|
МОЯ ПОДРУГА - МЕСТЬ
|
|
Марина
Марина
|
Число: Воскресенье, 06-Мая-2007, 19:25:09 | Ответ # 41
|
Хозяйка
Админчик
Сообщений: 28968
Репутация: 19
Страна: Германия
Город: Бремен
Я Offline
С нами: 24-Ноября-2006
|
Санька вскрикнул.
Марьяна распахнула глаза.
Салех стоял по стойке "смирно" - изо всех сил тянулся перед человеком, возникшим в дверном проеме. Высокий, очень красивый брюнет в шортах и в черной майке.
Борис!
- Боб, я тут... - забормотал Салех. - Девка подняла шум, я пытался утихомирить... а она орет: подавай, мол, ей Рэнда, и все тут!
- Что-то я не слышал, чтобы здесь кто-то орал, - ответил Борис, переступая порог. - Зато слышал, как кто-то ржет. Не ты случайно? И чему веселился, а?
- Да она, эта телка, говорит: молока пацану надо. Я говорю: подергай себя за титьки, может, и надоишь... - Салех ощерился, но тут же проглотил ухмылку, опасливо поглядывая на окаменевшее лицо Бориса.
- Молока? - переспросил тот ледяным голосом. - Салех, зачем ты корчишь из себя большего кретина, чем есть на самом деле? Спустись на кухню и принеси молоко. Если сам не способен отличить молоко от джина, скажи Гуляму - он поможет.
- Но Рэнд приказал... - Салех осекся.
- Рэнда, конечно, сейчас нет, - кивнул Борис. -Но он очень скоро вернется. И что же, ты хочешь, чтобы он узнал, как ты посмел разговаривать... со мной?
Пауза перед последними словами была достаточно красноречивой.
- Да ты что, Боб, - пробормотал Салех, бледнея. - Я никогда и ничего... ты же знаешь. Я к тебе... всегда! Ты же знаешь! Не говори Рэнду!
- Не скажу, - усмехнулся Борис. - А ты быстро принеси молока. И "Корнфлекс" какой-нибудь. Да не забудь, что молоко должно быть теплое. Но не горячее. Иди.
Салех вытаращил глаза:
- А здесь? Позвать кого-нибудь?
- Зачем? - спокойно сказал Борис. - Я же остаюсь.
Салех замялся, словно хотел что-то спросить, но не посмел. Тогда Борис задрал черную футболку, и Марьяна увидела рукоять пистолета за поясом его шортов.
- Давай, не тяни резину, Салех! - уже с раздражением прикрикнул Борис, и араб нехотя вышел из комнаты.
Марьяна отвела глаза. Слабая надежда, что у Бориса взыграли былые чувства и он явился освободить "братьев по Творцу", улетучилась в тот миг, когда она увидела оружие у него за поясом. Да... Борис всегда был для Марьяны загадкой, однако теперь смысл его поступков понять несложно: ради чего ему терять покровительство Рэнда? Ну а велеть принести ребенку молока - это вроде как акт милосердия. Просто красивый жест! На подобные жесты Борис был всегда горазд - особенно если это его ни к чему не обязывало. Кстати...
- Кстати, я не тебе всем этим обязана? Всей этой свистопляской? - сухо проговорила Марьяна, не оборачиваясь к бывшему мужу и глядя в окно поверх головы притихшего Саньки, так что могло показаться, что она беседует с лучами заходящего солнца.
Борис не ответил, а когда Марьяна все же покосилась в его сторону, лицо его выражало лишь холодное презрение:
- Мне?! Ну, знаешь... Ты, как всегда, преувеличиваешь свою роль в моей жизни!
И тут же лицо его исказилось, словно он обозлился на весь мир за то, что сказал глупость.
- Что ты? - в испуге спросила Марьяна.
- Да так, - процедил сквозь зубы Борис. - Ничего особенного. - И вдруг не выдержал, выпалил:
- На этот раз, пожалуй, ты права!
Марьяна так и ахнула. Но тут же похлопала Саньку по руке - ничего, мол, я с тобой.
Борис продолжал:
- Только не воображай, будто я лелеял планы мести и заманил тебя и всех прочих в ловушку. Я не имею никакого отношения к делам... - он запнулся, - к делам Рэнда. Конечно, когда доходит до патологоанатомических тонкостей, я ему ассистирую, но... Эй, ты случайно не собираешься упасть в обморок? - спросил он, заглядывая в побледневшее лицо Марьяны.
- Вы... что, заложников потом потрошите? Когда не получаете за них выкупа? - с усилием выговорила она и тут же, спохватившись, оглянулась на Саньку. Однако тот внимательно разглядывал Бориса и вроде бы даже не слышал, что брякнула Марьяна.
- Ну, у тебя юмор значительно почернел, - хмыкнул Борис. - Ты что, думаешь, Рэнд охотится на людей? Нет, к вам его интерес особый. Ему нужен этот контракт... Хотя, по-моему, на самом деле Рэнд, как всегда, ради кого-то старается. В конце концов...
Вошел Салех.
Борис умолк.
Марьяна приняла из рук глупо ухмыляющегося араба красивую большую пиалу с молоком и немного мюслей. Санька обрадовался: он их любил.
