывалась страна. Едва прочитав на заранее отпечатанном бланке «США», Игорь присвистнул:
— Ну, даешь, старушка! Неужто замуж собралась?
— Нет, — напрягшись, ответила Анна. — Работать. С самого утра она плохо себя чувствовала. Непонятная слабость и тошнота.
— Так… — протянул он. — И что, ты думаешь, я просто так возьму и отпущу свою единственную дочь? Может, я ее и не увижу больше никогда?
— Увидишь, — попыталась успокоить его Анна. — Ты — отец, и твои права еще никто не оспаривал.
Анна изо всех сил старалась разговаривать с ним помягче.
— Нет, так не пойдет, — произнес он с сомнением, вернув заявление Анне.
— Почему? — у нее стали сдавать нервы.
— Мне нужны гарантии, — посмотрев на часы, ответил Игорь. — И вообще, мне пора.
— Какие ты хочешь гарантии? — попыталась остановить его Анна.
— Ну, — казалось, раздумывал он, — если ты перепишешь на меня машину, скорее всего, ты вернешься.
«Игорь, Игорь! — грустно подумала Анна. — Что же с тобой случилось? Выходит, не зря о мужчинах говорят: не нужна женщина — не нужны и ее дети. И Крылов не исключение. Разница лишь в том, что тем в первую очередь двигали обида и жажда мести. Много ли времени он уделяет Олегу?»
— Хорошо. Перепишу, — согласилась Анна и, глянув на вышедших из кабинета, предложила: — Пошли?
— Нет, в другой раз. Я должен обо всем посоветоваться с женой. «Боится продешевить», — мысленно усмехнулась Анна.
— Вечером я позвоню. Или завтра, — Игорь как ни в чем не бывало улыбнулся на прощание и скрылся за дверью.

Лифт не работал. Анна поднялась на шестой этаж еле живая и, едва переступив порог квартиры, бросилась к унитазу в приступе нестерпимой тошноты.
Умывшись, она испуганно посмотрела на себя в зеркало. Подозрения по поводу задержки месячных оправдывались. Уезжая в Москву, она забыла взять с собой упаковку с гормональными контрацептивами. А потом, после случая в офисе, понадеялась, что пронесет.
Анна легла на диван и долго пролежала без движения. Затем достала записную книжку, набрала номер, но передумала, отключив набор.
«Нет, мама Лены отпадает. Всем сразу станет известно. Надо записаться в какой-либо медицинский центр, где меня никто не знает».
Она взяла с журнального столика газету и с ходу нашла нужное объявление.
— Хорошо, — согласилась она с невидимым собеседником. — Если нельзя раньше, пишите на пятницу.
«Придется купить тест на беременность, — подумала она. — До пятницы — не выдержу».
Приступы тошноты продолжались, едва она пыталась что-то съесть. В конце концов, измучившись, перед тем как встретить с автобуса Катю, она заглянула в аптеку.
«Так и есть, — посмотрела она вечером на индикатор. — Две полоски».
Выбросив в мусорку ненужный теперь кусочек картона, она потянулась к сигарете. Вытянув ее из пачки, тоскливо посмотрела, сломала пальцами и тоже выбросила в мусорку. Следом полетела почти полная пачка сигарет.

Балайзер в вечернем разговоре с Анной о ее бывшем муже дал однозначный совет: идти на любые компромиссы и отдать все, что требует.
— Не беспокойся, — старался успокоить он Анну. — Америка — богатая страна. Тот, кто хочет здесь трудиться, не пропадет. А вы с Катей едете не на пустое место. Мы с Джессикой никуда вас от себя не отпустим, пока ты не встанешь на ноги.
— Спасибо, — ответила Анна, пытаясь подавить очередной приступ тошноты.
— Главное для тебя сейчас — получить его разрешение. И делай для этого все, что потребуют обстоятельства.
Измученная за день, но слегка ободренная после разговора с Робертом, Анна, едва коснувшись подушки, будто провалилась забывшись глубоким сном.

— Я согласна, Игорь, — подтвердила свое решение на следующий день по телефону Анна. — Более того, у меня встречное предложение: если ты подписываешь все бумаги, отказываясь от прав на Катю, я оставляю тебе и квартиру.
На другом конце провода долго молчали.
— Нет, я так не могу, — наконец ответил мужской голос. — Ведь дочь все-таки.
— Не смеши, Круглов, — Анна, поставив перед собой цель, взяла быка за рога. — Сколько ты эту дочь за два года видел? На пальцах одной руки можно пересчитать. Отец — все равно ты, этого права у тебя никто не отнимет. А все документы мы могли бы оформить на следующей неделе, включая квартиру и машину. Никто не узнает, не бойся.
— Хорошо. Я подумаю. Перезвоню завтра, — чувствовалось, что он с трудом подбирает слова, настолько неожиданным для него было предложение.
— Конечно, — согласилась Анна. — Ты ведь должен посоветоваться с Людмилой. Только предупреждаю сразу: больше у меня ничего нет.
— Я понял. До свидания.

