У Марины

Главная | Регистрация | Вход
Пятница, 29-Марта-2024, 11:25:24
Приветствую Вас Гость | RSS
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
Модератор форума: Малыш  
БЕСЕДКА » -=Литература, Лирика, Стихи, Притчи=- » Романы » Территория души. Книга 1 (Автор: Наталья Батракова)
Территория души. Книга 1
Марина
Марина
Число: Среда, 22-Августа-2007, 23:17:38 | Ответ # 6
Хозяйка
 Админчик
Сообщений: 28968
Награды: 27 +
Репутация: 19
 Страна: Германия
Город: Бремен
 Я Offline
С нами: 24-Ноября-2006
 
— 3 —

Ровно в восемь Анна ждала Крылова в баре при гостинице. По давней привычке она предпочитала утреннему завтраку чашку крепкого кофе. Заметив шефа, направлявшегося в зал ресторана, и прикинув время, необходимое ему для завтрака, она решила позвонить домой из автомата.
Ей и в голову не приходило воспользоваться телефоном в номере. За многие годы она привыкла за все платить сама, терпеть не могла дармовщины и не прощала этого другим.
Повернувшись спиной к холлу, она не заметила появления Крылова. Он тоже не любил завтракать и заглянул в зал только для того, чтобы найти Анну. Не обнаружив в ресторане, он неожиданно увидел ее в телефонной кабине.
Анна весело с кем-то разговаривала. Подойдя ближе, он услышал: «Все, целую. Да, да. Я перезвоню с факса. Попроси девочек… Чтобы не отфутболили. Уж вы-то можете… Угу, угу, — она закивала головой и, повернувшись вполоборота, заметила Константина Петровича. — Все. Катюшу поцелуй за меня, в садик не опоздайте. Пока».
«С мужем разговаривала», — решил Костя.
— Поехали. Я еще хочу зайти к Николаю, — бросил он на ходу.

Около трех часов дня Крылов забежал в кабинет, где Дербенев выделил им рабочее место. Рядом с компьютерным столом аккуратно лежали отпечатанные и разложенные по разделам страницы.
— Последний печатается, — взглянув в его сторону, заметила Анна. В одной руке она держала чашку с кофе, а другой продолжала работать на компьютере.
— Константин Петрович, если у вас есть время, подождите несколько минут, я выведу черновой вариант первого дополнительного раздела. Не хватает совсем немногого по растаможке комплектующих. Но я отправила запрос в Минск, — ловко управляясь с компьютером, она параллельно поясняла Крылову. — У меня соседка в таможне работает. Обещала к концу дня ответить. Правда, я не уверена, что правильно владею терминологией. Конечно, меня сегодня консультировали целый день ребята из отдела, но вы, наверное, найдете ошибки. Просмотрите, пожалуйста, и исправьте.
Произнося свой монолог, Анна, увлеченная работой, больше ни разу не взглянула в сторону Кости. Лишь когда из принтера стали выходить отпечатанные листы, она отставила в сторону чашку с кофе и оторвалась от экрана.
— Сейчас я вам все сложу в папку. Кстати, в Интернете нашла кое-что интересное. Посмотрите. И еще. Здесь ребята подсказали, что Балайзер любит не только положительное прогнозирование. Ему нравится, когда ситуация рассматривается с нескольких сторон: параллельно идут и возможные отрицательные моменты, но с обязательным предложением решения сложившейся ситуации. Своего рода интеллектуальная игра. И чем больше выявлено негативных факторов и предложено решений, тем более полным кажется ему анализ.
Анна быстро складывала в папку все бумаги, и Костя, наблюдая за ее движениями, удивленно думал. До сих пор он рассматривал ее роль лишь как исполнителя, механически выполняющего указанный объем работ. Здесь же с ним вместе старались делать дело. Захватив папку с бумагами и в очередной раз не найдя правильных слов, он уже на выходе произнес:
— Постарайтесь закончить к семи. Я просмотрю остальное в гостинице.

— Покажи, что у тебя, — негромко попросил Николай у подсевшего к нему на свободное место Кости.
Очередное заседание, проводимое с техническими работниками корпорации, началось несколько минут назад, и Костя был благодарен Дербеневу за предусмотрительно занятое место.
— Ты слушай, я все это уже слышал неделю назад в Лондоне.
Он надел очки и углубился в чтение. Периодически Николай что-то черкал на листах и делал пометки. Затем, захватив все бумаги, он незаметно для всех покинул зал.
Во время перерыва Костя попытался отыскать Николая. Он заглянул к нему в кабинет, но секретарша сказала, что шеф не появлялся. Безуспешно спрашивая о нем у проходивших сотрудников, он вернулся на свое место.
Лишь к самому концу учебы Дербенев снова появился в зале и тихонько сказал:
— Слушай, давай меняться. Бери что хочешь, а Анну оставь мне.
Костя непонимающе уставился на друга:
— Ты к чему это? — спросил он.
— Ты мне лучше скажи, где ты таких находишь? Она же с полуслова все понимает! Хватка — немыслимая. Для женщины, я имею в виду, — здесь он немного лукавил. О Вере он помнил всегда. — Твоя Анна такую разведку боем сегодня у меня провела, что самому тщеславному конкуренту не снилось! За день выудила нужную информацию и, просеяв, вычислила то, к чему я по крупицам шел долгие годы! Ай да умница! Сейчас вносит мои исправления, чисто логические, ты не подумай, я в твои цифры не вникал. Мне бы такого человечка со свежими мозгами! Я бы свою корпорацию построил, — добавил он шепотом.
— Кстати, как ты догадался, что на уме у Балайзера? — спросил Николай после паузы.
— Не знаю. Само как-то пришло, — ответил Крылов, продолжая переваривать слова Николая. — Хотя до конца не уверен, что прав.
— Мне кажется, прав, — уверенно произнес Дербенев и совершенно неожиданно спросил: — Слушай, а она замужем?
— Кто?
— Ну, Анна твоя.
— Не знаю, — Костя не понимал, к чему клонит Дербенев. — Дочка есть точно. А тебе-то что?
— Да вот думаю, не женить ли тебя с пользой для дела?
— Ну вот, — усмехнулся Костя. — Старая песня. Я, Коля, вряд ли женюсь во второй раз. Даже ради производственных показателей! Хватит на всю оставшуюся жизнь.
— Ну, это мы еще посмотрим! — усмехнулся Дербенев. — Я сегодня договорился о встрече с очень интересными людьми. Тебе будет полезно послушать. Нас уже коснулись нововведения… — и он негромко стал рассказывать о плане предстоящей встречи. — Часам к десяти заедем в офис, заберем Анну. Она попросила разрешения задержаться, я уже дал указания охране. Мои ребята пиццу заказали и даже изъявили желание ей помочь. Видать, очень уж им твоя Анечка понравилась! А что, выйдет замуж за кого-нибудь из моих и у меня останется. Чем не вариант?
— А вдруг твой парнишка из-за большой любви захочет у нас жить и работать? Здесь трудно угадать, — серьезно ответил Костя.
— Да ты шо? — не понял Дербенев.
— Любовь штука тонкая. А вдруг я Анну специально заслал охмурить у тебя кого-нибудь поперспективнее?
Но, взглянув на вытянутое от удивления лицо друга, улыбнулся:
— Расслабься. Шучу.
— Ты смотри, так не шути больше. Я своих ребят никому не отдам. Я их всех сам по одному отбирал, вырастил, можно сказать. Не прощу.
— Да у меня своих гениев хватает, — вновь стал успокаивать друга Костя. — Но и Анну отдавать никому не собираюсь. Я ее еще не до конца оценил.
— Хорошо. Закроем тему.
Через минуту, негромко рассмеявшись, Николай произнес:
— Как ты меня, а? Ну, ты даешь! Придется своих предупредить, чтоб не очень к девушке приставали. Если, конечно, в Беларусь эмигрировать не хотят, — и, все еще посмеиваясь, Дербенев вышел из аудитории.

Когда в двенадцатом часу, закончив очень полезную встречу, они подъехали к офису — на втором этаже светилось только одно окно.
— Пошли, зайдем, — предложил Николай. Тихонько приоткрыв дверь в полумраке комнаты, они не сразу заметили уснувшую прямо за компьютерным столом Анну. Внезапно она вздрогнула и подняла голову.
— Ой, приехали! — обрадовалась она. — Девочки из таможни факс прислали. Почти все есть. Только не знаю, куда вам информацию по налогам сбросили. Если бы адрес оставили, я бы достала.
— На сегодня хватит. Едем в гостиницу, — голосом начальника произнес Костя.
— Аня, вы собирайтесь, мы сами все отключим, — мягко и заботливо, в противовес Крылову, сказал Николай. Через десять минут они уже спускались по лестнице.
— Я вас до гостиницы подвезу, а завтра утром кого-нибудь из водителей пришлю. Машину оставляй здесь. Охрана присмотрит. И один совет — ложитесь сразу спать. На вас обоих лица нет.

Сев с Константином Петровичем на заднее сиденье, Анна какое-то время пыталась бороться со сном, но скопившаяся усталость взяла свое, и она уснула, склонив голову на плечо Кости.
«Спит, как ребенок, — улыбнувшись, подумал он, рассматривая ее в свете фонарей. — Коля прав. Что-то в ней есть. Нестандартное поведение с первого дня знакомства. Я с таким еще не сталкивался».
Внезапно машину тряхнуло, светлые пряди волос упали Ане на лицо. Попытавшись свободной рукой вернуть их на место, Костя слегка переместился. В это время, в поисках более удобного положения, голова Анны, соскользнув с его плеча, оказалась у него на ладони. Странное чувство зародилось в нем в эту минуту, и, уже подъезжая к гостинице, он поймал себя на мысли, что ему тоже любопытно, замужем ли она.

…Далеко за полночь, закончив просмотр материалов, присланных ему Виктором, и всего, над чем целый день трудилась Анна, Костя подошел к окну и закурил. За окном спал, мерцая огнями фонарей, город. С пятого этажа он неплохо просматривался еще и за счет того, что гостиница была расположена на высоком месте и возвышалась над кварталами невысокой застройки центра города. Он вновь думал о девушке.
«Цепкий ум, работоспособность, обширный кругозор. Не думаю, что здесь главную роль играет желание получить работу. Многие из ее действий за эти дни были вызваны хорошо развитым чувством интуиции. И, судя по тому, что она успела за день, с логикой и анализом у нее тоже все в порядке. Умеет владеть собой… Слишком много для женщины получается», — подумал он, суммировав все, и с сомнением покачал головой.
«Тогда непонятно, почему ее отпустил Артюхин? Насколько я знаю, он неплохо платит, и сам по себе никто от него просто так не уходит. Надо обязательно все узнать по приезде. Андрей Витальевич должен справиться».

 
Марина
Марина
Число: Среда, 22-Августа-2007, 23:17:58 | Ответ # 7
Хозяйка
 Админчик
Сообщений: 28968
Награды: 27 +
Репутация: 19
 Страна: Германия
Город: Бремен
 Я Offline
С нами: 24-Ноября-2006
 
— 4 —

Утром Костя нашел Анну на том же месте, что и вчера: в телефонной кабине.
— А почему из номера не звонишь, простите, не звоните? — не удержался от вопроса Костя, когда они выходили из гостиницы. Обещанная Николаем машина уже ждала.
— Из номера звонить дороже. По дочке скучаю…
— Она, наверное, с мужем? — осторожно уточнил Костя.
— Нет. С соседкой, — и, немного подумав, добавила: — Я разведена.
— Простите за бестактный вопрос, — уже подходя к машине, извинился он.
— Рано или поздно вы бы все равно об этом узнали. Скрывать не имеет смысла, — спокойно ответила Анна.
В машине Крылов сел рядом с ней на заднее сиденье и, заговорив о предстоящей на день работе, отвлек от грустных мыслей.
— Ночью я отправил все, как и обещал, переводчикам, но оригинал на русском языке сегодня к концу дня я должен отдать Балайзеру. Вопрос в последних двух разделах. Как только закончишь вносить информацию по таможне, отошлешь готовый раздел на фирму Хорину, на проверку. Вот адрес, — он подчеркнул что-то на фирменном бланке и изменил несколько цифр. — Вот телефон Виктора, Виктора Михайловича. Он мой заместитель, звони прямо ему, я его предупредил. Вряд ли будет время перепроверять всю информацию, поэтому я хочу спросить: твои источники надежны?
— Да, я им доверяю. На прежней работе мне часто приходилось решать вопросы и с таможней, и с транспортом. К тому же это было предприятие, связанное с иностранным капиталом. Что-то изменилось за полгода, конечно, но в целом я хорошо понимаю ситуацию, когда нужно выиграть тендер. Единственное, чем я плохо владею, так это спецификой работы в сфере радиоэлектроники. Ошибки могут быть в обычных, на ваш взгляд, терминах…
— Связывайся с Виктором. Не смущайся переспрашивать самые элементарные вещи. Впрочем, насколько я понял, ты не из стеснительных.
— Смотря в каких вещах, — не отрицая сказанного, спокойно согласилась Анна, отметив про себя, что, когда дело касается работы, Константин Петрович непроизвольно переходит на «ты».