Марьяна сейчас пуще прежнего ненавидела Салеха, который вернулся так не вовремя и заставил Бориса замолчать. Да и Борис тоже хорош - трусливо проглотил язык. Ну что этот араб понял бы по-русски? И все-таки Борис обмолвился...
Во-первых, сказал, что Рэнд не специализируется на похищениях людей (а кто бы мог подумать! Так четко все обставлено, так беспощадна и великолепна его команда!). А во-вторых, контракте "Эль-Кахиром" самому Рэнду вряд ли нужен. И он, мол, как всегда, старается ради... Ради кого-то другого.
Кто же? Кто истинный виновник всех бед?
Ну, Марьяна скорее всего о нем никогда не узнает. И от Бориса теперь ничего не добьешься: вон как упорно молчит! Понял, что едва не сболтнул лишнего. А может быть, утешила себя Марьяна, и не знает он больше ничего. Это все зависит от степени доверительности Рэнда. Ну кто ему Борис? Всего лишь друг? Так ли болтливы мужики с друзьями, как с любовницами и женами? Впрочем, когда она была женой Бориса, тот не особо баловал ее своими откровениями, она никогда не знала, что таится в его душе.
От воспоминаний так вдруг сжалось сердце, что у Марьяны задрожали руки.
К счастью, Санька выхлебал пиалу почти до дна, ничего не расплескалось.
Мальчишка откинулся на подушку:
- Я теперь посплю, а, Маряша?
- Конечно!
Санька взял ее за руку и чмокнул в щеку.
Марьяна поцеловала его в ответ.
- Спать как хочется, - прошелестел Санька.
- Спокойной ночи, моя радость, - отозвалась Марьяна. Но Санька уже ничего не слышал: уснул - как в воду упал!
Борис сделал резкое движение, и Марьяна в испуге вскинула глаза.
Ох, какое у него лицо! Как заострились черты! Как он вдруг постарел...
Очевидно, Борису неприятен был взгляд Марьяны, потому что он вдруг двинулся к выходу.
- Подожди! - безотчетно, не подумав, окликнула его Марьяна. - Борис, подожди, ради Бога!
Борис обернулся, вскинул брови. Однако лицо и голос по-прежнему были ледяными.
- Что такое? - спросил он.
- Побудь со мной немножко, - с мольбой прошептала Марьяна. - Поговори со мной! Ты не представляешь, как страшно одной! Ты не представляешь, что это такое - каждую минуту ждать смерти!
- Я... не представляю? - прохрипел Борис, и Марьяна с ужасом поняла, что в его глазах, обращенных к ней, вспыхнула самая настоящая ненависть. Она даже отпрянула, но Борису опять удалось взять себя в руки. - Хо-ро-шо, - промолвил он, почти не размыкая губ. Потом обернулся к Салеху:
- Побудь за дверью. Мне Рэнд велел кое о чем потолковать с этой девочкой, так что... иди.
Физиономия Салеха привычно исказилась двусмысленной ухмылкой. Однако он тотчас спохватился и без возражений отступил за дверь, конечно же, опять струхнул.
Марьяне сразу стало легче.
- Спасибо тебе...
- Не за что, - буркнул Борис. - И, кстати, давай сразу договоримся: о делах Рэнда я ничего не знаю. С тех пор как он привез меня из России, я стараюсь держаться в стороне. Так что не трудись выспрашивать. Видел я ваши бабьи лисьи хитрости! - Голос его сорвался.
Да, отметила Марьяна, Борис изменился... изменился! Он действительно ненавидит ее, но не потому, что она - Марьяна Корсакова-Ленская - его бывшая жена. Он ненавидит ее как женщину. Он ненавидит всех женщин. И кто может осудить его за это? Только не она, подумала Марьяна, вспомнив черные осколки стекла, окрашенные кровью. Между тем Борис снова взял себя в руки.
- Так что заруби себе на носу: я не источник информации. Я тебя как увидал вчера - подумал: все, глюки начались. Не представлял, что ты в это замешана. Думаю, Рэнд не хотел, чтобы я хоть что-то знал... да и как он мог предположить, что мы с тобой, так сказать, были близко знакомы? - Борис ухмыльнулся. - И не стоит ему об этом говорить, поняла? Мы, конечно, с ним близкие друзья, он для меня на все готов, как и я для него... но у него-то никто не отбил охоту к женщинам! Каково ему будет узнать, что его друг - просто евнух? - Он сорвался на визг, однако тотчас овладел собой. - Я, собственно, пришел тебя об этом предупредить. Не хочется угрожать, конечно, однако...
Борис многозначительно помолчал.
- Разумеется, я рад, что тебя еще не тронули... не то что ту, другую.
Я, правда, ничего не видел, но, говорят, ребята даже притомились малость.
- Лариса?! - ахнула Марьяна, стиснув руки у горла.
Красивые надменные черты Бориса исказились.
- Не знаю я, как ее зовут! И знать не желаю! Не хочу я ее видеть. И тебя тоже. Ничего не хочу о вас знать, не хочу!