Хорин вновь смотрел на мелко отпечатанный текст, лежавший на столе. Вчера он так и не нашел возможности показать его Крылову, настолько тот был занят. По всей видимости, чтобы отвлечься от переживаний. Костя решил идти по старому проверенному пути, с головой загрузив себя работой. Только черты лица стали жестче да действия и слова более резкими.
Беспокоил Хорина и Володя Смыслов. Он и раньше вызывающим видом и поведением мог вывести из себя кого угодно. Но одно то, как он разговаривал с шефом на вчерашнем вечернем совещании, многих повергло в шок. Удивительно, как Косте хватило выдержки не взорваться. Он просто игнорировал все его замечания и реплики. Но Смыслова это завело еще больше и в конце концов он демонстративно покинул заполненный людьми кабинет. Хорошо хоть все присутствующие были сотрудниками компании.
Володя был дальним родственником институтского приятеля Виктора, и именно он взял его на работу четыре года назад. Все было неплохо до этого года. Умный парень, хороший программист, впридачу ко всему хорошо шла у него и коммерческая работа, воспринимаемая им как хобби.
Что случилось с парнем — Хорин никак не мог понять. Ну, нравится ему Анна, ради Бога! С кем не бывает. Но зачем осложнять себе жизнь?
— Слушай, — сам зашел к нему в кабинет Костя. — Разменяй сотню.
— Сейчас посмотрю, — Виктор вытянул портмоне. — Тебе повезло. Держи.
Они обменялись купюрами, при этом Крылов, бросив взгляд на стол, заметил лист со знакомыми ему клише, говорящими о происхождении документа.
— А это что? По какому поводу? — заинтересовался он.
— Это для тебя, — подсунул ему отчет Виктор. — Читай.
— Слушай, тебе не надоело? — пробежав глазами первые строки, отбросил его в сторону Крылов. — Я изо всех сил пытаюсь успокоиться, а ты мне это подсовываешь? Что-то я тебя не пойму. Для чего ты все достал?
— А ты не кипятись и дочитай до конца, — напирал Хорин. — Я тебя не выпущу отсюда, пока не прочтешь все. Как друга прошу.
Усмехнувшись, Костя вновь потянулся к листу с информацией.
Виктор взял со стола чашку с остывшим утренним кофе и подошел к окну.
Пейзаж за окном отнюдь не радовал глаз. Голые деревья. Сероватая дымка висела в воздухе, обволакивая все вокруг. «Скорее бы выпал снег, — подумал он. — Может, и на душе станет светлее?»
Хорин оглянулся на Костю. Тот похлопал себя по карманам в поисках сигарет. Виктор вернулся к столу и достал из верхнего ящика распечатанную пачку с вложенной в нее зажигалкой.
— Ты ведь не куришь? — удивился Крылов.
— Держу для таких, как ты. Ленку бы отучить курить, так смеется в ответ, что у нее, как у любой женщины, должен быть хотя бы один недостаток, а то с ней жить будет неинтересно. Пусть уж тогда такой, — многозначительно подвел он итог.
Костя молча закурил. Вновь пробежал по тексту глазами.
— Скажи мне, кто тебя поставил в известность об Артюхине? — решился спросить Виктор.
— Какая теперь разница? — не сразу ответил Крылов. — Соседка.
— Это та, что в таможне работает?
— Да, — Костя замолчал. — Но ведь он все равно был там! И дверь менял! И куда-то увез ее на выходные. Это-то она не придумала! А потом, здесь ничего не сказано о том, что было раньше.
— Все могло быть проще простого. Замок сломался, пришлось дверь ломать. Куда-то с Катей на выходные собрались, вот он и подвез. Ведь не в замкнутом же пространстве она живет? Друзья, знакомые, — предположил Хорин. — Ты хоть дал ей возможность объясниться?
«Нет, — с горечью подумал Костя, и перед глазами встала картина трехнедельной давности. — И сейчас бесполезно пытаться что-то изменить. К прошлому возврата нет».
— Спасибо за заботу, — встал он со стула, загасив сигарету. — И очень тебя прошу как друга. Не предпринимай больше никаких усилий. Мне от этого не легче… Хотя бы потому, что я не собираюсь менять своего решения.
«Тем более, что ничего исправить уже нельзя. Что сделано, то сделано».
Не проронив больше ни слова, он вышел из кабинета. Виктор растерянно посмотрел вслед.
«Ну и дурак!» — в сердцах подумал он.