Они расстались в коридоре, и Крылов направился в зал заседаний. Сегодняшняя учеба была организована для технических директоров, но так как он был здесь в одном лице, посещение семинара касалось его непосредственным образом. Отправлять Степана или Виктора на дополнительное ознакомление с новинками не было никакого желания. Да и спросить потом будет не у кого.
Сегодня, несмотря на бессонную ночь, он чувствовал себя гораздо спокойнее. Анна неожиданно быстро влилась в работу. Она сама была не лишена инициативы, и практически все, сделанное ею за сутки с перерывом на сон, было выполнено качественно. Правда, порой, находя какие-либо неточности в тексте, Костя готов был искренне рассмеяться. Но с учетом того, что Анна не обладала какими-либо познаниями в области радиоэлектроники, объем проделанной ею работы вызывал уважение.

Во время перерыва Константин Петрович заглянул в комнату, где работала Круглова, и был искренне удивлен, когда увидел рядом с ней Роберта Балайзера. По всему было видно, что у них шел очень интересный разговор. Но как только Анна заметила вошедшего Крылова, она, извинившись перед американцем, взяла со стола папку с документами.
— Константин Петрович, мы с господином Балайзером обсудили один момент, и ему понравилось наше решение. Но у него появились дополнительные вопросы.
— Да, — вступил в разговор Роберт. — Я побеседовал с Анной, так как вы были заняты. Она показала мне много интересного, но, как сама призналась, недавно работает в вашей компании. Мне хотелось бы обсудить с вами узкоспециальные моменты.
Косте удалось скрыть раздражение, появившееся после его слов. Но через пару минут, разговорившись с Балайзером, он вообще забыл о том, что его задело больше: то, что Анна беседовала с самым главным человеком на этой встрече без его ведома, или то, что он снова почувствовал нечто, напоминавшее ревность. Слишком уж тепло общался Балайзер с Анной и, пожалуй, никому не уделял столько внимания за прошедшие дни, как ей.

Анна готовила кофе в соседней комнате и через стеклянную перегородку наблюдала за мужчинами.
«Так, шеф нервничает. Но я же не виновата, что Балайзер стал меня расспрашивать о работе! И удивительно, — раздумывала она, — как умело он переводил разговор на другие темы. За полчаса я рассказала ему о себе больше, чем Крылову за четыре дня знакомства. А как он заволновался, когда узнал, что мои родители работали в Африке! Даже странно. Никого, в общем-то, это уже давно не интересует».
Налив себе кофе, она задумалась.
Аня редко вспоминала родителей. Они остались для нее просто далеким воспоминанием детства. Гораздо ближе многие годы была бабушка, вырастившая ее после того, как мама с папой не вернулись из длительной командировки.
Родители работали врачами в одной из африканских стран. В официальных документах значилось, что они погибли во время исполнения служебного долга. На самом деле, судя по рассказам бабули, неожиданно между местными племенами произошел какой-то конфликт. Все иностранцы успели быстро эвакуироваться, советское же правительство медлило с принятием решения, и к тому времени, когда оно было принято и дошло до посольства, госпиталь со всеми больными и врачами был уничтожен. Осталось лишь несколько случайно спасшихся свидетелей.
Вот так Аня и осталась в четыре года сиротой. Она не понимала, что происходит с бабушкой и дедушкой, который внезапно слег, долго болел, а позже умер в больнице. Но когда выросла, то узнала почему. Дед так и не смог себе простить, что, поддавшись на уговоры зятя и единственной дочери, используя свои связи и положение, способствовал тому, что они уехали работать в далекую африканскую страну.
Аня с бабулей, которую звала просто Асей, остались одни в большой сталинской квартире в центре Минска. Впрочем, в детстве она не чувствовала себя одинокой, возможно, потому, что постоянно находилась под опекой бабушки, у которой, кроме внучки, никого не осталось.
Они всегда отдыхали в хороших санаториях, персональная пенсия позволяла им вести достойный образ жизни, а известность умершего деда в партийных кругах помогала решать многие другие вопросы. Их приглашали в гости старые друзья. Аня без проблем поступила в одну из лучших школ в городе. И только когда пришла первая любовь и девочка стала плакать по ночам, вот тогда она ощущала тоску по своим родителям и ей становилось себя жалко.
Порой плач переходил в безутешные рыдания: что поделаешь, переходный возраст. Но, стараясь не расстраивать бабушку, которой и так было тяжело, Аня редко делилась с ней своими переживаниями…

Углубившись в воспоминания, она не сразу услышала, как за спиной открылась дверь.
— До свидания, Анна. Надеюсь, завтра мы еще увидимся. До свидания, господин Крылов. — Роберт пожал Косте руку и скрылся за дверью.
— Ура! — вполголоса воскликнул тот, подбежал к Анне и, попытавшись обнять ее в порыве радости, неловко опрокинул чашку с горячим кофе.
Она едва успела увернуться. Но брызги все равно разлетелись в разные стороны.
— Да черт с ней, — сказал он, не обращая внимания на Анну, которая старалась скрыть следы пролитого кофе на блузке. — Мы еще не победили, но мы сделали то, о чем я даже не мог мечтать. Мы в числе кандидатов на новый проект. Слушай, выпишу кадровику премию. Где он тебя откопал?
— Угу, вы же его четыре дня назад вместе со мной уволили, — пробурчала она, все еще занятая блузкой.
— Да Хвостова никто никогда уволить не сможет! — Костя рассмеялся. — Он из категории непотопляемых. Я ему намекнул как-то об увольнении, так он сразу с сердечным приступом в больницу угодил. Я же прекрасно знаю, что, прежде чем ко мне зайти, он у всех осведомится, в каком настроении сегодня шеф.
— Да уж, у шефа широкий спектр настроений. Спасибо, что подсказали, как к вам в кабинет заходить.
— Ну, уж вам сердечный приступ не грозит, — в тон ей ответил он. И добавил: — А вот после общения с вами его заиметь можно.
— Это почему же? — искренне удивилась Анна.
— Преобладание наглости в сочетании с умением добиться результата.
— С кем поведешься — от того и наберешься, — не задумываясь, отпарировала осмелевшая Анна.
Костя поперхнулся. С ним и вправду никто так не разговаривал. Но он действительно был в великолепном настроении и оттого только продолжал смеяться.
— Хорошо, если на пользу дела — такая наглость годится.
— Можете приписать ее к моим служебным обязанностям. В разговоре возникла пауза, и Анна, сославшись на то, что ей нужно в секретариат, вышла из комнаты. На самом деле она все еще надеялась спасти любимую блузку и поспешила в санузел.

«А вправду, каковы будут ее служебные обязанности? Чем она займется в Минске?» — Костя впервые задумался о последствиях такого скоропалительного найма на работу.
Его компания совершенно не нуждалась в дополнительном штате на сегодняшний день. Просто, когда прошел слух, который, конечно же, донес до шефа Хвостов, что мужа секретарши Аллы Ивановны повысили в министерстве и теперь уж точно ей можно будет не работать, на всякий случай, перестраховавшись, дали объявление. Но Алла Ивановна уходить не собиралась и, хотя ей было уже за сорок, работала с удовольствием, предпочитая неблагодарной роли домохозяйки живое общение в офисе. Вопрос отпал сам собой. И если бы не ситуация с гриппом, о кандидатурах, отобранных Хвостовым на собеседовании, никто бы и не вспомнил.
«В дальнейшей работе над проектом ей, в общем-то, как неспециалисту места нет. Свои идеи она внесла, и на том спасибо, — продолжал раздумывать Крылов. — В то же время много умеет, много знает, быстро учится. Ей не трудно будет изменить профиль своей деятельности. И, пожалуй, самое главное: она не боится принимать решения. Ладно, приеду в Минск — разберусь, на месте виднее», — подвел он черту.
Выйдя из кабинета, Костя лицом к лицу столкнулся с Николаем.
— Ты куда пропал, тебя уже все ищут. Ну, поздравляю, ну, молодец!
— А ты откуда знаешь?
— Да уже все знают. Балайзер минут пять назад объявил и твою кандидатуру. Точнее, он сказал, что практически принял решение. Принял решение! За три дня! Ну, ты даешь! Да я своего проекта три года ждал!
— Ты же был первый.
— Не важно. Молодец.
— Ну, поздравлять-то еще рано. Кандидатов несколько, — с сомнением произнес Крылов. — А вообще, честно говоря, если бы не Анна… — он не успел закончить предложение, как Николай перебил его и очень серьезно предложил:
— Покупаю. За ценой не постою.
— Да чего ты за нее уцепился? Тебя же Вера из дому выгонит, — засмеялся Костя.
— Наоборот. Да, кстати. Совсем забыл. Мы вас сегодня в гости приглашаем. Приходи с Аней часам к семи. Посидим, как прежде. Машку нашу, поди, год как не видел. Такая девица стала!
— Ну, вы даете, — присвистнул Костя. — А без Ани уже и нельзя никак? А как же былая дружба? Ты, я да Вера?
— А дружба никуда не денется. Мы, между прочим, о тебе думаем.
— Так, так, так. Вы что, серьезно меня женить надумали? Да я ее три, точнее, четыре дня, как знаю. И, между прочим, дважды успел уволить.
— Но ведь не уволил? — лукаво уточнил Николай. — В общем, шутки в сторону. Ждем к семи. Извини, меня ждут, — и, похлопав друга по плечу, быстрым шагом направился к лестнице.
«Забавная ситуация получается. Не хватало мне только банального романа с секретаршей. Надо все поставить на свои места», — твердо решил Костя и пошел искать девушку. Но, не доходя до секретарской нескольких шагов, остановился, подумал и повернул обратно. «Не буду ничего ей говорить. Поеду один», — решил он окончательно.

Костя не успевал к семи. Договорившись о том, чтобы Анну довезли до гостиницы, он поехал покупать Дербеневым подарок.
За многие годы знакомства стало уже традицией, что в подарок приносилось нечто нужное в хозяйстве, небольшого размера, но обязательно очень оригинальное. И неважно, что это будет: штопор или салфетница, совок для мусора или держатель для туалетной бумаги. Главное условие — немыслимый дизайн. Такое могли дарить только очень близкие друзья.
Вот и на этот раз он, предусмотрительно поставив машину во дворе гостиницы, взял такси и поехал по магазинам, но долго не мог найти необходимое. Наконец совершенно случайно Костя наткнулся на оригинальный набор щеток для обуви, купил по пути бутылку хорошего вина и цветы.
Назвав таксисту адрес и почувствовав что-то сродни укору совести, он вздохнул, достал из кармана телефон и набрал номер.
В комнате Анны никто не снимал трубку.
«Вопрос решился сам собой. Совесть чиста», — подумал он облегченно.

— Коленька, смотри, какая прелесть! — искренне восхищалась Вера, рассматривая Костин подарок. — Посмотри, ручка как голова жирафа. А вот щетка в форме крокодила. Ты откуда такие забавные вещи привозишь?
— Коммерческая тайна. А если честно, все приобретено здесь, в Киеве. Вы что, по магазинам не ходите?
— Как это не ходим? Как это не ходим? — начав было возмущаться, Вера неожиданно рассмеялась. — А впрочем. Костя, ты прав. У меня действительно нет времени для прогулок по магазинам. Мы их посещаем только на отдыхе, во время отпуска.
— Но в таких количествах, что каждый раз возвращаемся с дополнительно купленными чемоданами, — вставил подошедший Николай. — Скоро придется под них комнату отводить. И подписать: «Чемоданная». Кстати, Костя, хочешь парочку? Бесплатно.
— Ну вот, начинается старая песня, — стала заводиться Вера. — Коля никак не может понять, что для любой женщины полноценный отдых обязательно сопровождается посещением магазинов…
— Иначе отдых не состоялся, — перебил ее Дербенев.
— Ребята, не ссорьтесь.
— Да мы. Костя, не ссоримся, мы так, тешимся, — с улыбкой произнесла Вера.
— Дабы не отвыкнуть. Отпуск не скоро. А у нас это вечная отпускная песня, — добавил Николай. — Ну, хватит. Сейчас договоримся. Все на кухню, — скомандовала Вера.
— Да, Костя, — добавила она: — Я предполагала, что у тебя не будет времени заехать за Аней в гостиницу и поэтому сама ее из офиса забрала. Как раз на минутку к Николаю заскочила. Она мне стол помогла накрыть. Даже рецептом салата поделилась. Сейчас попробуем.
— Так… — протянул он.
Но Вера, не обращая никакого внимания на проявленные им то ли радость, то ли недовольство, втолкнула Крылова в комнату. Анна сидела за барной стойкой и рассматривала фотоальбомы. Взглянув на вошедшего Костю, она кивнула ему головой и, неожиданно рассмеявшись, спросила:
— Ой, неужели это Константин Петрович?
— Костя, Костя, — заглянув мельком в альбом, подтвердила Вера. — Кажется, восемьдесят шестой? Ребята, вы не помните точно? Новый год, когда ты билетов на поезд не смог достать? — спросила она, обратившись к Косте.
— Да, восемьдесят шестой. А что за фотография?
— Где вы с маленькой Машкой в клоунов нарядились. Мужчины подошли к Анне. С интересом рассматривая фотографии, они начали вспоминать подробности встречи далекого Нового года. Сам собой разговор вошел в русло дружеских воспоминаний. От одного альбома перешли к следующему. Выяснилось, что эти фотографии никто не доставал уже несколько лет. И, казалось, все были рады неожиданно появившейся возможности вспомнить о событиях многолетней давности.
Анна слушала и радовалась вместе со всеми. Она наблюдала за переменами, произошедшими с этими приятными ей людьми, изредка задавала уточняющие вопросы. Главная слушательница рассказов о прошлой жизни, она стала центром внимания мужчин, пока Вера заканчивала сервировку стола.
Работа и все связанное с ней отошло на второй план, и ей было удивительно уютно в этой компании друзей, давно знавших друг друга. Даже Константина Петровича Анна, поддавшись общему настроению, несколько раз назвала просто Костей. И это вышло так естественно, что, казалось, никто не обратил внимания.
Выпитое вино внесло свою лепту. Понемногу Анна стала вступать в разговор и, разгоряченная вином, тоже принялась рассказывать веселые ситуации из своей жизни. А так как рассказчицей она была замечательной и с удовольствием проигрывала события в лицах, чем неоднократно вызывала всеобщий смех, создавалось впечатление, что и она давно знакома с этими милыми людьми.