Голос его истерически зазвенел, руки затряслись. И совершенно неосознанно Марьяна поступила с ним так, как поступила бы с Санькой: вскочила, подошла, ласково взяла за руку и шепнула:
- Ну что ты? Ну что, Боречка?
Он глядел на нее в изумлении. В глазах его появились слезы. Впрочем, они тотчас высохли, взгляд сделался острым, недобрым.
- Что, говоришь? Не строй из себя дуру, небось не забыла...
- Не забыла, - опустила голову Марьяна. -Только за что ты меня винишь?
Думаешь, мне легко тогда было - сидеть связанной в темной комнате и смотреть, как ты с ними, будто на сцене...
- Я - с ними? - тихо спросил Борис. - Или они - со мной? А? Ну скажи!
Кто с кем все-таки? Если ты все видела - значит, все знаешь!
- Они с тобой, - вскинув голову, сказала Марьяна, чувствуя во рту вкус крови и желчи. - Но сначала... мне показалось, что...
Она осеклась. |
| |
| |
Марина
Марина
|
Число: Воскресенье, 06-Мая-2007, 19:26:43 | Ответ # 42
|
|
Хозяйка
Админчик
Сообщений: 28968
Репутация: 19
Страна: Германия
Город: Бремен
Я Offline
С нами: 24-Ноября-2006
|
Борис крепко зажмурился. Потом провел ладонью по лицу, словно сдирая гримасу боли. Однако прежнее надменное и невозмутимое выражение уже не вернулось.
- Ну да, - сказал он очень тихо. - Что это я? Ты ведь ничего не знала.
Видела только то, что видела. Ну уж такой твой муж был игристый блядун, что сразу, вот прямо ни с того ни с сего, накинулся на двух незнакомых девок - и ну их заделывать! Чтоб ты посмотрела, как бывает на свете, да, Ма-ря-ша? - Он передразнил Саньку. - Ты так ничего и не поняла.
- Ну так объясни! - подавшись к нему, потребовала Марьяна. - Объясни, что все это значило!
Борис устало прикрыл глаза. Помассировал пальцами веки. Прошелся по комнате, стараясь успокоиться. Поплотнее прикрыл дверь, в которой давно уже торчал длинный нос Салеха. Из-за двери раздался глухой речитатив, по тональности напоминающий отборную матерщину. Мимолетная улыбка скользнула по красивым губам Бориса, и Марьяна подумала, что он, пожалуй, ненавидит Салеха.
Борис удобно расположился в кресле и широким жестом указал Марьяне на второе. Она села.
- Помнишь, когда я только пришел сюда, ты спрашивала: не мне ли, мол, обязана этой свистопляской?
Борис говорил совершенно спокойно, и Марьяна осмелилась осторожно кивнуть.
- А я тебе ответил: пожалуй, на сей раз ты права. Так?
- Ну, так, - шепнула Марьяна.
- Так, так... Тут вот в чем дело. Ты когда-нибудь слышала про Закон Всемирного Воздаяния? - с усмешкой спросил Борце и тут же замахал на Марьяну:
- Ну что ты, что?
Да, наверное, у нее стали такие глаза...
- Ax, да! - вспомнил он. - Конечно, слышала. Еще бы! Я ведь и сам впервые услышал эти слова от твоего отца, от Михаила Алексеевича, царство ему небесное.
В голосе Бориса прозвучало неподдельное уважение, и Марьяна была тронута.
- Закон Всемирного Воздаяния... А означает это, что тебе рано или поздно воздается по заслугам. Причем не в загробном мире, где рай и ад, и не сан-сара тебя обратит в какую-нибудь гадость, если чрезмерно грешил. Получишь свое еще при жизни: не рано, так поздно. Непременно получишь! В зависимости от количества и качества благословений или проклятий, которые ты успел накликать на свою голову. Что характерно, мирозданию до лампочки, кто тебя проклинает: безвинные жертвы или, к примеру, злодеи, которых ты совершенно справедливо покарал. Обидно, да? - хмыкнул Борис. - То-то, что обидно... И вот, моя радость Ма-ря-ша, если следовать логике этого закона, ты получила на полную катушку из-за того, что случилось со мной той ноябрьской ночкою.
Какое-то мгновение Марьяна смотрела на него, ничего не понимая. Потом у нее в глазах потемнело от ненависти. И в этой тьме зашевелились, задвигались три фигурки...
- Да, - с трудом выговорила она. - Над тобой, конечно, стояли с плетьми. Особенно вначале! - выкрикнула она сорвавшимся вдруг голосом, в котором зазвучало все, что она испытала в те бесконечные часы: и страх, и отвращение, и ревность. Жгучая, мучительная ревность!
Борис поглядел на нее изумленно, растерянно. Потом отвел глаза.
- Там были какие-то мужики. Были, ведь так? - спросил он.
Марьяна, опустив голову, кивнула, стараясь, чтобы Борис не увидел ее слезы.
- Были. Но потом ушли.
- Конечно. Потому что я согласился на условия тех тварей в женском обличье: или я у тебя на глазах с полной самоотдачей трахаю их, пока они сами пощады не запросят, или девки опять зовут своих дружков - и те втроем трахают тебя на моих глазах. Пока... пока они сами не запросят пощады. Я их успел увидеть, когда мы только вошли. Они бы тебя замучили до смерти. Ну, я и выбрал... меньшее зло. - Он хмыкнул.