Анна приехала в медицинский центр чуть раньше назначенного времени. В ожидании она скользила взглядом по стенам, увешанным плакатами с наглядной агитацией преимуществ платной медицины.
«Вакуум-аспирация — наиболее щадящий способ для женщины…» — наткнулась она на небезынтересную для нее информацию.
— Круглова? Проходите, — пригласила ее женщина-врач.
— Да, есть беременность. Очень малого срока, хорошо, что есть влагалищный датчик. Сейчас посмотрю лучше, — продолжила она. — Вы сегодня себя хорошо чувствуете? Живот не тянет? Не болит?
— Болит. Со вчерашнего вечера. Но не постоянно.
— Как бы схватками? — уточнила врач.
— Да, похоже.
— Хорошо, вставайте.
Пока Анна одевалась у нее за спиной, та вывела снимок и заполнила карточку.
— Вы планируете сохранять беременность? — уточнила женщина.
— Не знаю, — честно ответила Анна. Измучившись за несколько дней от постоянных позывов рвоты, она чувствовала, что первоначальная ее решимость поколебалась.
— У вас еще есть время подумать, — согласилась врач. — На вакуум вы в любом случае успеваете. Но если решите сохранять, я бы рекомендовала вам полежать в стационаре.
«Вот это отпадает точно, — раздумывала Анна, покинув центр. — С кем оставить Катю? С Сашей, как в прошлый раз, не получится. Не та ситуация. С Игорем надо все до конца решить. Через две недели в посольство. Будь что будет, — решила она. — Никуда не пойду и ничего не буду делать. Что суждено, то суждено».

Раздавшийся вечером звонок в дверь застал ее за обычным в последние дни занятием — скорченной над унитазом. Дверь открыла Катя.
Рита не входила и стояла на пороге до тех пор, пока Анна не появилась из санузла.
— Боже мой, что с тобой? — воскликнула она, пораженная видом Анны.
— Ничего, все в порядке, — быстро успокоила ее Анна. — Отравилась чем-то.
— А с Катей все нормально? — забеспокоилась Рита.
— Да. Она ведь в гимназии кушает.
— Ну, хорошо, хоть так, — успокоилась соседка. — Может, помочь чем, в аптеку сходить?
Не зная, чем искупить свою вину, она была готова на все.
«Мужики проклятые! — думала Рита про себя все последнее время. — Из-за них и подругу потеряла, и на себя смотреть тошно А Анна, бедная, вдвойне мучается. Не только оттого, что отравилась. Разве не видно? Исхудала-то как за три недели!»
— Спасибо, Рита. Не надо, — и, взглянув на продолжавшую топтаться у двери соседку, предложила: — Проходи. Хочешь на кухню, хочешь в зал. Только у меня курить нельзя. У Кати аллергия.
— Угу, — понимающе буркнула Рита и прошла в зал.
— Когда вы уезжаете? — спросила она после недолгого молчания.
— Еще не знаю. Как только визы получим.
— А зачем визы? — удивилась та. — Вы что, далеко едете?
— Далеко, — решила признаться Анна. — В Штаты.
— Ничего себе! — поразилась та. — И скоро?
— Через две недели записаны. С Игорем только надо все решить. У тебя нет хорошего адвоката по семейному праву? — неожиданно для себя спросила Анна.
Вращаясь в достаточно специфичных кругах, Рита имела обширные связи.
— Найдем, — утвердительно кивнула та головой. — А в чем проблема?
Анна поделилась с ней возникшими обстоятельствами и тем, каким образом хотела бы разобраться с Игорем раз и навсегда.
— Вот гад! — не выдержала эмоциональная соседка. — Кукиш ему, а не квартиру! Я на него найду возможность повлиять. Помогут! Думаешь, они там никаких взяток не берут? Еще как!
— Нет, Рита, — не согласилась Анна. — Не надо. Я сама предложила. Пусть только все подпишет. Не жалко.
— А мне было бы жалко, — честно призналась соседка. — Он и так у тебя полквартиры оттяпал, — и после паузы задала мучащий ее вопрос: — Крылов не объявлялся?
— Нет. Рита, все кончено, я ведь тебе еще тогда сказала, — ответила Анна, почувствовав, как кольнуло сердце. И, стараясь вновь не впасть в тоскливо-болезненное состояние от упрямо преследовавших ее воспоминаний, попросила: — Пожалуйста, не напоминай о нем. Если не хочешь, чтобы я тебя выгнала.
— Хорошо. Не буду, — согласилась девушка, опустив глаза. — Я пойду?
— Иди.
Анна встала, чтобы ее проводить, и, почувствовав, как закружилась голова, неловко оперлась о спинку дивана.
— Не убивайся ты так, — по-своему поняла ее состояние Рита, поддержав за локоть. — Не стоят мужики наших слез.
— Все, Рита. Иди. Я очень хочу спать, — и, закрыв за ней дверь, снова поспешила в санузел.