Расставались за полночь. Пока Вера прощалась с Анной в прихожей, Николай, улучив минуту, отозвал в сторону Костю и после небольшой паузы произнес:
— Света с Майклом в Киеве. Он мне сегодня звонил, интересовался делами. В общем, они хотят с тобой завтра встретиться.
— Был Миша, стал Майкл, — усмехнулся Крылов. — Зачем? — замечательное настроение Кости испарилось в один миг при напоминании о бывшей жене.
— По-моему, они снова хотят поговорить об Олежке. Как никак Света — мать. И вполне понятно, что она интересуется сыном.
— Где эта мать была раньше, когда согласилась подписать все бумаги и уехать? Много она тогда о сыне думала? — зло спросил Крылов. — Она даже отказ от свиданий с ним подписала, так хотелось за «бугор» свалить. Любовь, видишь ли. А о моих чувствах она много думала? Чего ей не хватало?
«Рана-то еще не зажила, — понял Николай, неприятно удивившись перемене, произошедшей с другом. — Вера зря старается, не готов он еще к новым чувствам».
— Рано или поздно, все равно придется решать этот вопрос. От него не уйдешь. Олег подрастет, сам захочет встретиться с матерью. Чем раньше ты смиришься с этим, чем раньше сможешь простить Свету, тем быстрее начнешь жить как прежде…
— Как прежде, Коля, уже не будет.
— Неважно. Заново жить начнешь. Радоваться жизни сможешь, — пытался убедить его Николай. — В конце концов найдешь женщину, которая тебя полюбит и которую сам сможешь полюбить. Тебе ведь только тридцать семь и еще не поздно начать жизнь сначала. Я думаю, что имею право говорить с тобой о таких вещах. На правах друга, которому ты не безразличен.
На протяжении последних двух лет эта тема была запретной. Но сейчас, после телефонного звонка Майкла, в прошлом — просто Миши, Николай решился на непростой разговор с Костей.
— Нет, Коля. Полюбить… Я не смогу больше поверить ни одной женщине, какое там — любить. Так, мимолетные встречи. Выгорело все внутри. Так что не дави, — с горечью ответил он.
— Все равно. Мне кажется, тебе не надо уклоняться от разговора. Сам знаешь, решать проблему нужно, идя ей навстречу. Я записал номер телефона. Завтра они будут ждать твоего звонка.
— Ты им обещал?
— Да. Я сказал, что поговорю с тобой. Держи номер, — Николай протянул Косте листок.
— Ну, вот и поговорил. Только я не обещаю, что позвоню.
— Ты не… — Николай не успел закончить фразу, как в комнату вошла Вера.
— Ребята, такси уже ждет. Только что перезванивали. Но можно и отказаться. Вы вполне можете остаться у нас. Места хватит. Да и Маша решила заночевать у подруги. К экзамену готовится.
— Спасибо, Веруньчик. В таких хоромах остался бы с удовольствием, да еще надо поработать. А вообще, ребята, я вас очень люблю. Хорошо, что вы есть. Пусть даже далеко.
— Приезжай почаще, — заглядывая ему в глаза, произнесла Вера. И, уже посмотрев на Николая, спросила: — Что-то произошло?
— Ну с чего ты взяла? — наигранно весело ответил Костя, одной рукой обняв хрупкую фигуру женщины, увлекая ее в прихожую, другой подавая знак Николаю, что разговор окончен.
— Аня, ты готова? — так же весело спросил он у томящейся в ожидании девушки. И добавил: — Бывайте здоровы, живите богато. Николай, тебе как лучшему другу в который раз говорю: надумаешь Верку обидеть, первым бить буду. У тебя самая замечательная жена на свете.
— Да не обижает он меня. Костя, не беспокойся, — улыбнулась в ответ Вера.
— Разве ее обидишь? Не дай Бог, — в тон Косте продолжил игру Николай. — Себе дороже.
Все весело рассмеялись.
Спускаясь в лифте, Аня взглянула на Крылова, прислонившегося к стене кабины и смотревшего куда-то поверх ее головы. Он был ненамного ее выше. Карие глаза, обрамленные густыми ресницами, прямой нос, волевой подбородок. Уловив перемену в его настроении, она хотела было спросить, что случилось, но в последний момент передумала.
«Если захочет, скажет сам. Не похоже, чтобы он играл весь вечер, а теперь, когда мы остались одни, решил остановиться», — подумала она.
Всю дорогу до гостиницы ехали молча. Таксист также попался неразговорчивый, и тишину в машине нарушал только голос ведущего какой-то местной радиостанции да спокойная мелодичная музыка.
Уже подходя к своей комнате, Анна услышала голос Крылова:
— Завтра — свободный день. Можете отдохнуть, походить по магазинам. А у меня еще дела. Выезжать будем часа в четыре. Я зайду за вами.
«Спасибо за заботу, — подумала Анна. — С двадцатью долларами в кармане не больно-то походишь по магазинам». Но вместо этого, отметив про себя, что обращаться к ней он снова стал на «вы», устало ответила:
— Спасибо. Но я все равно должна заехать в офис, забрать свои вещи. Да и программисты обещали показать что-то интересное.
— Но вам не обязательно спешить. Можете выспаться. Город знаете, не заблудитесь. В крайнем случае, выручит такси. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответила Анна.

«Странный он все-таки человек, — думала она в номере, раздеваясь. — То погладит, то так больно ударит. И в глазах то участие и забота, то злость и агрессивность. На психопата не похож, срывался пару раз, но отходил и извинялся. С ним, пожалуй, можно ладить, но нужно быть осторожной. Обижает, не понимая, что делает больно. И все решает соответственно настроению».
Приняв душ и достав из сумки женский журнал, прихваченный в дорогу, Анна попыталась углубиться в чтение, но ничего не получалось. Константин Петрович никак не выходил у нее из головы.
«И все же перемены с ним произошли не за дверьми квартиры. Что-то случилось в течение каких-то пяти минут, пока мы с Верой прощались в прихожей. Может, Дербенев что-то ему рассказал? В начале просто не хотел портить настроение, а потом выдал новость по первой программе? Что-то действительно очень неприятное. И не со злого умысла. — Она достала из бара минералку и плеснула себе в стакан. — Я видела сегодня, какие теплые чувства их связывают. Между родными братьями не всегда такое увидишь. О чем же все-таки был разговор?»
Закутавшись в одеяло и погасив лампу, Анна продолжала размышлять: «Не предложил завтра подвезти в офис. Странно. И дел-то, в общем, почти не осталось никаких. Вполне могли бы выехать до обеда. С утра оплатить гостиницу, по дороге заскочить в офис и прямо домой. К вечеру бы добрались. А так придется или ночевать в дороге, или ехать ночью. Кто его знает, что ему придет в голову, — зябко поежилась она, пытаясь согреться. — Слишком много думает иногда. Даже вопрос может не услышать. Правда, если дело касается работы, сразу включается, — и спустя немного, уже засыпая, подумала: — И долго не хочет отключаться, как будто работа для него — спасение от чего-то очень-очень грустного…»

 
Марина
Марина
Число: Среда, 22-Августа-2007, 23:19:00 | Ответ # 8
Хозяйка
 Админчик
Сообщений: 28968
Награды: 27 +
Репутация: 19
 Страна: Германия
Город: Бремен
 Я Offline
С нами: 24-Ноября-2006
 
— 5 —

Анна и вправду хорошо отдохнула, проспав завтрак. Быстро приняв душ и сложив вещи, чтобы в случае внезапного отъезда не задерживать и не раздражать шефа, она спустилась вниз. Отдавая ключ администратору, она расспросила, как можно добраться до нужной улицы. Прикинув время на дорогу, Анна направилась к дверям, приветливо улыбнувшись швейцарам, как вдруг ее кто-то окликнул:
— Анна! Анна, подождите, пожалуйста! Оглянувшись по сторонам, она увидела спешившего к ней навстречу Роберта Балайзера.
— Что вы здесь делаете одна в такое время? «Интересный вопрос», — подумала Анна и тоже спросила:
— А что здесь делаете вы один? — и, демонстративно взглянув на часы в холле гостиницы, добавила с улыбкой: — В такое время?
Американец на секунду растерялся, но, сообразив, что ему задали такой же нелепый вопрос, расхохотался. Его громкий, заразительный смех разнесся по коридорам. Следом за ним, запрокинув голову, также громко рассмеялась Анна. Наблюдая за ней, Роберт почувствовал, как у него снова защемило сердце. Он вновь сравнил ее с Джессикой. Но, кроме этого, он опять уловил в смехе и движениях девушки что-то давно забытое, но очень знакомое, и пытался вспомнить, где он мог видеть и слышать подобное. Память никак не спешила оказать ему такую услугу.
— Каков вопрос, таков и ответ! Смелая вы девушка, разве можно так отвечать шефу?
— А у меня сегодня выходной и я не на работе. Правда, в данный момент направляюсь именно туда. А вы?
— У меня, к сожалению, не выходной, и я здесь встречался с одним господином. Но у меня есть время, и я с удовольствием подвезу вас до офиса Дербенева.
— Правда? Ой, как здорово. На улице похолодало, а я так не люблю холод, — зябко передернула она плечами.
— Вам нужно жить на юге. Например, у нас, в Калифорнии. Там нет зимы, — улыбнулся Балайзер.
— Вы смеетесь. Что я там буду делать? А вообще, везет вам. Я от холода, как рыба, становлюсь малоподвижной. И мозги думать совсем не хотят. Зато летом спокойно любую жару выдерживаю, — и грустно добавила: — У меня мама такая же мерзлячка была. Вот в Африку с папой на зиму и съехали.
— Кстати, об Африке. Вы не помните, где именно работали ваши родители и в каком примерно году? — задал вопрос Балайзер, когда машина отъехала от гостиницы.
— Почему же, помню. В детстве я часто об этом слышала, — и Анна назвала малоизвестную страну. — Там недавно большие запасы цветных металлов нашли. А было это… — она задумалась, — ой, двадцать четыре года назад получается. Мне не исполнилось пяти, когда они погибли. А почему вас так это интересует?
— Приблизительно в это время я тоже находился в Африке, — выйдя из кратковременного оцепенения, ответил Балайзер. И, немного подумав, добавил: — Правда, в другой стороне.
— Жаль. Мои родители подружились в последней командировке с одним американцем, бабушка рассказывала. Из-за него у них возникли проблемы, их уже отозвать собирались, но не успели. — Затем, наморщив лоб, что-то припоминая, пояснила: — Этот американец у них дочку свою лечил.
Так как Анна сидела рядом с Робертом на заднем сиденье, она не заметила, что после ее слов собеседник дернулся, как от удара током. На лбу у него выступила испарина. Он замолчал.
— Вам нехорошо? — наконец обратив внимание на его состояние, встревоженно спросила девушка.
— Нет, нет, все в порядке. Просто я кое-что вспомнил.