Марьяна сидела, не поднимая головы, не в силах сказать ни слова. Но молчание длилось недолго.
- Спорим, я знаю, о чем ты сейчас думаешь? раздался негромкий голос Бориса, вновь исполненный такой ненависти, что Марьяна в испуге вскинулась. - О том, что если женщина в постели может притвориться, то мужчина - нет? У него ничего не получится, если он сам не захочет, да? Ну так вот! - выдохнул он торжествующе. - Я хотел! Хотел, да! Спасти тебя -.и поиметь этих девок. Я знал, что тебе все покажут. Ох, как мне хотелось тебя достать, . да покрепче!
Ледышка, Снежная королева! Вспомни наши ночи. Я только один раз и получил от тебя, что хотел, но пришлось "промокашку" пожевать. А ты, бедненькая, так ничего ни разу и не чувствовала. Ох, каким дураком я себе из-за этого казался, каким несчастным дураком, неспособным удовлетворить женщину! А эта женщина просто не способна была получить удовлетворение, оказывается. Ты небось так и живешь - в узел завязанная. И думаешь, что секс - это такая гадость, такая грязь, да?
- Секс? - пожала плечами Марьяна. - Я, видишь ли, сексом не занимаюсь.
- Ну! - вытаращил глаза Борис. - Что, все одна и одна?
- Почему же одна? Если тебя это так интересует, есть человек... Я люблю его. А он любит меня. И, знаешь, когда мы вместе, никаких "промокашек" нам не нужно.
Ей вдруг нестерпимо захотелось рассказать Борису про Григория.
Объяснить, как это бывает, когда, встречаются люди, предназначенные друг для друга. Вообще неизвестно, кто из них кого соблазнял, она просто умерла бы, наверное, если б Григорий тогда не сказал ей, в тот их первый вечер, что нет у него больше сил только смотреть на нее, только целовать и обнимать, что он хочет слиться с ней всем телом, всем сердцем и доказать: они половинки целого, нашедшие друг друга. Он оказался прав!
Борис между тем смотрел прищурившись, словно хотел каким-то немыслимым образом проверить, правду ли говорит Марьяна. И наконец удостоверился: помрачнел, поджал губы - обиженно, по-детски; и это до такой степени напомнило Марьяне прежнего Бориса, нервного, обидчивого, которого она так и не сумела полюбить, как ни старалась (Григория-то не старалась, а просто полюбила!), что ей стало невыносимо жалко его. Она свое счастье нашла. А он?!
- Прости, - пробормотала Марьяна. - Прости, Боречка, я же ничего не знала...
- И ты прости, - каким-то будничным тоном ответил Борис. - Я тебя чуть не задушил, да? В "психушке"? Отец рассказывал... Но ведь я тогда и впрямь крепко сдвинулся. Мне казалось, что ты - это она. Та сука...
- Виктория, что ли?
- Какая там Виктория! - отмахнулся Борис. - Во-первых, черт знает, как эту курву звали, а во-вторых, и она, и вторая из этой компании - всего лишь статистки. Так сказать, послушные орудия разнузданных страстей. И не только своих...
- А чьих же? - вскинула брови Марьяна - и удивилась тоске, глянувшей на нее из глубины темных глаз Бориса.
- Их же там три было, ты разве не видела? Три!
- Верно, - вспомнила Марьяна. - Только одна участия не принимала, держалась в стороне.
- Она-то все и затеяла, - кивнул Борис. - Ничего себе, в стороне!
- Откуда ты знаешь? - недоверчиво спросила Марьяна. - Конечно, она давала вам "промокашку" и вообще... как-то руководила. Я еще подумала тогда, что она себя оставляет... ну...
- На сладкое, да? - хмыкнул Борис. - Вроде как приз ударнику сексуального труда? Ошибаешься. Ей до меня и дотронуться было противно, этой Золотой Лисичке!
- Золотой Лисичке?!
Что-то такое Марьяна слышала. Давно, несколько лет назад. Ах да! Так звали какую-то шантажистку, поразившую Марьяну мещанской установкой на спасение от бед: гарантом благополучия для нее была трехлитровая банка, наполненная золотишком. Выходит, что одна из "черноголовых" - та, с великолепной фигурой, в золотом платье, - и была Золотой Лисичкой?
Не может быть. Ведь все, что знала о ней Марьяна, довольно невинно, хоть и аморально. А то, что ей пришлось увидеть...
И тут ее как током ударило. Если Борис столь безошибочно узнал Золотую Лисичку, выходит, он видел ее раньше, встречался с ней. И, получается, между ними что-то произошло. Что-то, после чего "эра милосердия закончилась".
- И что же ты ей сделал, этой Золотой Лисичке, если ей до тебя и дотронуться противно, а в то же время она настоящий триллер организовала, чтобы тебя унизить?
Борис сверкнул на нее взглядом исподлобья:
- Ишь ты! Быстро соображать научилась, Маряша. Или тебя этот твой научил... с которым ты... Марьяна нахмурилась.