Договор на продажу квартиры был оформлен в один день с подписанием всех нужных Анне документов. Честно говоря, в глубине души она побаивалась, что в последний момент Игорь передумает. Но, явившись к нотариусу вместе с женой, он, ни слова не говоря, подписал все бумаги, в срочном порядке подготовленные найденным Ритой хорошим юристом. Он же должен был довести до логического конца все дела после отъезда Анны. Освободить квартиру она должна была до 25 декабря.
Лишь на машину Анна оформила только генеральную доверенность. Во-первых, пока она была ей просто необходима. Во-вторых, ей действительно было не так просто с ней расстаться. С квартирой проще. Но машина для нее была последним связующим звеном со всей прошлой жизнью. Как-никак четыре года. Когда она ее покупала, вложив практически все заработанные к тому времени деньги, еще жива была Ася…
Но и любимую машину нужно было передать бывшему мужу до 25 декабря. Вот так.
С подписанием всех бумаг Анна отчетливо осознала, что обратного пути нет.

Балайзер вздохнул с облегчением, узнав, что все завершилось благополучно и все документы готовы. То, что Анне с ребенком не откажут в визе, он не сомневался, хотя, на всякий случай, встретился с некоторыми влиятельными людьми.
Впрочем, его личное приглашение, подкрепленное солидным счетом в банке, положением главы всемирно известной корпорации, также отметало в сторону все сомнения.
Неожиданная проблема была лишь в одном. Возникли непредвиденные трудности с билетом. Ни из Минска, ни из Москвы, ни из других европейских городов билетов до конца года не было. Весь мир словно сошел с ума и рвался встречать Новый 2000 год где угодно. Но и здесь Роберт смог сделать все возможное. В листе ожидания многих авиакомпаний фамилия Анны стояла первой.

— Костя, что случилось? — услышал Крылов в телефонной трубке возбужденный голос Дербенева. — Мы вернулись из отпуска, где все время только и обсуждали вашу будущую свадьбу. Две недели общаемся по телефону, ждем приглашения. А вчера Вера позвонила Анне и спросила напрямую. Она просто в шоке! Что произошло?
— Мог бы меня напрямую спросить, — нахмурившись, ответил Крылов. — Ничего не случилось. Просто в очередной раз остался в дураках и в очередной раз меня предали.
— Как — предали? — недоумевал Николай. — Кто? Анна?
— Да, — не вдаваясь в подробности, ответил Крылов, подписывая банковские платежки, лежавшие в папке с приготовленными утром документами на рабочем столе.
— Не может быть, — не поверил Дербенев. — Вера завтра же собирается к вам выехать.
Костя отложил в сторону ручку.
— Не имеет смысла. У каждого своя правда. Пустая трата времени, — вынес он свой вердикт.
— Ничего не понимаю. И Анна точно так же вчера сказала.
— И что она еще говорила? — как бы между прочим поинтересовался Костя.
— Ну, что вы — чужие люди и у каждого своя жизнь, — автоматически повторил слова Анны Николай.
— В этом она права, — усмехнулся Крылов.
— Нет, мы все-таки приедем, — продолжал настаивать Дербенев.
— Вы никуда не поедете, — повысил голос Костя. — Хотя бы потому, что Анна Николаевна Круглова улетает в Америку к небезызвестному вам Роберту Балайзеру со всеми вытекающими отсюда последствиями. Теперь все понял?
Потрясенный ответом, Дербенев надолго замолчал.
— Не может быть, — наконец-то выдавил он.
— Может. Она, скорее всего, уже и визу получила.
— А как же ты? — сорвался глупый вопрос с уст Николая.
— Я? Ты же знаешь, мне не привыкать, — снова усмехнулся Крылов. — Одна в Штаты сбежала, другая. Самому, что ли, туда переселиться? Может, там действительно все медом намазано? — попробовал он пошутить.
Дербенев снова замолчал.
— Ну, что? Остыл? — поинтересовался Костя, снова взявшись за ручку и поудобней переложив трубку, придерживая ее плечом. — И Веру успокой. Все идет по плану. Если больше нечего сказать, то извини. У меня много работы.
— Хорошо, — ответил Николай, продолжая с трудом переваривать услышанную информацию. — Работай. Я перезвоню позже.
— Угу, — согласился Крылов. — Вере — привет. Положив трубку на место, он, как ни в чем не бывало, принялся дальше подписывать документы.