Машина подъехала к офису Дербенева.
— Вот я и на месте. Спасибо вам большое. Даст Бог, свидимся. Она приоткрыла дверцу машины, но вдруг, поколебавшись, спросила:
— Можно вопрос?
И увидев утвердительный кивок Роберта, продолжила:
— Откуда вы так прилично знаете русский язык?
— У меня были хорошие первые учителя, — после недолгого раздумья ответил Балайзер. — Они привили мне чувство любви и. уважения к русскому языку, поэтому потом, когда их не стало… они уехали, — поправился он, — я продолжал его изучать самостоятельно. И, как видите, не зря! Вы удовлетворены, милая девушка?
— Почти, — ответила Анна.
— Тогда встречный вопрос. В котором часу вы сегодня покидаете Киев?
— Константин Петрович сказал, что около четырех. Хотя я не уверена, — припомнила Анна вчерашние слова Крылова. — Возможно, получится раньше.
— То есть во время обеда вы будете свободны? В таком случае имею честь пригласить вас отобедать со мной сегодня, — произнес Роберт Балайзер, тщательно подбирая слова. — Кажется, так говорили раньше?
— Ой, спасибо, — засомневалась девушка. — Но я не знаю, смогу ли. Вдруг Константин Петрович раньше решит уехать?
— Он вас до которого часа освободил?
— До четырех. Но…
— В таком случае я, как самый главный начальник, освобождаю вас до шестнадцати ноль-ноль. К часу за вами придет эта же машина.
— Но мне нужно будет заехать в гостиницу, отвезти вещи, — нерешительно произнесла Анна.
— Хорошо. Александр подвезет вас к гостинице, — чуть громче сказал Балайзер, чтобы услышал водитель. — А в 13.30 я вас жду. До встречи.
— До встречи, — пробормотала обескураженная Анна и вышла из машины.
«Что я скажу Константину Петровичу? — вертелось у нее в голове. — Дошутилась и доигралась. Да еще американец этот странный какой-то. Вдруг он ко мне воспылал страстью? Что мне потом делать? Ради заключения контракта в постель с ним ложиться? И сбежать нельзя. Как потом объяснять буду? Вот глупая, вечно вляпаюсь в какую-нибудь историю…», — думала она, поднимаясь по ступенькам.
«А, будь что будет. Что, я должна отчитываться Крылову, как провела свободное время? Поеду. Все равно делать нечего. А за себя мы постоять умеем». Успокоенная принятым решением, Анна ускорила шаг и скрылась за автоматически распахнувшимися дверьми.

Когда двадцать пять лет назад скоропостижно умерла жена Нора, Роберт Балайзер остался один с двумя детьми.
Джон к тому времени уже учился в университете. Наотрез отказавшись продолжать отцовское дело, он избрал своей будущей специальностью биохимию. Он с детства рос спокойным, уравновешенным ребенком, который часами мог ловить в саду бабочек, а потом разглядывать их в микроскоп, подбирать с друзьями брошенных животных и лечить их. Повзрослев, он ставил бесконечные опыты в лаборатории колледжа, отчего однажды чуть было не взорвалось здание.
Внешне он был похож на Роберта, но все склонялись к тому, что характером он удался в Нору. Отстаивая свое мнение, сын, так же как и мать, редко повышал голос, предпочитая молча сделать все по-своему.
В противовес Джону судьба послала им с женой испытание в виде второго ребенка — Джессики. С самого рождения, даже, наверное, еще до него, у девочки обнаружился бурный темперамент. Такой непоседы, как признавались многие, еще никто не видывал. И когда чета Балайзеров пыталась растить ее, руководствуясь опытом, полученным во время воспитания сына, у них ничего не получалось.
Какое-то время они пребывали в растерянности. Их не звали в гости вместе с Джессикой, даже если среди приглашенных были дети. Девочка вела себя, как ураган. При этом, обладая несомненными организаторскими способностями, доводила и остальных детей до такого же состояния. Рядом с ней самые отъявленные тихони становились маленькими хулиганами.
Посетив многих именитых психологов, Балайзеры прислушались к совету только одного из них, сказавшего, что ребенок у них совершенно обычный, но с необыкновенным мировосприятием. И ни в коем случае нельзя «ломать» девочку, просто рамки воспитательного коридора для нее должны быть намного шире, чем для других детей. А вот из этих рамок ее уже нельзя выпускать. В остальном же, как сказал пожилой врач, пройдет время и все станет на свои места. «Вы еще будете ею гордиться», — сказал он им напоследок.
Отец и вправду с годами стал гордиться своей дочерью, а вот мать не дожила. Медицинская несогласованность при проведении несложной операции стоила ей жизни.

Роберт долго не мог прийти в себя. Ему тяжело было находиться в их таком прежде уютном доме без Норы, и в конце концов он продал его, не особенно торгуясь. Затем оформил бессрочный отпуск в компании, возложив обязанности управляющего на своего верного друга Грэга Китса, и вместе с Джессикой отправился путешествовать по свету.
О таком путешествии мечтала Нора, но Роберту все было некогда. Период становления компании совпал с послевоенным подъемом экономики, в его голове постоянно бурлили идеи, которые успешно претворялись в жизнь, принося хороший доход. Как и многих, этот процесс настолько захватил его, что он не мыслил себя без работы даже непродолжительное время. Ежегодный двухнедельный отпуск с семьей не приносил ему такой радости, какую он получал от воплощения успешных проектов.
И вот теперь Роберт мучился чувством вины, что не смог осуществить мечту жены. Выбитый из колеи, он запоздало понял, что источником энергии в генерировании и осуществлении идей являлась Нора. Это понимание все сильнее усугубляло его депрессию, из которой его на короткое время могла вывести только дочь — точная копия матери.
В один прекрасный день он с Джессикой покинул Нью-Йорк, совершенно не будучи уверенным, что когда-нибудь захочет туда вернуться.

За полгода они успели объехать Юго-Восточную Азию и Австралию, пока судьба не занесла их к началу весны в одну Богом забытую африканскую республику. Месяца через три Роберт планировал добраться до Арабских Эмиратов, оттуда перебраться в Европу и, чем черт не шутит, если повезет, посетить Советский Союз. Тем более что по линии матери у него, как он знал, были славянские корни. Более ста лет назад судьба забросила его предков в далекую Америку.
Параллельно с обычным осмотром достопримечательностей Роберт восстанавливал навыки своего первого, давно забытого увлечения. Его отец был геологом и с раннего детства брал сына в экспедиции. Может быть, поэтому его не пугало долгое путешествие с пятилетней дочерью, тем более, что времени оставалось не так много — скоро Джессике исполнится шесть, и осенью ей пора будет поступать учиться.
Девочка на удивление стойко переносила все тяготы долгого путешествия. Она стала гораздо серьезней, насколько можно было судить о ребенке в столь юном возрасте, и крайне редко соглашалась остаться в гостинице с няней, если Роберту предстоял маршрут, действительно сложный для малышки.
При этом она всегда брала с отца обещание, что отпускает его не более чем на три дня, иначе сама отправится на его поиски. Роберт с улыбкой обещал, что вернется быстро, и, целуя шелковистые темные волосы дочери, понимал, что сам не выдержит более трех дней без Джессики. Отец и дочь за время долгого путешествия, пытаясь справиться со свалившимся на них горем, так сильно привязались друг к другу, что чувствовали необходимость постоянного присутствия рядом.
Два раза на короткое время к ним присоединялся Джон. И тогда, казалось, они были самой счастливой семьей на свете, если бы не одно: рядом не было Норы, по которой все они безмерно скучали.
Как и все американцы, Роберт был максималистом, твердо уверенным в том, что ни с ним, ни с Джессикой ничего не случится. И даже если они попадут в сложную ситуацию, правительство США не оставит своих граждан без защиты и поддержки.
По мнению сотрудников посольств США во многих странах, где Роберт путешествовал, маршруты он выбирал критические. Но у него хватало ума не соваться с маленьким ребенком в места, где у населения было явно негативное отношение ко всему американскому. Удерживался он и от посещения районов, где шли боевые действия. Но, несмотря на это, пару раз они с Джессикой попадали в непредвиденные ситуации. Все обходилось. Правда, после этих случаев сотрудники посольств США передавали необычных туристов из одной страны в другую из рук в руки.

Костя проснулся с головной болью. Это не было следствием вчерашнего вечера, просто всю ночь его мучили странные сновидения, иногда переходящие в кошмары. Он не думал, насколько его выбьет из колеи известие о том, что Светлана здесь, рядом, в одном с ним городе.
Вся боль, с которой он так долго сражался и, казалось, победил, вся обида, растерянность и гнев нахлынули на него с новой силой. «Почему?» — как и два года назад, задавал он себе вопрос.

Молоденькая симпатичная Светлана пришла в их отдел лаборанткой после того, как, закончив техникум, несколько лет подряд не смогла поступить в институт. Первое время она мало с кем общалась, с ходу отсекая все предложения мужской части отдела. Высокомерное поведение достаточно быстро охладило к ней интерес сотрудников. Никто не хотел связываться с неприступной гордячкой. В НИИ были довольно свободные отношения. Предложений и положительных ответов было предостаточно.
Но с течением времени многие стали замечать, что сама Светлана отдает предпочтение Косте Крылову. Погруженный с головой в работу над диссертацией, не обремененный на тот момент семьей и детьми, он считался одним из самых перспективных молодых ученых.
В тот год Костя заканчивал аспирантуру. Научный руководитель наметил сроки защиты его кандидатской на следующую осень и уже подумывал о теме докторской. Работы предстояло еще много, но никто не сомневался, что Крылов защитится. К тому же известность и слава отца, на протяжении многих лет руководившего крупнейшими стройками народного хозяйства, также должны были сыграть свою роль.
В помощь Косте определили Светлану, и он, сам того не замечая большую часть своего времени проводил в ее обществе. Став незаменимым помощником в работе, постепенно девушка вошла и в его личную жизнь. Ей нельзя было отказать в последовательности. Сославшись на занятость в работе над Костиной диссертацией, она отказалась от дневного отделения университета. Поступление на вечернее обучение физического факультета решилось одним звонком Костяного шефа. Почему она выбрала именно эту сложную, совершенно не женскую специальность — никто не мог понять.
Поздравления с защитой диссертации Крыловы получали уже вместе.
Любила ли она в тот момент Костю? Хочется верить, что да.
«Уж очень искренне лучились ее глаза от счастья», — вспоминал он. Свадебное путешествие лишь усилило и укрепило чувства Крылова. Светлана казалась самим совершенством. Лишь одно несколько омрачало его замечательное настроение. Жена никак не могла наладить отношения с Сашей, которая в его жизни занимала гораздо большее место, чем родители.
Сколько себя помнил. Костя всегда видел рядом с собой эту женщину. Еще с раннего его детства нанятая для мальчика няней, Саша с годами стала практически членом семьи, выполняя функции домохозяйки, воспитательницы и даже, как порой казалось маленькому Косте, мамы и бабушки, вместе взятых.
Позже он смог понять, почему с первого мгновения и на протяжении долгих лет всегда чувствовал теплоту и нежность со стороны этой еще достаточно молодой женщины.
Когда-то при родах она потеряла ребенка, а муж, узнав, что Саша никогда не сможет больше иметь детей, с горя запил и через месяц ушел к другой. В отчаянии молодая учительница пыталась наложить на себя руки, но ее спас врач — друг семьи Крыловых и, решив помочь бедной женщине, предложил присматривать за ребенком своих друзей.
У Крыловых к тому времени остро назрела такая необходимость, так как Ирина Антоновна была очень активной женщиной и старалась сопровождать мужа во всех командировках. К тому же она вела светский образ жизни, а поздний, хотя и долгожданный, ребенок вносил свои коррективы.