- Каждому свое, Борис, - сказала она спокойно, однако нотки предостережения все же прозвучали в ее голосе. Тут же она поняла, что все это чрезвычайно смешно, поскольку пригрозить Борису ей совершенно нечем, однако в лице его появилось что-то виноватое.
- Ты права, - кивнул он. - Каждому свое... Это тоже про тот закон.
Каждому воздается по заслугам его. Я просто получил то, что заслужил.
- Чем же ты ее так обидел? - тихо спросила Марьяна.
- Чем, чем?! - огрызнулся Борис. - Сделал ей ребенка, а жениться не захотел. Вот и все, обычное дело.
Марьяна тихо ахнула.
Борис глянул косо, неприязненно:
- Что, думаешь, если у нас с тобой ничего не вышло, так я вообще к детопроизводству не был способен? Знаешь ведь, как я предохранялся, а твой цикл небось даже лучше знал, чем ты. Или ты что думаешь? Мол, цепляюсь за иллюзию былого мужества?
В голосе его зазвучали истерические нотки, но они вмиг исчезли, когда он увидел слезы, набежавшие на глаза Марьяны.
- Нет, - шепнула она. - Я просто думаю, что она, должно быть, страшный человек, если приготовила для тебя такую месть. Или... или очень любила тебя раньше?
- Любила?! - взвизгнул Борис. - Да она любила только те штучки, которые я с ней проделывал. Единственное, что она любила, - это мои пальцы, язык да, извини, член. И, конечно, не только мои. Смешнее всего, что я до сих пор не знаю, я ли был виноват или кто другой из наших одноклассников, однако все шишки посыпались на меня. |
| |
| |
Марина
Марина
|
Число: Воскресенье, 06-Мая-2007, 19:27:19 | Ответ # 43
|
|
Хозяйка
Админчик
Сообщений: 28968
Репутация: 19
Страна: Германия
Город: Бремен
Я Offline
С нами: 24-Ноября-2006
|
- Одноклассников?!
- Ну да, это еще в девятом было. Мы с ней в одном классе учились, с Лисой этой. Она всегда была девочка - глаз не оторвать! Волосы - как медь, даже как золото, глаза голубые, фигура... И все это так и сверкало, так и манило: хочу, хочу, всегда хочу! Ненасытная была девка. Мы с ней два года до этого встречались, целовались, обжимались. Но, видишь ли, она накрепко вбила себе в голову, что должна остаться девственницей. А хотелось... очень, как хотелось!
Особенно когда начала появляться в продаже всякая крутая эротика. Мы, бывало, когда предки на дачу уезжали, на целый день ложились в постель, включив видик.
Ты и представить не можешь, чего мы только не выделывали. Девочка была на все горазда. Мне кажется, меня ей было всегда мало, она и сама говорила, что ее мечта - попробовать хотя бы сразу с тремя, а лучше - больше. Только она боялась, что не сможет их держать под контролем и кто-нибудь ее безнадежно продырявит. Короче, она была просто нимфоманка, а я, дурак, развлекался из любви к чистому искусству. И доразвлекался... Ты знаешь, что такое петтинг? - неожиданно спросил Борис.
Марьяна покачала головой.
- Ну еще бы! - усмехнулся он. - Ты бы - да знала! Хотя это вполне детское развлечение. Трутся ребятишки друг о друга, друг в дружку тычутся, но девочка остается девочкой. Кончают с помощью пальцев и всего прочего, но... - Он усмехнулся. - Ну, уж если так было суждено, лучше бы я дошел с ней хоть раз до конца! А то играл, играл, играл... потом бах - обнаружилось, что девочка беременна. Вот те на! Родители ее, конечно, встали на уши: кто?! Никто, говорит она, хлопая голубыми своими глазками, я девственница, это у меня просто что-то с желудком. Пошли к врачу. Та едва в обморок не грохнулась: впервые увидела беременную девственницу! Типичный случай непорочного зачатия, хоть в Академию наук отправляй это воплощение невинности на исследование!.. Оказалось, все очень просто. Я-то в нее кончал, разумеется, ну а девственная плева вовсе не так уж непроницаема, как принято считать. Какие-то на ней микроскопические отверстия все-таки есть. И стоит хотя бы одному проворному сперматозоиду туда прошмыгнуть... Мне повезло: именно такой проныра сыскался в моей сперме.
Редчайший случай, но бывает и такое. Девственности, короче говоря, Лисичку лишила докторша - пальцем. А когда сделали аборт, начались какие-то осложнения, была операция... словом, выяснилось, что детей у нее не будет. И это как бы все из-за меня... Что молчишь? - резко, с обидой в голосе спросил 1 вдруг Борис, недобро взглянув на Марьяну.
- Да что ж тут скажешь? - прошептала она. - А пожениться вы не могли?
Борис фыркнул.
- Во-первых, я ни о чем не знал. Ну, болеет Лисичка и болеет, жалко, конечно, да что поделаешь? В той нашей партийной системе - знаешь, какое табу на всякие разговоры накладывали? Все про всех все знают, но никто ни о чем не говорит. Она про меня молчала, но отец - мой отец - наверное, догадался, а может, просто почуял что-то. Или видел нас вместе... Короче, он однажды пришел и сказал, что два выпускных года я буду учиться в Москве, в спецшколе с медицинским уклоном. В Москве у отца брат живет, он все устроил. Я уехал, ничего плохого не подозревая! Пытался встретиться на прощание с Лисичкой, но, сама понимаешь, не получилось: она все болела. И только через несколько лет я узнал - совершенно случайно! - и про беременность, и про аборт... И про то, что она так никого и не выдала...