— Нет, этого не может быть, — не могла согласиться Вера, без сил лежа на диване. — Здесь что-то не так.
— Я тоже многого не понимаю, — вздохнул Николай, подав жене стакан с водой запить капли валокордина.
— Анне тоже бесполезно звонить, — продолжила женщина, откинув голову на подушку. — Я сегодня пробовала ее расспросить. Готова говорить о чем угодно, только не о Косте. О каких-то правилах на своей территории твердила. Бред, да и только. Но не могли же мы так ошибиться? — взглянула она на мужа, ища поддержки.
— Ой, Вер, не знаю. У самого на душе кошки скребут. Я ведь помню, какой счастливый он был в Москве. Кольцо купил, — присев на пол, Дербенев не заметил, как залпом допил воду из стакана. — И каково ему сейчас?
— А Ане каково? — вступилась за нее Вера. — Не могла она просто так все бросить! Она ведь любит его, я знаю! Что-то случилось, они просто не хотят говорить об этом!
— Успокойся, дорогая, — не на шутку встревожился за жену Дербенев. — Ну, не хотят делиться, не надо. Это их дело.
— Может, я Косте позвоню? — с надеждой в глазах посмотрела на мужа Вера.
— Это ничего не изменит, — отрицательно качнул головой Николай. — Он совершенно спокоен, я это чувствовал по разговору. Ты же знаешь Костю: если решил что-то, его трудно переубедить. Территория, территория… Какая территория у души? Неужели не понимают, что в их противостоянии не может быть победителя? Успокойся, не надо им больше звонить. Если не разберутся сами на этот раз, никто им не поможет. Не будешь же ты всю жизнь к ним бегать и мирить, точно мать родная? У нас Машка растет — кто знает, что еще будет.
Выслушав трезвые мужские рассуждения, Вера только вздохнула в ответ. Скорее всего, на этот раз он прав.

В ожидании отъезда Анна решила встретиться на прощание со многими из тех, кого давно не видела. Первой в импровизированном списке значилась Татьяна Артюхина.
Вернувшись в Минск, та еще летом приглашала ее в гости, передавая приглашения через мужа. Но, чувствуя неловкость, Анна никак не могла заставить себя с ней встретиться. Но теперь откладывать визит дальше было некуда.
Купив подарок для малышки, в один из многих теперь свободных дней она, заранее созвонившись, поехала в загородный дом Артюхиных.
Девочке исполнилось десять месяцев, и она уже сама топала ножками. Преодолев первоначальную неловкость и смущение, женщины с улыбкой наблюдали за ее несмелыми шагами.
— Какой радостный ребенок! Тьфу-тьфу-тьфу, — Анна поплевала в сторону, чтоб не сглазить. — Какие вы счастливые!
— Весночка, пора спать, заюшка, — Татьяна взяла ребенка на руки и, поцеловав в головку, передала няне.
— Выпьем что-нибудь? — спросила она.
— Нет, спасибо, Татьяна. Я за рулем.
— Я могу предложить водителя. Давай?
— Нет, — ответила Анна, опустив глаза. — У меня еще много дел. Не хочется никого утруждать. Мы ведь с Катей скоро уезжаем. В Америку.
— Как?! — поразилась Татьяна. — Володя ничего не рассказывал.
— Он не знает, — успокоила ее Анна и добавила: — Просто так сложились обстоятельства. Здесь меня ничего не держит, а там отыскался человек, который был рядом с моими родителями почти до самой их смерти. Обещал им найти и заботиться обо мне. Вот и все.
— Постой, постой, — напряглась женщина. — И кто это, если не секрет?
— Очень известный человек, — произнесла Анна. — Таня, помнишь нашу встречу тогда, полтора года назад, в машине? Мы практически не были знакомы, и то, как ты со мной разговаривала в тот непростой момент, было для меня большим уроком. На всю жизнь.
— Да, но…
— Не перебивай меня, пожалуйста. Мы ведь и сейчас с тобой не самые близкие подруги. Но я очень тебя уважаю, и, может быть, поэтому мне хочется многое тебе рассказать. Так уж получилось, что больше некому.
— Откровенность за откровенность? — поняла ее Татьяна, слегка насторожившись.
— Можно сказать, — согласилась Анна. — И еще потому, что, кроме Владимира Анатольевича, у нас нет общих знакомых.
— Тебе только так кажется. На самом деле мир тесен. Как ни странно, я это особенно сильно в Штатах ощутила. Оказалось, мой тамошний преподаватель английского языка учил многих знакомых мне людей.
— И мне предстоит заняться английским, — вздохнула Анна.
— Ты же его знаешь! — удивилась Татьяна.
— Не тот уровень. Я хочу найти серьезную работу.
— Ну, если так… Мне практически с нуля пришлось начинать, — поделилась она впечатлениями. — И то есть результат.
— А Владимир Анатольевич?
— Он сказал, что ему язык не нужен. Для этого есть переводчики. Ленится просто, — улыбнулась женщина. — Да что ты его все по имени-отчеству?
— Я никогда не называла его по-другому, — улыбнулась Анна. — Хотя многие думали иначе.
Татьяна внимательно на нее посмотрела и, присев рядом, сказала:
— Я тоже думала иначе.
— Я знаю.
— Как же у тебя нашлись силы ему отказать?
— Самое сложное было не обидеть его. Сильные люди бывают обидчивыми, как дети. У одних это проявляется в депрессии и апатии, у других — в гневных вспышках, сметающих все на своем пути. И то, и другое состояние длится достаточно долго.
Выслушав ее, Татьяна вновь задумалась. «Ей действительно дано все тонко чувствовать. Неудивительно, что она так понравилась Володе».
— Так к кому вы едете? — спросила она, вернув разговор к прежней теме.
— Не поверишь… — начала рассказ Анна.