Саша привязалась к маленькому болезненному мальчику, отдавая ему всю свою невостребованную любовь. Костя отвечал ей взаимностью. Когда через много лет он заканчивал школу, а старших Крыловых переводили с повышением в Москву, он категорически отказался уезжать в другой город.
Как ни странно, родители недолго с ним спорили. Решив, что мальчику семнадцать лет и он вполне может принимать самостоятельные решения, — не настаивали. Подумав, что время все расставит по своим местам, они покинули Костю под присмотром Саши и двинулись покорять столицу, не особенно беспокоясь за сына. Саша с детства была для него второй матерью.
И вот теперь его вынуждали сделать выбор. Светлана с первого дня желала быть хозяйкой в доме. А так как настоящая свекровь была далеко и не особенно вмешивалась в их отношения, камнем преткновения стала Саша.
После того как на пороге Костю по очереди встречали или заплаканная Светлана, или слишком молчаливая, против обыкновения, Саша, он, не зная что делать, попытался несколько раз помирить обеих. Но у него ничего не получилось. Противостояние продолжалось.
В тот день, когда Костя, набравшись храбрости, решился предложить Саше пожить отдельно от молодой семьи, тем более что, благодаря усилиям Петра Олеговича, у нее к тому времени была однокомнатная квартира в тихом районе города, Саша сама позвонила ему на работу и сообщила, что не хочет больше вмешиваться в их жизнь. Оказывается, она уже устроилась на работу в детский сад недалеко от дома и просила Костю помочь перевезти вещи.
Он облегченно вздохнул, когда услышал эту новость. Любя его как собственного сына, Саша освободила его от трудного выбора.
Светлана ликовала. Костя, глядя на нее, был счастлив. И пусть часто не было ужина, а в самый неподходящий момент оказывались неглаженными рубашки — они начали жить самостоятельно. Изредка Саша звонила ему на работу, два-три раза в год он заезжал к ней в гости. Никто больше не вмешивался в их жизнь.
А потом неожиданно от инфаркта умер в Москве отец. За ним, с разницей в полгода, от инсульта скончался научный руководитель, следом мать. Все встало с ног на голову. Научная работа представлялась бесперспективной, материальной помощи ждать было неоткуда. Понемногу Костя стал подрабатывать экспертом по радиотехнике в образующихся, как грибы после дождя, фирмах, пока не понял, что пора открывать свое дело.
Он без сожаления оставил НИИ и с головой ринулся в бурлящее море бизнеса. Светлана продолжала работать старшим лаборантом. Но эта работа никогда ее не радовала. Особенно теперь. Она подолгу грустила, иногда плакала, оживая лишь с приходом Костиных друзей, среди которых был и Михаил Селиван. Но вскоре ей это тоже надоело, и она наконец согласилась на то, чего так долго ждал Костя, — родить ребенка.
Тяжелая беременность совпала с последним курсом университета. Костя не спал сутками, успевая зарабатывать деньги, развивать свою компанию, делать курсовые и договариваться о сдаче Светланиных экзаменов.
Олежка родился за четыре месяца до защиты диплома. Хотя бы изредка, но Светлане тоже нужно было появляться на глаза комиссии. Срочно понадобилась няня, и Костя вспомнил о Саше. Светлана не возражала, понимая, что более надежного и преданного человека Крыловым не найти.
Саша согласилась не раздумывая. Несколько лет она провела как в забытьи, словно потеряв почву под ногами. Сейчас же она вновь чувствовала себя помолодевшей и всякий раз вскакивала по ночам вместе с молодыми родителями к Олежке, пока в конце концов не забрала его к себе в комнату.
Всем стало легче. Светлане — оттого, что можно было выспаться, не думать о том, что и как приготовить, постирать и погладить; Косте — оттого, что нужно было меньше помогать Светлане; Саше — оттого, что она вновь почувствовала себя востребованной. А маленькому Олежке — просто потому, что еще одним любящим его человеком оказалось больше.

Вчера Костя был уверен, что, сославшись на неотложные дела, не позвонит сегодня Селиванам. Слишком неожиданной была весть о присутствии в Киеве Светланы с мужем.
Покопавшись в дорожной сумке, он нашел аптечку, которую всегда предусмотрительно собирала ему в дорогу Саша. Зная о его недоверии к лекарствам, она всякий раз настойчиво клала небольшой кулек с таблетками, аккуратно переложенными и подписанными: от каких недугов, что и в каких количествах помогает.
Продолжая бесцельно валяться в кровати, он слышал, как хлопнула дверь в соседней комнате. «Анна ушла, — отрешенно подумал Костя. — Хорошая девушка, умная, интересная. А жизнь тоже не сложилась. Как Верка за нее вчера уцепилась! Неужели до сих пор понять не могут, что я однолюб. Любил только Светлану и люблю. А может, и не люблю уже. Не знаю. Но одно упоминание о ней до сих пор причиняет боль».
Костя вздохнул и решительно встал. «Ну, хватит, — приказал себе он. — Николай прав: от этой проблемы в кровати не спрячешься». С этими мыслями он скрылся за дверью ванной.

Попрощавшись с сотрудниками офиса, со многими из которых она успела подружиться, Анна решила зайти к Николаю Степановичу Дербеневу. К сожалению, тот был на совещании.
— Может быть, ему что-то передать? — спросила секретарша Марья Петровна.
Хрупкая женщина внешне никак не соответствовала классическому и грозному имени-отчеству. Она хорошо чувствовала настроение своего начальника и поэтому с симпатией относилась к Анне.
— Нет, спасибо, — задумчиво ответила девушка. Ей искренне хотелось самой поблагодарить Дербенева за всю ту помощь и поддержку, какую он оказывал ей в течение этих напряженных дней.
Уже подходя к широкой стеклянной двери, Анна увидела обещанную Балайзером машину. Тяжело вздохнув, она вышла из здания и, оглянувшись, еще раз мысленно попрощалась со всеми, кто там остался.
Водитель был молчалив. Дорога до гостиницы заняла около пятнадцати минут. Быстро поднявшись в номер, Аня оставила пакет с вещами и, стараясь не задерживаться ни на минуту, покинула комнату.

Пока Анна ехала от офиса Дербенева, расстроенный Костя наконец решился набрать телефонный номер, записанный вчера Николаем.
— Да, алло, — тут же ответили на другом конце провода родным до безумия голосом.
У него перехватило дыхание.
— Костя, я знаю, что это ты. Не молчи, пожалуйста, — умоляюще попросила женщина.
— Да, это я. Здравствуй, — ответил он непослушными губами. В горле пересохло.
— Здравствуй… — Светлана осеклась.
Как правило, во время их с Костю семейной жизни после приветствия всегда, следовало «дорогой» или «милый». Сейчас эти слова она говорила другому человеку.
— Дербенев передал, что вы чего-то хотели, — нашелся Крылов
— Да, мы очень хотим встретиться с тобой. Нам нужно поговорить. Я очень скучаю по Олежке, Костя. Я не видела его около двух лет. Ты не представляешь, как мне тяжело. Я знаю, что виновата перед ним… и перед тобой.
— Так в чем дело? Ты ведь сама выбрала такой вариант, — весь напрягшись, Крылов почувствовал, что перестает владея собой. — Я тебя не держал за руку, когда ты подписывала бумаги.
— Ты все еще злишься на меня, — Светлана замолчала, пытаясь найти нужные слова, чтобы не завести Костю еще больше. За годы семейной жизни она научилась предчувствовать его реакцию. — Но я прошу тебя, пожалуйста.
— Хорошо, — согласился Крылов. Бывшая жена добилась того, чего хотела. Но, честно говоря, он неожиданно почувствовал, что сам хочет ее увидеть.
— Где и когда? У меня мало времени, я сегодня уезжаю.
— Я знаю. Мы остановились… — она назвала гостиницу. — Если хочешь, Михаил пошлет за тобой машину.
— Да нет, спасибо. Я еще не разучился сам передвигаться, — ему была неприятна сама мысль, что ОНИ пришлют за ним машину.
— Хорошо, хорошо, — поспешно среагировала Светлана. — Записывай.
— Записал, — черкнув пару цифр, сказал Костя. — Через сорок минут. Устроит? Тогда до встречи.
Он положил трубку и глубоко вздохнул. Доставая сигарету, заметил, как мелко дрожат руки.
«Так, еще лицом к лицу с ней не встретился, а уже нервный тик. Кто бы увидел, не поверил». Костя смял сигарету и бросил в пепельницу.
Из коридора послышался звук хлопнувшей двери. «Анна вернулась. Знала бы, что я еще никуда не уходил, здорово бы удивилась», — подумал он.

 
Марина
Марина
Число: Среда, 22-Августа-2007, 23:19:10 | Ответ # 9
Хозяйка
 Админчик
Сообщений: 28968
Награды: 27 +
Репутация: 19
 Страна: Германия
Город: Бремен
 Я Offline
С нами: 24-Ноября-2006
 
Крылов встал с кресла и подошел к зеркалу. «Постарел или нет? — задал он себе вопрос. — Вроде нет. Правда, морщины вокруг глаз стали резче да седина кое-где появилась, но для мужчины это нормально».
«Как все-таки тебя волнует, каким ты предстанешь перед Светланой, — вновь обратился он к себе и, усмехнувшись, снял с вешалки дубленку. — Какая ей разница? Она, по всей видимости, слишком счастлива, чтобы замечать перемены в окружающих».
Костя взял со стола ключ, открыл дверь и нос к носу столкнулся с вышедшей из номера Анной.
— Ой, Константин Петрович! Вы уже вернулись? Мы уезжаем? — растерянно спросила она.
— Нет. Мы еще не уезжаем. Гуляли по городу?
— Не успела. Я в офис заезжала, — ответила она. — Можно мне отлучиться еще на пару часов? Я должна встретиться… кое с кем.
— Можно. Часов до четырех. У меня тоже запланирована важная встреча. Если что, позвоните, — он достал визитку. — Здесь другой номер мобильного телефона, который работает везде, кроме Минска. Пока GSM не запустят.
Они вместе спустились в лифте и подошли к выходу.
— Если нам по пути, могу вас подвезти. Я поеду на такси, — предложил Костя.
Ему было неловко перед девушкой.
— Нет, спасибо. Я здесь, недалеко, — она не решилась открыться шефу, что ее пригласил на обед Балайзер. Слишком непредсказуемой могла быть реакция.
— Ну, тогда до вечера, — сказал он и направился к стоянке такси.
Анна подождала, пока Крылов сел в машину, и быстро скрылась за дверцей ожидавшего ее автомобиля. Водитель плавно тронулся с места. Задумавшись, девушка не заметила, как на следующем перекрестке машина с дипломатическими номерами остановилась на несколько секунд рядом с такси. Этого времени Константину Петровичу хватило, чтобы заметить ее на заднем сиденье.
«А непроста девчушка! — чуть не присвистнул он от удивления. — Неужели самого Балайзера подцепила? Крепкий старикан».
Странно, но его это только развеселило. Не хотелось тратить силы на иное восприятие данной ситуации перед предстоящей встречей.

— Вот так мы с бабушкой остались одни, — подвела черту под грустным рассказом Анна.
Они сидели за столиком с Робертом в великолепном ресторане, интерьер которого располагал к разговорам. Приспущенные шторы и мягкий свет создавали уютную обстановку. К тому же за окном было холодно, с утра подмораживало, а в небольшом зале с камином было тепло. Анна после выпитого вина чувствовала себя расслабленно и комфортно. Собеседник заинтересованно слушал, лишь изредка задавая вопросы.
— Как звали вашу бабушку? — спросил Роберт.
— Анастасия Ивановна. Я звала ее просто Асей. Не совсем правильно, но, едва научившись говорить, я стала звать ее именно так. По-моему, ей это нравилось. Во всяком случае, она никогда не просила меня называть ее иначе.
— Вы жили в своей квартире?
— Как понять — в своей? — удивилась Анна.
— Там, где вы жили с родителями. До их отъезда.
— Нет, ту квартиру пришлось отдать государству. Бабушка оформила на меня опекунство, и я жила у них. У нас раньше со всеми формальностями строго было.
— А какая была у вас фамилия? До замужества, имею в виду.
— Гурова. Анна Николаевна Гурова, — девушка, увлеченная рассказом, не заметила, как Роберт Балайзер, услышав фамилию, опустил глаза и сжал руки так, что побелели костяшки пальцев. — Когда я разводилась с мужем, хотела взять свою прежнюю фамилию. Но потом решила, что будет правильнее, если мы с дочерью будем носить одинаковую. Ребенку сложно все объяснить. Мне тоже было трудно понять в детстве, почему у меня не такая фамилия, как у Аси. Она была Туркеневич. Чуть позже, чтобы избежать всякой волокиты с документами, меня тоже переписали на Туркеневич. Фамилию Гурова я взяла снова, когда получала паспорт. Только сейчас Роберт все понял. На обратной стороне фотографии, которую он хранил много лет, было написано: Анастасия Ивановна, Петр Вениаминович и Аня. Затем два адреса. На все его запросы приходили почти одинаковые ответы: такие по данному адресу не проживают. Анастасию Ивановну и Аню он долго разыскивал по фамилии Гурова. А когда предпринял попытку разыскать их через советское посольство, пришло письмо, после которого он решил на время прекратить поиски. Возобновив их семь лет назад, узнал, что Анны Гуровой по данным адресам не значилось. К тому времени она уже стала Кругловой. Полтора года назад по его просьбе адресами интересовался сотрудник посольства США в Беларуси, но ничего, кроме списка проживающих в квартире на тот момент, предоставить не смог. Правда, сообщил о смерти Анастасии Ивановны.
— Анна, вы могли бы мне записать свой адрес и телефон? Девушка удивленно вскинула брови. «Зачем ему это? Он так далеко в своей Америке». Затем, пожав плечами, достала записную книжку, что-то аккуратно вывела в ней и протянула вырванный листок Роберту.
Взамен он передал Анне визитку. На обратной стороне от руки были дописаны несколько номеров телефонов.
— Если вдруг вам понадобится помощь или поддержка, позвоните мне не раздумывая.
Девушка повертела в руках визитку и, не удержавшись, спросила:
— Вы ко мне так неожиданно тепло отнеслись. Мне хочется понять почему?
— Вы напоминаете мне мою дочь. Она приблизительно одного с вами возраста. На год старше, — Роберт не решился сказать всю правду, но то, что он ответил, также было правдой.
«Нужно еще раз все проверить, — решил он про себя. — Ошибка может дорого стоить, многих моральных потрясений и для меня, и для девушки».