Я, как дурак, чуть не заплакал от умиления, сразу кинулся ей звонить.
Раньше она к телефону не подходила, а тут сама взяла трубку. Я что-то забубнил идиотское - мол, не знал, хочу загладить вину, а она так спокойно: "Не сомневайся, Борик, загладишь. Ты мне за все заплатишь, да так, что тебе и не снилось. Я, правда, еще не придумала, сколько с тебя спрошу, но как только придумаю - будь уверен, ты узнаешь об этом первым!" И положила трубку.
Борис поежился, словно этот давний-предавний разговор до сих пор вселял в него страх.
- Конечно, я сперва думал, речь пойдет о деньгах. Потом ее молчание стало меня угнетать. Я побаивался: натравит на меня каких-нибудь качков - изувечат! Потом до меня стали доходить слухи о похождениях Золотой Лисички, о том, как она доит мужиков, и я решил, что она про меня забыла, а потом ее отец умер, семья куда-то переехала. В общем, жизнь закрутила - и, представляешь, я о ней начисто забыл! И вот однажды встретил ее - помнишь, в книжном были, я еще этот дурацкий заказ оставил на атлас тибетской медицины...
- Помню, - тихо сказала Марьяна. - С этого все и началось...
- Я там увидел ее - как призрак, вставший из могилы, веришь ли?
Испугался... Она очень изменилась, конечно, и все-таки я ее сразу узнал. Мне бы сообразить, что такие встречи не к добру, что надо быть осторожнее, а я, дурак, слюни распустил, когда атлас передо мной забрезжил... Вот и пошло-поехало!
Он прижал кулаки к глазам. Марьяна, потянувшись, коснулась его руки:
- Боречка... не надо!
- Не трогай! - брезгливо встрепенулся Борис, словно по нему проползла гремучая змея. - Не трогай! Жалеть вздумала? Себя жалей! Ненавижу вас всех!
Ненавижу баб! Счастлив буду, когда Рэнд вас к стенке поставит, приду полюбоваться.
Внезапно изменившееся лицо Бориса испугало Марьяну. Она в ужасе вскрикнула... |
| |
| |
Марина
Марина
|
Число: Воскресенье, 06-Мая-2007, 19:27:46 | Ответ # 44
|
|
Хозяйка
Админчик
Сообщений: 28968
Репутация: 19
Страна: Германия
Город: Бремен
Я Offline
С нами: 24-Ноября-2006
|
- Что ты тут делаешь?
Негромкий голос заставил ее вздрогнуть. Борис тоже вздрогнул - так, словно через него пропустили ток. Неловко повернулся.
На пороге стоял Рэнд, и Марьяна метнулась к нему, чувствуя, что она в жизни никому так не радовалась, как этому хладнокровному, расчетливому убийце.
Она, пожалуй, кинулась бы ему на шею, да Рэнд поймал ее своей крепкой рукой и придержал. Бросил мимолетную улыбку и вприщур глянул на Бориса:
- Что тут такое? Зачем ты здесь? - Борис часто-часто задышал, пытаясь успокоиться. Рэнд отпустил Марьяну и, схватив Бориса за локоть, подтащил к себе. Брови сошлись к переносице.
- Отвечай, ну! Какого черта ты сюда приперся? Что ты ей наговорил?
Борис, оскалясь, вырвал руку. Морщины, исполосовавшие его лицо, постепенно разглаживались, он вновь становился молоденьким красавцем - . особенно по сравнению со взбешенным Рэнд ом, которого гнев сразу если и не состарил, то как-то резко отяжелил, огрубил. Однако взгляд Бориса отнюдь не исполнился прежней безмятежности!
- Ни-че-го! - процедил он сквозь зубы - и вышел, задев плечом Салеха, припавшего к косяку.
Проводив взглядом Бориса, Рэнд еще более помрачнел. Глаза его, смотревшие на Марьяну, казались совершенно желтыми - такое бушевало в них пламя.
- Почему он орал на тебя? О чем вы говорили? Отвечай, ну?
Марьяна успела отпрянуть и отбежала за кресло. Она не знала, что сказать. Правду? Признаться, что Борис - ее бывший муж? Нет, пусть Борис сам ему скажет, когда захочет. Потому что если Рэнд заподозрит его в сочувствии, то изолирует ее так надежно, что не останется никого, кто мог бы помочь ей. На Бориса, конечно, слабая надежда, но все-таки... Ох, дура! Надейся не надейся - на все про все времени осталось часов десять. До утра только!
- Н-ну?!
- О господи! - Марьяна всплеснула руками. - Ну о чем я его могла просить? Неужели не понимаете? Чтобы вытащил нас отсюда, разумеется!
Соотечественники, даже бывшие, должны помогать друг другу, верно? Разумеется, этот ваш Боб отказался.