— Лучше я сама все запишу, — Татьяна, взяв из рук девушки блокнот, принялась переписывать туда адреса и телефоны.
В это время в огромной прихожей раздался звонок. Сняв трубку домофона и выслушав говорившего, женщина нажала кнопку и прокричала кому-то невидимому:
— Игорь, впустите, пожалуйста, это ко мне, — и пояснила Анне: — Однокурсница. Десять лет не виделись. Приехала к сестре погостить.
— Я пойду, — заторопилась Анна. — Боюсь к автобусу, что Катю привозит, опоздать.
— Жаль, — искренне расстроилась Татьяна. — Жаль, что времени мало. Придется встретиться в Штатах. Мы к православному Рождеству будем там.
— Я планирую раньше. Если с билетом получится. В это время в прихожей появилась весьма интересная высокая женщина.
— Ирка?! — воскликнула Татьяна.
— Танюха! — вторая женщина раскинула в стороны огромные руки и, бросив на пол сумку, принялась обнимать Артюхину.
— Я поеду, — робко напомнила о себе Анна.
— Анна, познакомься. Это — Ира. Аня, — представила она их друг другу.
— Рада познакомиться, — улыбнулась Анна. — И до свидания.
— До встречи, — поправила ее Татьяна.

Назавтра, промучившись полдня, Александра Андреевна решилась пойти к Крылову. Но опоздала. Константин Петрович, как сказала Алла Ивановна, уехал по делам и больше сегодня не вернется.
— Если у вас что-то срочное, можете ему позвонить на мобильный, — подсказала она.
— Нет. Это подождет, — успокоила ее Ларина и пошла обратно к своему кабинету.
Уже дотронувшись до ручки двери, она неожиданно повернулась и снова подошла к секретарше.
— У вас случайно не сохранилось адреса Кругловой или телефона?
— А что случилось? — удивленно спросила Алла Ивановна.
— Да так. В бухгалтерии в ведомостях не расписалась. Пропустили, — на ходу придумала Александра Андреевна.
— Понятно, — кивнула головой секретарша, принявшись искать телефон и адрес. — Сохранилось, конечно. Жалко ее. Хорошая она. Зря только с начальством вздумала роман крутить. Начальники, они как флюгер на крыше дома. Никогда не знаешь, куда ветер подует и когда настроение переменится.
— Так ведь ваш тоже начальник? — удивилась ее рассуждениям Ларина.
— Так мой — муж, и все под контролем. А она ему кто? То-то и оно. Вот, нашла, — она быстро переписала адрес на лист бумаги. — Только вы поторопитесь, она не иначе как в Штаты собралась. Вчера утром из американского посольства звонили, спрашивали, работала ли здесь такая. Проверяют.
— А Крылову вы говорили об этом? — насторожилась Ларина.
— Сообщила сегодня. Пожал плечами, сказал, что знает.
— Спасибо, — поблагодарила секретаршу Александра Андреевна.
«Если он знает, что она уезжает, и ему все равно, что я скажу нового? — думала она, сидя у себя в кабинете. — Но с Анной я все равно должна встретиться и извиниться. Я ведь действительно поверила всем этим сплетням».