Костя подъехал к кафе рядом с гостиницей строго в договоренное время. Он сразу увидел Светлану, которая оживленно с кем-то разговаривала по мобильному телефону. Заметив Крылова, она попрощалась и отключила связь.
«Почти не изменилась, — подумал Костя, разглядывая бывшую жену. — Можно сказать, даже похорошела». Он всегда удивлялся, почему родители назвали ее Светой. Смуглокожая, с темными прямыми волосами и чуть раскосыми глазами, она походила скорее на типичную восточную женщину. Костя подошел к столику.
— Ты, как всегда, пунктуален, — произнесла Светлана, улыбнувшись.
— Ты же знаешь, я привычек не меняю, — ответил Крылов и сел на стул напротив.
«Только не волнуйся», — попытался успокоить он себя.
— Желаете что-то заказать? — незаметно подошедший официант держал в руках меню.
— Еще один кофе, пожалуйста, — ответила первой дама.
— А вот я сегодня еще не обедал, — как ни в чем не бывало наигранно произнес Крылов. — Что у вас там самое вкусненькое? — спросил он у обрадовавшегося официанта: женщина, сидевшая здесь уже полчаса, кроме двух чашек кофе ничего не заказывала.
Обсудив блюда с официантом. Костя демонстративно весело спросил:
— А не выпить ли нам вина, бывшая жена?
— Ты же знаешь, я не могу пить кислое.
— У нас хороший выбор сладких и десертных вин, — вставил официант. — Хороший коньяк.
— Я не могу, — твердо отказалась женщина.
— Вот видишь, даже выпить за встречу не хочешь, — сказал Костя укоризненно.
На самом деле он пока еще помнил о многом. О том, что у Светланы проблемы с желудком, — тоже. Но почему-то надеялся, что не откажется выпить за встречу, ведь раньше, несмотря на запреты, иногда она себе такое позволяла.
— Тогда коньячок, пожалуйста, самый лучший. У меня сегодня есть повод, — заказал он официанту.
«Так, опять напьется, никакого разговора не получится», — наблюдая за Крыловым, раздосадованно подумала Светлана.
В ее памяти еще живы были воспоминания о скандалах, затеянных пьяным Крыловым в гостинице, когда она ушла к Михаилу. По правде говоря, он редко пил, но за время, предшествовавшее разводу, и после, пока она не уехала, Светлана насмотрелась всякого.
— Может быть, сначала поговорим? — спросила она неуверенно.
— А куда спешить? Я свои дела закончил. Захочу — уеду сегодня, захочу — завтра. А почему ты одна? — оглянулся Крылов по сторонам. — Где твой единственный и ненаглядный?
— Миша сейчас занят. Подъедет, как только освободится. Возможно, через час, — ответила она, взглянув на часы.
— А что, больше, чем на час, не отпускает? Боится, что уведут? — попытался шутить Костя. — И правильно, между прочим, делает. Вот я не боялся — и что в результате? Без жены, правда, с ребенком. Отец-одиночка.
— Не язви… — Светлана глубоко вздохнула, пытаясь успокоить себя и не ответить Крылову резко. — Пожалуйста. Расскажи лучше об Олежке. Как он, вырос, наверно?
— Вырос. Читать научился. Осенью в школу пойдет. Но ты не беспокойся. О тебе не вспоминает. Ну, за встречу! — поднял он рюмку.
Светлана вздрогнула. Из последних сил она старалась сдержаться. Сколько раз в мыслях она готовилась к этому разговору, надеясь, что Костина обида улеглась. Тщетно!
— Я, между прочим, не ссориться сюда пришла, — дрожащей рукой она достала сигарету. — Я с тобой спокойно хочу поговорить. Да, я виновата. Да, я полюбила другого человека. Но я была честна с тобой. И ты представить себе не можешь, как мне было тяжело и как тяжело сейчас…
— А как мне было тяжело, ты себе можешь представить? — жестко ответил Крылов, сощурив глаза. — Или ты считаешься только со своими чувствами? Меня ведь ты тоже когда-то любила? Или ошибаюсь?
— Любила, — тихо ответила Светлана. — Только это была другая любовь. Я знаю, тебе сейчас это трудно понять, но придет время, и ты поймешь разницу. Надеюсь, что поймешь. Я хочу, чтобы ты был так же счастлив, как я.
— Ах, какие мы доброжелательные! — воскликнул в сердцах Костя. — Только знаешь, если для того, чтобы почувствовать такую большую любовь, — он зло подчеркнул голосом эти слова, — я должен буду кого-то уничтожить, разрушить чью-то жизнь, то мне как-то не хочется такого великого чувства. Слишком хорошо знаю, сколько боли приносит другим такое «счастье».
— Я хочу увидеться с сыном, — неожиданно для самой себя четко произнесла Света. — Я его мать. И чтобы ни было между нами, ты не вправе вычеркивать меня из его жизни.
— Я — вычеркивать? — чуть не подавился салатом Крылов. — Ты ведь сама так за своей любовью гналась, что, не глядя, все согласилась подписать. Я тебя не заставлял, — покачал головой Костя. — Я оставлял тебе выбор.
— Это был не выбор! — не выдержав, повысила голос Света. — Это был шантаж, это была пытка. И не дай Бог тебе испытать такое!
— А чего ты на меня кричишь? Ничем помочь не могу. Что написано пером, как говорится…
— Я буду с тобой судиться, — из последних сил стараясь сдержаться, медленно выговорила каждое слово Светлана.
— А это пожалуйста, — великодушно ответил Костя, с аппетитом доедая салат. — Только прошли те времена, когда у нас перед иностранцами шапку снимали.
— Я, я… — не выдержав, женщина расплакалась. — Господи, почему ты так жесток? Мне он по ночам снится, ручки протягивает, — продолжала она сквозь слезы. — А я как за дверью стеклянной. И стекло такое прочное…
«А сколько ты мне снилась? Сколько я не спал по ночам?» — подумал он, откинувшись на спинку стула и вытерев губы салфеткой.
Глубоко затянувшись сигаретой, он отметил, что его совершенно не трогали слезы бывшей жены. «А ведь раньше, чуть слезинка появится, все на свете готов был для нее сделать. Что она со мной сотворила?» — хладнокровно отметил Крылов.
Молча наблюдая за всхлипываниями Светланы, он заказал еще коньяка, как вдруг увидел появившегося на пороге Селивана.
— О, Майкл пришел! — словно увидев закадычного друга, воскликнул Костя, вытянув в его направлении руку. И, взглянув на часы, добавил: — Раньше срока, между прочим. Не доверяет. Ай-яй-яй.
— Света, Света милая, что с тобой? Что происходит? — бросился к плачущей женщине импозантный мужчина.
— Ты — гад, Крылов! — присев на свободное место, зло обратился он к Косте, когда Светлана, неожиданно вскочив, скрылась в направлении женской комнаты.
— Ну, так уж и гад. А кем, считаешь, ты был, когда у меня жену уводил? — задал ему ответный вопрос Костя, резко наклонившись над столом и неаккуратно задев бокал.
От звука разбитого стекла в небольшом кафе наступила тишина. Официанты давно поглядывали в сторону столика в углу. Никому не хотелось неприятностей, особенно если придется вызывать милицию. Да и хозяин терпеть не может разборок. Если что служится, смене влетит по первое число.
Но, казалось, этот случайно разбитый бокал немного успокоил и привел в чувство сидевших за столом мужчин.
— А вообще проигравшая сторона претензий к победителю не имеет, — поднял вверх руки Костя. — Пришел, увидел и увел! Давай за это выпьем, — и, не дожидаясь согласия Михаила, Крылов опрокинул в себя еще рюмку коньяка.
— Хорошо. Давай поговорим по-мужски, — пропустил его слова мимо ушей Михаил. — Я люблю эту женщину, и меня не волнует, чья она была жена. Но у нее есть сын. И я хочу избавить ее от страданий.
— Так в чем дело? Пусть она родит тебе кого-нибудь, — посоветовал Крылов. — Сразу станет счастливой.
Селиван помолчал какое-то время и спросил:
— Значит, ты ничего не знаешь?
— А что я должен знать?
— Год назад Света потеряла ребенка, — с дрожью в голосе произнес Михаил. — А я чуть не потерял ее. Она так мучилась, когда оставила Олега. Потом, казалось, вновь обрела смысл жизни, узнав о беременности. Я до сих пор не могу себе простить, что именно в тот момент, когда меня не было дома, она поскользнулась и упала. Шесть месяцев уже было.
Михаил сделал паузу.
— В общем, у нас больше не может быть детей, — закончил он свой краткий рассказ.
Крылов, молча все выслушав, подумал: «Значит, не так все сладко у Светланы. Но при чем здесь я? Она сама выбрала свой путь».
— У меня тоже больше не будет детей. Выражаю вам свои соболезнования, но ничем помочь не могу. Олег мой сын…
— Ты поверь, — перебил его Селиван, — мы прекрасно все понимаем, но я прошу, дай возможность ей хотя бы видеться с ним. Ты же знаешь, я редко прошу.
— Не унижайся, Михаил. Разве не видишь, во что превратился этот человек, — женский голос за спиной прозвучал неожиданно жестко. — Пошли отсюда. Хватит пить, Крылов. Тебе еще домой ехать.
— Хочу — пью, хочу — не пью, — последние слова Светланы, как оказалось, подлили масла в готовый уже погаснуть огонь. — У меня теперь водитель есть. Женщина, между прочим. Умеет все!
Костя почувствовал, что алкоголь начинает делать свое дело, но остановиться уже не мог.
— Правда, кое-что надо еще проверить, — и внезапно вспомнив, как недавно видел Анну в машине Балайзера, расхохотался. — Хотя, наверно, уже проверили. Без меня.
— Мне очень жаль своего сына. За то, что у него такой отец, — взглянув на порядком захмелевшего Костю, презрительно бросила ему в лицо Светлана и, взяв под руку Михаила, покинула зал.

Анна безнадежно опаздывала. За разговором с Балайзером совершенно незаметно пролетели три часа, и когда, спохватившись, она поинтересовалась, который час, было ровно 16.30. Несмотря на то что ресторан находился неподалеку от гостиницы, дорога заняла почти полчаса. В пятницу после обеда в Киеве, как, впрочем, и везде, было полно машин. То там, то тут на дорогах возникали пробки.
Попрощавшись со странным американцем, она пулей подлетела к лифту и почти бегом пронеслась по коридору. Запыхавшись, Анна остановилась у номера Константина Петровича и тихонько постучала. Дверь никто не открывал.
«Странно, — подумала она. — Шеф достаточно пунктуален. Может, задержался? А вдруг уехал?» — мелькнула неприятная мысль. Перестав стучать, Анна осмотрелась по сторонам, пытаясь сообразить, с какой стороны находится гостиничная стоянка. Подбежав к нужному окну, она долго всматривалась в сгустившиеся сумерки, пытаясь в свете фонаря отыскать знакомую машину.
«Фу, не уехал, — выдохнула она облегченно. — Тогда где же он? Надо бы спросить у администратора».