- Ты хорошо информирована, как я погляжу. Откуда знаешь его имя? Или Боб тебе сам назвался?
Наконец-то можно было позволить себе маленькую гадость! Пусть пользы почти никакой, зато какое удовольствие!
- Еще когда меня только привезли сюда вчера вечером, - глядя на Рэнда невинными глазами, сказала Марьяна, - я слышала, как Салех и охранник выясняли, где вы можете находиться. Ну и решили, что с Бобом. Потому что вы с ним... ну, сами понимаете!
- Я с Бобом?! - возмутился Рэнд. - Придурки!
Стоит двум мужчинам оказаться наедине, как их тут же начинают подозревать черт знает в чем. Идиоты! Марьяна передернула плечами:
- Да мне какая разница? Во всяком случае, ваш Боб мерзавец. Начал орать, что ему ни до кого нет дела, тем более до каких-то там бывших соотечественников.
Рэнд в задумчивости смотрел на пленницу. Глаза его как-то странно переливались - то темнели, то вновь светлели.
"Поверил? - с замиранием сердца думала Марьяна. - Или нет?"
- Ну-ну... - протянул наконец Рэнд. - Значит, решила меня покинуть?
Тебе здесь не нравится, да?
- Представьте себе, - с ненавистью в голосе ответила Марьяна. - Тут, случается, убивают.
- Тебя, по-моему, еще пальцем не тронули, - сухо отозвался Рэнд.
- А Надежду? А Ларису?! - теряя голову, воскликнула Марьяна.
- Я их пытался спрашивать по-хорошему. Они предпочли отмолчаться - и были наказаны. Ты это видела. Надо полагать, извлечешь для себя хороший урок, когда придет черед задавать вопросы тебе.
Марьяна прикусила язык. Она чуть не выкрикнула: "Да ведь ты ни о чем не спросил Надежду! Ты ей слова не давал сказать!"
Отвернулась, закрыла лицо руками.
Пусть Рэнд думает, что она вне себя от страха.
Пусть думает, что хочет. Только бы не догадался, о чем она сейчас подумала.
Да, вот уж действительно - осенило! Ведь Рэнд и в самом деле ни о чем не пытался спросить Надежду. Более того: он вел себя так, чтобы она ничего не захотела сказать. И эта кошмарная сцена с псом - она была разыграна... вот именно, разыграна, чтобы окончательно выбить почву из-под ног Надежды. Рэнд хотел, чтобы она лишилась рассудка, - и добился своего. Надежда лучше бы умерла, чем допустила бы над собой скотское насилие. И она умерла...
Она умерла... потому что Рэнд ничего не хотел от нее услышать. Вот в чем дело! Он не добивался сведений о Викторе - он их ни за что не хотел получить.
И, стало быть...
Рэнду наплевать и на Виктора, и, может быть, на контракт с "Эль-Кахиром". Ему нужны только те, кто оказался у него в заложниках. Нет, не Надежда, потому что он убил ее. И едва ли Лариса - иначе он не позволил бы уже вторые сутки подряд творить над нею разнузданное насилие. По сути дела, целы и невредимы пока только Марьяна и Санька...
Санька! Вот ответ. Как и предполагала Надежда с самого начала, все дело в Саньке. В его жизни. Цена ей, конечно, побольше, чем какой-то там контракт - даже и баснословный. Один, что ли, такой контракт у Виктора? Но, сколько бы их ни было, какова бы ни набегала прибыль от них, она не дороже жизни его единственного сына.
Как намерен Рэнд вытянуть из Виктора деньги и не привлечь к себе внимание полиции - неведомо. Марьяна слишком мало знает о делах Хозяина. Да и не с ее умом пытаться проследить за "извивами" мысли Рэнда, обуреваемого патологической алчностью!
Надо думать лишь о том, что ей необходимо знать. Например, о Санькиной жизни. Кажется, он в безопасности. И, кажется, не только до завтрашнего утра. И еще можно подумать о своей жизни... которая неразрывно связана с Санькиной.
Получается, она должна бога благодарить за то, что в силах облегчать Санькины припадки. Да и за эти самые припадки, выходит, должна господа благодарить...
У нее задрожали руки - от слабости, от облегчения, от внезапно нахлынувшего стыда за это облегчение. И тотчас появился страх: ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Рэнд догадался, о чем она думает. Какова бы ни была подноготная поступков Рэнда, пусть не подозревает, что Марьяна пытается постигнуть их смысл. Пусть лучше пребывает в уверенности, что она вообще не способна думать!..
Она взглянула на Рэнда и заметила, что он смотрит на ее дрожащие руки.
Марьяна спрятала руки за спину, надеясь, что он зафиксирует это движение, решит, будто она стыдится своего страха... И, кажется, Рэнд поверил.
- Будешь умницей - останешься жива, - сказал он. - Все только от тебя зависит, можешь мне поверить!
- Но я же ниче... - Марьяна осеклась - дверь за спиной Рэнда распахнулась, и в комнату ворвался возбужденный Салех.
- Рэнд! Скорее! Их...