— Ты что? Что с тобой? — Володя Смыслов, несмотря на нежелание Анны с ним видеться, измучившись, решил заехать к ней по пути на работу.
Предлог нашелся. Анна давала ему послушать свои любимые диски.
«Надо бы вернуть», — решил он.
Анна успела отвести дочку к автобусу и быстро вернулась обратно. По утрам ее сильно тошнило, особенно если приходилось, опаздывая, резко вставать с постели.
Смыслову долго никто не открывал. Наконец, когда он уже решил уходить, дверь открылась, и он просто остолбенел от увиденного. Вместо былой веселой и симпатичной девушки на него смотрела изможденная женщина с огромными синими кругами под глазами.
Едва увидев его, Анна пошатнулась и стала падать.
Володя успел подхватить ее на руки и внести в квартиру.
— Что с тобой? — испуганно принялся он тормошить ее за плечо. Затем, осмотревшись по сторонам, увидел телефон и набрал номер.
— «Скорая?» — заорал он. — «Скорая», девушке плохо! Сознание потеряла!
Очнувшись от его громкого возбужденного голоса, Анна едва слышно попросила:
— Володя, не звони. Положи трубку.
— Адрес? Сейчас, — не расслышал он слова Анны. — Сухаревская…
— Володя, прекрати, — громче сказала Анна. — Я беременна. До Смыслова не сразу дошли ее слова. Он растерянно опустил трубку, из которой были слышны вопросительные слова диспетчера «Скорой помощи».
— Адрес, адрес? Молодой человек, куда вы пропали? Анна молча взяла телефон из его рук и отключила связь.
— Это Крылов? — наконец спросил он.
— Какая теперь разница, — безразлично ответила Анна, продолжая лежать, закрыв глаза.
— Гад, какой же он гад! — воскликнул Смыслов после паузы. — Я его убью!
— Володя, если ты хочешь, чтобы я продолжала с тобой общаться, не говори мне больше таких слов, — не открывая глаза, твердо произнесла Анна.
— И ты все еще его защищаешь? — боясь услышать правду, решился задать трудный вопрос Смыслов. — Ты его любишь?
— Да, — ответила Анна. — Но это тоже не имеет никакого значения. Через две недели мы с Катей улетаем.
— Куда?
— В Америку.
— А как же я? — растерянно спросил он.
— Володя, — по-матерински промолвила Анна. — Ты младше меня на два года. Ты молод, у тебя хорошие перспективы. Чем раньше ты все забудешь, тем лучше…
— Я не хочу. Я не хочу тебя отпускать! — возмущенно воскликнул он.
— Мы уезжаем, Володя. Это уже решено. Вчера я получила визы. Пока еще не подтвердили билеты на самолет из Минска. Но на двадцать девятое декабря уже забронированы билеты из Франкфурта. Позже, чем я планировала. Но ничего. Придется у кого-то пожить четыре дня.
— Как — у кого-то пожить? — не понял Смыслов.
— Квартиру и машину я должна отдать до двадцать пятого своему бывшему мужу. Взамен он подписал все бумаги для беспрепятственного отъезда Кати.
— Ты что? Это правда?! — остолбенел он.
— Только не говори, что ты его тоже убьешь.
— Ну, я не знаю… — растерянно ответил он. Анна медленно встала с дивана.
— Володя, езжай на работу. И единственная просьба. О моем состоянии никто, кроме тебя, я подчеркиваю, никто не знает. Так что единственный источник информации — это ты. Очень прошу, никто не должен об этом узнать. Особенно Константин Петрович.
— А вот ему-то как раз и не мешало бы! — негодовал Владимир.
— Дети должны рождаться от любви, — грустно перебила Анна. — В том, что случилось, как правило, виновата женщина — для мужчины. А Костя ясно дал мне понять, что не хочет больше иметь детей. Так что на сегодняшний день это только мое решение. Езжай, мне тоже нужно ехать.
Смыслов подошел к двери и, повернувшись, нерешительно спросил:
— Можно, я буду заезжать к тебе эти дни? Помогу чем-нибудь.
— Хорошо, — согласилась Анна. — Только помни о моей просьбе.