— Нет, ваш Крылов не возвращался, — ответила Анне администратор. — Да, девушка, вы знаете, что вам придется оплатить номера еще за сутки? Вы должны были выехать до обеда. А еще бар и телефоны. Линия часами была занята. Интернет, что ли?
Анна кивнула.
— Вы когда планируете уезжать?
— Не знаю. Собирались сегодня, — растерянно ответила она.
— Все равно придется доплатить за сутки, — не терпящим возражений тоном на одной ноте произнесла зевающая от скуки женщина.
— Да, я понимаю, — девушка вновь согласно кивнула головой.
«Надо ему позвонить», — подумала Анна. Купив телефонную карточку в киоске, она решительно зашла в кабину и набрала киевский мобильный номер Крылова.
«Извините, но в настоящий момент абонент недоступен», — ответил ей автоматический женский голос.
Постояв в растерянности пару минут, Анна зашла в бар и заказала кофе. Сев за стойку и посмотрев на часы, начала волноваться
«18.00. Где его искать, может, случилось что? Если до восьми не объявится, придется звонить Дербеневым».
Допив кофе и выкурив пару сигарет, она вдруг услышала шум, доносящийся из холла.
— Что вы еще хотите? Я за номер и телефоны только что заплатил? Заплатил. За бар ваш заплатил? Заплатил. За стоянку заплатил? Заплатил. Я хочу забрать свою машину и ехать домой… — качал права еле стоящий на ногах мужчина.
— Я вам еще раз говорю: вы пьяны, и в таком виде мы вам машину не отдадим. Если вы сейчас же не уйдете в номер, нам придется вызвать милицию! — Разгневанная женщина даже привстала со своего места.
— Да что вы все меня сегодня милицией пугаете? У вас что, без милиции и проблему решить нельзя? — оглянулся по сторонам в поисках поддержки мужчина.
— Андрей, звони, — кивнула женщина стоявшему рядом здоровому парню.
— Да мы и сами справимся, — попробовал было убедить ее молодой человек.
— Звони, звони. Это теперь иностранец. Проблем не оберешься потом, — проворчала сидящая рядом за компьютером напарница.
— Не звоните, пожалуйста, никуда. Все в порядке, — вмешалась в разговор подбежавшая Анна. — Мы немного прогуляемся. Она быстро взяла под руку Крылова и потянула к выходу.
— О, мой водитель приехал. Машину-то отдайте, — вполоборота повернулся Крылов, подталкиваемый Анной к дверям.
— Я сегодня тоже не могу вести машину. Я тоже немного выпила, — попыталась она растолковать на ходу.
— А кто вам разрешил?
— У меня, между прочим, выходной. Если бы вы меня предупредили, я бы не пила, — ответила она ему.
— Логично. А куда вы меня тащите?
— На свежий воздух.
— А я хочу в кровать.
— Потом и в кровать.
— Ну, если в кровати вы так же хороши, как за компьютером, — продолжало нести Крылова, — тогда…
— Константин Петрович! Замолчите немедленно, вы и так наговорили сегодня много лишнего, — резко оборвала Анна.
Поток холодного воздуха обдал лицо. Костя замолчал. Последняя фраза запоздало дошла до его сознания и продолжала крутиться в мозгу, как заевшая пластинка. «Вы и так сегодня наговорили много лишнего… Вы и так сегодня наговорили много лишнего…»

Крылов шел за Анной следом как на привязи, повторяя, хоть и с отставанием, все ее повороты. Краем глаза девушка следила за шефом. «Дубленка расстегнута, — отметила она. — Простудится. Сам вряд ли догадается застегнуться в таком состоянии. Угораздило ж его где-то напиться! Никогда бы не подумала».
Остановившись, она повернулась к Крылову. С реакцией у него в этот вечер действительно было не очень хорошо, и он буквально наткнулся на неё.
Анна без слов застегнула все пуговицы сначала у него на пиджаке, затем, аккуратно укутав шею шарфом, и на дубленке. Костя наблюдал за ее движениями, не вынимая рук из карманов. Затем она взяла его под руку и пошла рядом.
Какое-то давно забытое чувство ощутила она, застегивая, как ребенка, этого взрослого мужчину. Когда-то, давно, то же самое она всякий раз проделывала с Игорем, который вечно ходил расстегнутым.
Так они гуляли около часа.
— Вы, наверное, удивлены? — после долгого молчания первым произнес Костя, у которого на свежем прохладном воздухе понемногу трезвела голова.
— Видимо, у вас были на то причины, — ответила Анна спокойно, всем видом давая понять, что ее это не касается. Какое-то время они вновь шли молча. Наконец, решившись Костя произнес:
— Я сегодня встречался с бывшей женой, — и, усмехнувшись, остановился, чтобы достать сигареты. — Она ушла от меня два года назади
Выдержав паузу, Анна ответила:
— Странно, мы с мужем тоже развелись два года назад, — и добавила: — Он ушел к другой женщине. Хотя, если честно, семейная жизнь прекратилась задолго до развода, сразу после смерти бабушки.
— А почему ты считаешь смерть бабушки начальной точкой? — удивленно спросил Костя, перейдя на «ты».
Он сам пытался несколько лет найти такую же точку отсчета в смене их со Светланой отношений. Но у него это никак не получалось. Он даже не мог припомнить, когда Михаил вошел в его жизнь и когда он познакомил его с женой. В той, прежней, жизни их дом часто навещали друзья.
— Не знаю. Бабушка была как стержень, на ней все держалось. Иногда мне кажется, что Игорь ее просто побаивался. Она меня вырастила после смерти родителей, заменила мать. Прекрасно понимала, что после ее смерти я останусь совсем одна… Ей, наверное, очень хотелось оставить меня и Катю в надежных руках. Впрочем, думаю, к концу жизни бабуля поняла, что ошиблась…
Аня остановилась и тоже достала сигарету. Костя чиркнул для нее зажигалкой. Стало совсем темно. На подмерзшую за день землю крупными хлопьями падал снег. Машин становилось все меньше, уменьшилось и количество прохожих.
— Сколько себя помню, мы жили в самом центре города, на площади Победы. Пришлось разменять квартиру, все поделить…
— А квартира кому принадлежала?
— Бабушке. Мой дед был, как теперь говорят, видным партийным функционером, — поведала она.
Анна замолчала. Рассказывать о том, что двухкомнатная в новом районе досталась ей только благодаря хорошим знакомым, случайно узнавшим о неравноценном обмене, к которому вынуждал Анну Игорь, не очень хотелось.
— И что было потом? — заинтересовался Крылов.
— Это грустная история. Я ведь стала деньги зарабатывать еще на третьем курсе института. Бабулина и моя пенсии вдруг резко перестали удовлетворять наши потребности. Пока училась, замуж вышла. Мы с Игорем на одном курсе учились, а к окончанию института все словно вирус подхватили, пачками в загс ходили. Через год Катька родилась, и я ее практически с рождения постоянно на Асю оставляла. В Польшу ездила, в Турцию. Неделями не спала.
— Кто такая Ася? — вновь спросил Костя.
— Я бабушку так звала. От поездок она меня не отговаривала, хотя укоряла порой, что не женское это дело. Но Игорь лишь один раз со мной съездил и отказался. Тяжело ему было. Постоянные недосыпания, нервотрепка. Гораздо спокойнее сидеть в кабинете.
— И что дальше?
— Когда бабушка окончательно слегла, пришлось искать другую работу. За три предыдущих года я закончила много курсов, устроилась секретарем-референтом у арабов. Помогало знание английского, я ведь английскую школу закончила, — пояснила Анна. — Даже арабский пыталась учить. Только организации их работы так и не поняла. Шум, гам, накурено во всех комнатах. Какие-то люди, все с понтами, кучи денег. Как потом поняла, торговали в основном левыми сигаретами и спиртным. Оптом.
— А муж? — недоверчиво слушал Крылов.
— Что муж? Нервничал, ревновал, скандалил, — снова усмехнулась Анна. — Да только жили мы на мои деньги. Когда машину купила, все вообще рушиться стало. Да и мне «добрые люди» рассказали, как в рестораны девиц водит. Потом у него так называемые командировки начались. Самое ужасное позже выяснилось, при разводе. Однажды он упросил меня прописать родственницу, на работу, мол, хочет устроиться, а без прописки никак. Позже он к ней и ушел. Никакая она не родственница оказалась.
Анна рассказывала свею историю, а Костя как наяву представлял себе девушку — одну, оказавшуюся в тяжелой ситуации в большом городе.
— Только собралась от своих арабов уйти, — продолжила Анна, — как шефу кто-то голову в подъезде пробил, склад ограбили. Долго на допросы таскали, бандиты пытались наезжать, думали, я что-то знаю. А здесь еще непростой размен квартиры. Сложно сказать, чем бы все закончилось, если бы не Артюхин.
Крылов насторожился при упоминании Артюхина. Ему вновь стало интересно, какое место в жизни Анны занимал этот человек. Слишком солидной и известной в мире бизнеса была его фигура.
— А что он сделал? — чувствуя, что голова начинает ясно мыслить, спросил Крылов.
— У нас офисы рядом находились, пока «Nice color» не построила свое здание. Меня он почти полгода приглашал к себе работать. Но как-то не решалась, — Анна тщательно подбирала нужные слова, чтобы Константин Петрович не задавал лишних вопросов, — до тех пор, пока не сложилась та ситуация.
Она промолчала о том, что чувство благодарности к Артюхину за помощь чуть было не сыграло с ней злую шутку. С бывшим шефом стало происходить нечто странное, вылившееся позже в непредсказуемые действия и события.
— Вот так полтора года назад я с Катюшей и оказалась в новом необжитом микрорайоне. За это время Игорь ни разу не воспылал желанием чаще видеть дочь. Два раза в год — на день рождения и на Новый год — делает подарки и все.
Анна попыталась вернуть разговор в прежнее русло, и Костя поддался на эту уловку.
— Но как-то иначе он вам помогает? Анна замедлила шаг и достала еще одну сигарету. Затем, снова прикурив от Костиной зажигалки и усмехнувшись, ответила:
— Я отказалась от алиментов, взамен он оставил мне мою машину. Терпеть не могу шантаж.
Здесь уже замолчал Костя, не решившись признаться в том, что в его жизни тоже был шантаж. Только ситуация была обратной. Лишь с помощью шантажа он смог заставить бывшую жену подписать отказ от сына.
— А почему вы разошлись, если не секрет? — спросила Анна после паузы.
— Моя жена полюбила другого мужчину, — удивившись самому себе, после недолгого раздумья ответил Костя, впервые употребив слово «полюбила».
«Надо смотреть правде в глаза», — неожиданно подумал он.
Странно, но ему стало легче от этих слов. Еще более странным было то, что, рассказывая этой малознакомой девушке историю своего развода и отвечая на ее вопросы, он чувствовал, что начинает иначе оценивать все, что с ним произошло.
Будто бы ломал старую стену и по кирпичику строил новую. И новая была ровной, окрашивалась в спокойные тона и не давила на него выщербленными, покрытыми трещинами краями.

Сколько времени они провели, блуждая по городу, который медленно, на глазах, покрывался пушистым белым покрывалом, никто из них не знал. На душе у обоих было тепло и спокойно. Просто два одиноких человека, выслушав и разделив боль друг друга, впервые почувствовали, что незаживающей ране стало легче.
Подойдя к освещенному огнями входу в гостиницу, Костя почувствовал, что протрезвел. Не обращая никакого внимания на пристально рассматривавших их администраторов, словно не было никакого инцидента несколько часов назад, они заглянули в бар, выпили кофе. Затем молча поднялись в лифте на свой этаж и, пожелав друг другу спокойной ночи, зашли каждый в свой номер. Никто не осмелился признаться, что расставаться на самом деле не хотелось.

Раздевшись, Анна подошла к окну, в задумчивости разглядывая сквозь хлопья падающего снега расстилавшийся перед ней спящий город. Что-то творилось в ее душе. К возбужденному состоянию после откровенных разговоров примешивалось легкое предчувствие важного и решительного события в ее жизни.
…Уже собираясь лечь в кровать, Анна услышала негромкий стук, нерешительно подошла к двери и тихо спросила:
— Кто там?
— Я, — раздалось в ответ.
На пороге стоял Константин Петрович. Встретившись с ним взглядом, она без лишних слов впустила его в комнату…

 
Марина
Марина
Число: Среда, 22-Августа-2007, 23:20:05 | Ответ # 10
Хозяйка
 Админчик
Сообщений: 28968
Награды: 27 +
Репутация: 19
 Страна: Германия
Город: Бремен
 Я Offline
С нами: 24-Ноября-2006
 
— 6 —

— Света… — Анна открыла глаза, не сразу сообразив, кто простонал рядом.
В просвете между штор было темно. Протянув руку к лампе на тумбочке, она вновь услыхала:
— Света… Мне холодно…
Включив свет, она взглянула на Костю, затем автоматически положила ладонь ему на лоб. Руку обдало жаром. Почти сразу мужчина приподнял веки. Лихорадочный блеск, который она успела уловить в его глазах, дополнил картину.
— Где я? — задал он вопрос.
Попытавшись привстать, но почувствовав слабость во всем теле, Крылов снова застонал. Посмотрев еще раз на Анну и, по-видимому, вспомнив, где он. Костя непонимающе спросил:
— Что со мной?
— Кажется, грипп, — подумав, ответила Анна. Она встала с кровати и набросила на голое тело лежащий рядом халат. В комнате и в самом деле стало прохладнее по сравнению со вчерашним днем. Костя вновь попробовал встать.
— Лежи, — Анна подошла к нему с другой стороны кровати. Наклонившись, дотронулась до лба губами.
— Да ты весь горишь, — испугалась она.
Костя снова закрыл глаза. Ему не хотелось верить в происходящее. Только что с ним рядом была Света. Почему на кровати сидит другая женщина? Значит, это сон? Сон с другой женщиной или со Светой? Сделав усилие, он вновь открыл глаза и снова увидел Анну.
«Значит, Света приснилась», — понял он.
Анна открыла дорожную сумку и достала аптечку. Пересчитав таблетки ремантадина, подумала: «Негусто. Шесть штук. Если не буду пить сама, ему для начала хватит». Еще раз перечитав инструкцию, она достала из упаковки две таблетки, прибавив к ним две таблетки парацетамола.
— Вот это надо выпить, — растормошив Крылова, она протянула ему на ладони лекарство.
— Я не умею, — ответил он нерешительно.
— Придется попробовать. Надо сбить температуру и попытаться подавить вирус.
Она обращалась с ним как с ребенком. Костя и вправду никак не мог проглотить первую таблетку. Заставив его выпить еще стакан воды, Анна укрыла Крылова одеялом и задумалась.
«С такой температурой ехать опасно. Все время придется сбивать. Оставаться тоже нельзя. Дорога тяжелая, снегу за ночь намело. К тому же суббота, ее не чистили, наверно. Если на границе надолго не задержат, весь путь займет часов четырнадцать-шестнадцать, а то и больше. Пусть подремлет, пока спадет температура, потом поговорим», — решила Анна.
Через полчаса она привела себя в порядок и снова подошла к кровати. На лбу Кости выступили капельки пота. Очнувшись, он посмотрел на Анну более осмысленным взглядом.
— Который час? — спросил он.
— Семь утра. Как ты себя чувствуешь?
— Лучше. Только тело ломит.
— Что будем делать? — задала она непростой вопрос. — Я могу позвонить Дербеневым, оставить тебя у них. К сожалению, я должна уехать. В понедельник соседка уезжает в командировку, и за Катей некому будет присмотреть.
— Нет, мне тоже нужно домой. У меня назначены встречи. Дел много. Только не знаю, смогу ли вести машину, — беспомощно взглянул он на Анну.
— За руль тебе нельзя, сам понимаешь, — она промокнула полотенцем капельки пота, выступившие у него на лбу. — Я поеду, в моей жизни были ситуации и посложнее. Однажды почти сутки ехала. К тому же одна. Доберемся.
Костя отбросил одеяло. Ему стало жарко.
— Мокрый весь, странно, — сказал он смущенно, попытавшись снова его натянуть.
— Это хорошо. Когда падает температура, идет большое потоотделение. Где твой ключ, я принесу переодеться.
— Я сам, — собравшись с силами, Крылов наконец-то сел на кровати.
В голове шумело. Анна помогла ему одеться и, придерживая под руку, довела до двери.
— Подожди, помогу, — сказала она, вспомнив, что свой ключ оставила на столе.
Не дожидаясь. Костя, пошатываясь, подошел к своему номеру, вставил ключ в замок и попытался открыть. Удалось ему это с трудом. Перешагнув порог номера, он, зацепившись за что-то, чуть не упал, но Анна вовремя его подхватила и помогла сесть в кресло.
— Никогда не думал, что так тяжело болеть, — произнес он с расстановкой..
— Тебе особенно, — согласилась девушка. — Тот, кто редко болеет, переносит все эти вирусы гораздо тяжелее. Организм не привыкший.
Окинув глазами комнату, она спросила:
— Не будешь возражать, если я соберу вещи? В ответ Костя отрицательно мотнул головой. В пакете в шкафу она нашла чистое белье, и, пока аккуратно складывала разложенные на столе бумаги, принадлежности в ванной комнате и одежду. Костя с трудом переоделся.
— Ой, у тебя тоже парацетамол есть! — воскликнула она удивленно, заметив пакетик с лекарствами.
— Это Саша, — ответил из ванной хриплый голос. Анна уже знала, кто такая Саша. Мысленно поблагодарив ее за заботу, она обнаружила и упаковку с витаминами.
— Вот еще выпей, — протянула она капсулу. Костя сморщился, но послушно проглотил.
— Так, вроде бы все. Давай документы и ключи. Сейчас спустимся вниз, подождешь в холле. Я подгоню машину, — спокойно сказала она.
На самом деле все было не так просто. Она волновалась и за состояние Крылова, и за предстоящую дорогу.

Усадив шатающегося шефа в кресло под укоризненные взгляды заспанных администраторов, решивших, что мужчина еще не отошел от пьянки, Аня сдала квитанцию, взяла жетон на автомобиль и вышла во двор.
Все машины на площадке представляли собой большие сугробы. Лишь по торчавшим боковым зеркалам можно было догадаться в начинавшей рассеиваться утренней темноте, что на самом деле это автостоянка.
Минут двадцать Анна потратила на то, чтобы смести снег и соскрести лед со стекол, пока, наконец, пробуксовывая в глубоком снегу, не подъехала к дверям гостиницы.
Косте и вправду стало легче. Он помог поставить в багажник сумки и даже вызвался сесть за руль. Но Анна вежливо отказала. Она прекрасно знала, что через какое-то время температура снова подпрыгнет.
За город выбрались лишь через час. Несмотря на то что местами вовсю работала очистительная техника, дороги представляли собой месиво из мокрого снега. Мороз, слегка прихвативший сутки назад землю, после снегопада вновь уступил место оттепели.
Только к трем часам дня добрались до границы. По всей дороге было много населенных пунктов, ограничений скорости. Но, наверное, впервые в жизни на всем пути из Киева не встретилось ни одной милицейской машины. Даже при всем на то желании превысить скорость было практически невозможно.
Анна, сосредоточившись на дороге, периодически посматривала на Крылова, трогая его лоб ладонью. Дважды приходилось останавливаться. Сперва для того, чтобы укрыть задремавшего Костю одеялом, затем чтобы дать ему таблетки.
Несмотря на попытки уговорить пограничников и таможенников на быстрый проезд больного с высокой температурой, все формальности на границе заняли два часа. Проехав последний пост, Анна облегченно вздохнула. Осталось полпути.
Снега на дороге стало меньше, но ощутимо прибавить в скорости не удавалось. Местами встречались участки, покрытые сплошной коркой льда. Иногда в вечерних сумерках на пути возникали дорожные машины, разбрасывающие песок. Помогало это мало — дорога все равно оставалась опасной.
У Кости вновь поднялась температура. Он полулежал на откинутом сиденье и метался под одеялом. «Надо что-то делать», — лихорадочно соображала Анна.
«Есть! Вспомнила».
Осторожно съехав на обочину, она растолкала Крылова, задав ему нелепый, казалось, вопрос:
— Водка есть?
— В багажнике, — удивленно уставился он на нее.
Как у любого нормального водителя, естественно, в машине на всякий случай лежала бутылка водки. Анна села на свое место, как могла раздела Костю и щедро обтерла его спиртным. Затем вышла из машины подышать свежим воздухом. Закурив, она задумалась.
«Если менты остановят, ни за что не смогу доказать, что не пила. Но другого выхода нет».
Едва открыв дверцу, она вновь почувствовала резкий запах спиртного. Стараясь дышать неглубоко, Анна опустила оба задних стекла, решив, что на скорости быстрее выветрится, и тронулась с места.

Остановившись через десяток километров у придорожного кафе, она попросила приготовить чай в термос, купила бутерброды и минеральной воды. Официант с опаской посмотрел на девушку, от которой за километр несло спиртным. Когда же он через окно увидел, что та садится за руль, у него просто речь отняло.
На счастье, никто их не останавливал, да и машин на дороге практически не было.
— Где мы едем? — приподняв сиденье, спросил Костя через некоторое время.
«Полегчало», — отметила про себя Анна.
— Километров сто семьдесят осталось. Если дорога не станет хуже, часа за три доберемся, — ответила она, не отрывая взгляда от светящихся красным светом габаритных огней идущей впереди машины.
Анна «села на хвост» минут двадцать назад. Ехать, повторяя движения незнакомого водителя, было намного легче.
— Устала? — задал вопрос Крылов.
— Немного. Самое сложное было не опьянеть от запаха. Хотя, если честно, голова кружилась. Даже закусить захотелось. И она рассказала о немой сцене в кафе.
— Откуда ты знала, что водку можно использовать таким образом? — подивился ее опыту Крылов.
— У меня ребенок, Костя. Когда болеют дети, и не тому научишься, чтобы им помочь, — усмехнувшись, ответила Анна.
«А я вот не знал», — напряг память Крылов и, глядя на бегущую навстречу дорогу, отрешенно подумал: «А ведь у меня тоже ребенок. Надо будет подсказать Саше». Наивный, он и не подозревал, что Саша, вырастившая и его, и Олежку, не нуждалась в таких советах.

— Какой у тебя адрес? — решила узнать Аня, подъезжая к кольцевой.
— Сухаревская, дом номер… — продиктовал очнувшийся Костя пересохшими губами, чувствуя, что снова поднялась температура.
— Мы, оказывается, рядом живем, — отметила она.
— Точно, — припомнил Крылов. — Я когда за тобой заезжал, тоже об этом подумал.
— Это тот кирпичный дом на горке? — уточнила Анна.
— Да.
— Он из моей квартиры хорошо виден. Я люблю наблюдать, как там загорается свет в окнах. Даже желание иногда загадываю, — улыбнулась она.
— Это как?
— Ставлю на какое-нибудь окно и жду, где первым включат свет.
— И сбывается?
— Да пока не очень, — рассмеялась в ответ Анна. «Забавная девушка», — подумал Крылов, снова впадая в забытье.

— Костя, очнись, приехали, — трясла его за плечо Анна. — Какой у тебя этаж?
— Пятый. Сто восьмая квартира. Выйдя из машины, Крылов пошатнулся.
— Не спеши, — попросила она, закрывая багажник и прихватив Костин кейс. Костюм она решила пока оставить в машине.
Пока мужчина набирал код на замке, Анне приходилось его поддерживать.
На звонок дверь открыла подтянутая пожилая женщина.
«Выглядит как учительница», — отметила Аня, мельком глянув в сторону Саши. В том, что это была именно Саша, она не сомневалась.
— Что случилось? Костя, что с тобой? — подхватила та с трудом перешагнувшего порог Крылова.
— У него грипп, — ответила девушка. — Помогите мне уложить его в постель, и, я думаю, не мешает вызвать «скорую». Таблеток за день он уже достаточно наглотался, но они недолго действуют. Саша недоверчиво взглянула на незнакомую девушку и еще раз посмотрела на Костю.
— Вы уверены, что грипп?
— Уверена… Почти.
— Что он принимал?
— Я вам расскажу. Давайте его уложим, — устало произнесла Анна и, сбросив сапоги, согнулась, чтобы помочь Косте снять ботинки.
Саша растерянно сопровождала взглядом ее движения и все еще никак не могла прийти в себя.
— У вас термометр далеко? — спросила Анна, когда общими усилиями они уложили Крылова в постель.
Все это время она, упустив некоторые личные подробности рассказывала женщине о том, как Костя заболел, что из лекарств она ему давала, как обтирала в машине водкой. Саша сосредоточенно слушала.
«Она права, надо вызвать „скорую“. Не дожидаясь показаний термометра, женщина набрала 03.

— Господи, полвторого, — глянула на часы Анна, едва закрылась дверь за бригадой «скорой». — Константин Петрович сказал по дороге, что в час ночи гараж закрывают, пропускают только крайнем случае. Я загоню быстро машину и вернусь отдать ключ и документы.
— Я не знаю, можно ли вам доверять… — растерянно произнесла Саша.
— К сожалению, у вас нет выбора. Такую машину нельзя оставлять во дворе. Знаете, — предложила она недоверчиво посматривавшей на нее Саше, — вот вам мой паспорт. Взамен я беру документы на машину и ключи. Здесь метров пятьсот, я быстро вернусь.
И, не дожидаясь согласия, быстро исчезла за дверью. «Господи, что за ночь!» — подумала женщина, защелкивая за ней замок.
На всякий случай она открыла паспорт и прочитала: «Круглова Анна Николаевна». Затем рассмотрела фотографию: «Вроде похожа». Облегченно вздохнув, она спрятала паспорт под телефон и пошла в комнату к больному.

Анна вернулась минут через сорок. От переживаний у Саши разболелось сердце. Радовало одно: температура у Костеньки после укола стала спадать.
— Почему вы так долго? — недовольно встретила она на пороге Анну.
— Так получилось. Сначала свои вещи домой забросила, — принялась объяснять причину задержки Анна, — потом просилась в гараж, успели закрыть. Вот костюм, ключи и документы. А как Костя, Константин Петрович?
— Спасибо. Лучше, — кратко ответила женщина.
— Я тогда пойду. — Аня поняла, что войти ее больше не пригласят. — На всякий случай, вот вам мой номер телефона. Я рядом живу. Если что…
— Спасибо, — перебила ее Саша, взяв листок бумаги.
— До свидания.
— Спокойной ночи.
Оказавшись за дверью, Анна вздохнула. Ей очень хотелось взглянуть на прощание на Константина Петровича, но не удалось.
«Такую китайскую стену с первого раза не прошибешь», — улыбнувшись, подумала она о Саше и направилась домой.

 
БЕСЕДКА » -=Литература, Лирика, Стихи, Притчи=- » Романы » Территория души. Книга 1 (Автор: Наталья Батракова)
Поиск:


Copyright MyCorp © 2024 |