Пока Смыслов добирался до работы на своем потрепанном «Гольфике», он, не переставая думать о сногсшибательной новости, твердо решил для себя:
«Сегодня или никогда! Хватит разговоров. Если женщина с ребенком может все бросить и уехать в таком положении, что держит здесь меня? Тем более, я не смогу больше работать с Крыловым. В один прекрасный день я сорвусь и выдам ему все. В том числе и Анину тайну. Хватит!»
Прямо с порога, не раздеваясь, он сел за стол и быстро написал заявление. Затем, оставив на стуле верхнюю одежду, отправился к секретарше.
— Алла Ивановна, кто-нибудь из руководства на месте?
— Константин Петрович. Хорин уехал.
— Я зайду?
— Минуточку, — она соединилась с Крыловым. — К вам Смыслов.
— Заходите, — кивнула она Владимиру.
Молодой человек зашел в кабинет к шефу вальяжной расслабленной походкой и, поздоровавшись, положил на стол заявление. Затем уселся на стул и демонстративно закинул ногу на ногу.
Крылов молча пробежал глазами заявление и, не поднимая глаз, заметил:
— Сядь нормально, ты не в баре.
Володя нехотя снял ногу, затем поднял другую и, осмотрев подошву, закинул ее еще выше, ухватившись пальцами за задник ботинка.
— И что ты хочешь этим доказать? — Константин Петрович начинал заводиться.
Смыслов достал его своим поведением в последнее время. Лишь из уважения к Хорину и из-за того, что не было претензий по работе, он продолжал его терпеть.
— Этим? — Володя взглянул на ботинок, затем кивнул на стол: — Или этим? Лишь то, что я свободный человек и вправе делать то, что хочу.
«Хочет вызвать на конфликт, — с трудом сдерживаясь, понял Крылов. — Ладно».
— Слушай, ты мужик или нет, — насмешливо спросил Константин Петрович, подписав заявление. — Я-то хорошо понимаю, что тебя гложет. Смешно дергаться и пытаться мстить за то, что женщина предпочла другого.
Смыслов, не ожидавший такого поворота событий, от неожиданности резко сел как положено и после секундного замешательства выпалил:
— Это еще посмотрим, кого предпочтет.
— А что, были уже предложения? — все так же насмешливо продолжал Константин Петрович. — Бери. Было бы из-за кого копья ломать. Она тебя быстро обработает. Жалко, взять с тебя пока еще нечего. Ни счета в банке, ни недвижимости. Да и молодой больно. Хотя, с этой точки зрения, могут быть и преимущества. Облапошить быстрее удастся, ребенка быстренько родить…
— Как вы так можете о ней? — не веря своим ушам, Володя понял, что еще несколько слов — и он не сможет сдержать начинавшие зудеть кулаки. — Да она чище вас в сотни раз и никому никогда не позволяла слова плохого сказать в ваш адрес! — затем, попытавшись успокоиться, вновь откинулся на спинку стула и медленно произнес: — Ну, ты и гад!
— Пошел-ка вон отсюда! — Крылов встал со стула.
— Было бы за что держаться, — в тон ему ответил Смыслов, также вставая. — Жаль, не могу всего сказать. Обещал. Только ты, кретин, когда-нибудь поймешь, что есть люди, которых нельзя терять! Вслед побежишь, молить будешь, чтоб вернулись, да поздно будет!
— Уж не себя ли ты имеешь в виду? Тоже мне самовлюбленный гений выискался!
— Ох, как мне хочется увидеть, как ты побежишь следом! — продолжал Смыслов. — Только пыль из-под колес лететь будет. Не за мной, я не барышня, чтобы такие, как ты, бегали! А тебе — вот это! — едва только Смыслов показал унизительный жест, Крылов, не стерпев больше, первым нанес удар.
Неожиданно вошедший в кабинет Виктор сперва замер, ошарашенный увиденным, затем, плотно закрыв за собой дверь, бросился разнимать дерущихся мужчин.
Первым он оттащил Смыслова. Тот, вытерев рукавом струйку крови из носа, ни слова не говоря, быстро покинул кабинет. Через несколько минут, несколько раз сильно газанув под окнами, он пулей вылетел со стоянки.
— Вы что? С ума посходили? — возмущался Хорин. — Чего угодно ожидал, только не этого. Что случилось?
— Правдолюбец выискался! Молокосос! — коснулся щеки тыльной стороной ладони Крылов и, заметив кровь, зашел в смежную комнату, громко хлопнув дверью, от чего та, соскочив с защелки, снова распахнулась.
— Так что он тебе сказал? — пытался понять Виктор, зайдя следом.
— Да бред какой-то нес! — отвечал Крылов, приложив к щеке смоченное полотенце и разглядывая себя в зеркале. — Побегу за кем-то, чуть не на коленях стоять буду. Если он это о Кругловой, то не дождется. Пусть сам за ней бежит, совсем у парня крыша съехала! Увольняй сегодня же к чертовой матери! Если бы не ты, давно бы пинка под зад дал! Сволочь, через час в министерство ехать. Куда теперь с такой физиономией?
— Да, — сочувствующе поддержал его Хорин. — Вид еще тот! Может, мне вместо тебя съездить?
— Да нет, самому нужно. Придется отменить. Черт-те что! — чертыхнулся вновь Крылов. — Иди. Алле Ивановне передай, что я никого не принимаю.