Рэнд повернулся на каблуках. Его кулак молниеносно взлетел вверх и с чавканьем врезался в челюсть не успевшего увернуться Салеха. Араб вылетел в коридор. Ключ в замке скрежетнул, как скрежещут зубы - яростно, кроша эмаль...
Марьяна прижала руки к груди, пытаясь отдышаться. Но сейчас было не до прошлых страхов!
Почему Рэнд ударил Салеха? Наказал за пакостные намеки? Или... или за то, что Салех чуть не проболтался? Что он хотел сказать?
"Скорее! Их..."
Марьяна кинулась к окну, однако там густо топорщился кустарник да мерно пощелкивали по бетонной дорожке каблуки охранника. Она подошла к двери, приникла ухом, изнывая от беспокойства. И вдруг вывалилась в коридор, потому что дверь сначала медленно поддалась, а потом так резко распахнулась, что Марьяна только чудом удержалась на ногах.
Мгновение она недоверчиво смотрела на четырехгранный брусок, выдвинувшийся из замка. Рэнд, а может, Салех - кто-то из них очень торопился закрыть замок, а потому не прижал как следует дверь. Ну да - Рэнд был взбешен, Салех - напуган. И тут же оба со всех ног бросились туда, где какое-то "скорее"...
Марьяна взглянула в манящую глубину неосвещенного коридора и только сделала шаг, как кто-то зашаркал за поворотом. Она даже оскалилась с досады - и тут же мысленно стукнула себя по лбу. Что, уже бежать собралась? Одна?.. А Саньку забыла? И далеко бы ты убежала - без разницы, с ним или налегке? Удача твоя - незапертый замок - случайность, причем мимолетная. В любое мгновение тот, кто топчется за углом, заглянет сюда - и... И что? Пристрелит при попытке к бегству? Ведь может статься, твои домыслы о возможности остаться в живых - совсем не обязательное условие в игре Рэнда! Но неужто, неужто нельзя воспользоваться мгновением свободы?!
Она оглянулась - и увидела высокое, в рост человека, окно почти рядом с дверью.
Припав к стене, чтобы не заметил чей-нибудь острый глаз с улицы, Марьяна осторожно, бочком приблизилась и, вытянув шею, вгляделась сквозь стекло.
Оно выходило во двор. Вот ворота - закрыты, рядом стоит серебристый "Патрол". Рэнд ходит вокруг, с явным неудовольствием пиная колеса. Покрышки жалеет, что ли? Хотя... с чего это Марьяна взяла, будто Рэнд недоволен?!
Вот он вскинул голову - луч фонаря над будкой охранника (ох, уже совсем вечер, уже и фонари зажгли!) упал на его лицо, и у Марьяны вскачь понеслось сердце при виде буйной радости, исказившей черты Рэнда. Он рванул задние дверцы фургона - просто так, голыми руками рванул! - и они распахнулись. Рэнд мгновение постоял, алчно вглядываясь во что-то, невидимое Марьяне. А ей бесконечным, мучительным показалось это мгновение - до того, что пришлось сердце руками зажать. Что он видит там, этот волк? Какую чует добычу?..
Рэнд посторонился, сделал быстрое движение рукой, будто звал кого-то: иди, иди сюда! И поспешно посторонился, когда из машины вывалилось чье-то тело.
Вылетело оно стремительно - могло показаться, будто человек хотел выскочить, но споткнулся и рухнул вниз лицом, да так, что не смог подняться. Но уже в этом полете видно было: нет, не человек. Именно тело - безвольное, мертвое...
Рэнд подошел, носком башмака приподнял голову. Уронил. Пнул в щеку - голова мотнулась.
Махнул рукой - из машины выбрались два араба и вышвырнули второе тело. |
| |
| |
Марина
Марина
|
Число: Воскресенье, 06-Мая-2007, 19:28:05 | Ответ # 45
|
|
Хозяйка
Админчик
Сообщений: 28968
Репутация: 19
Страна: Германия
Город: Бремен
Я Offline
С нами: 24-Ноября-2006
|
Рэнд и его голову пнул башмаком. Хлопнул в ладоши: давайте, мол, третьего...
- Витька... - прошелестела Марьяна. - Виктор, Женечка!..
Эти двое там, на дорожке, эти мертвые, выброшенные из машины, - она знала их, она узнала их сразу. И теперь остановившимися глазами следила за возней внутри "Патрола".
Третьего не вышвырнули - выволокли под руки. Голова его моталась из стороны в сторону. Русая голова, влажные от крови и пота кудрявые волосы.
Марьяна с такой силой зажала рот, что ощутила соленый кровавый привкус.
Все поплыло перед глазами. Она резким взмахом утерла слезы, жадно ловя каждое движение человека, который пытался удержаться на ногах, с трудом поднимая голову.
Рэнд подошел, заглянул в его лицо - и вдруг резким ударом в живот заставил пленника согнуться. Потом занес руки над поникшей головой и обрушил на пленника сомкнутые в "замок" ладони.
У Марьяны подогнулись ноги. Она упала на колени в то самое мгновение, когда Григорий рухнул на тела убитых.
Рэнд усмехнулся, потом что-то сказал. Из "Патрола" выскочили двое; подхватили Григория под руки - голова его повисла, ноги цеплялись за бетонные плитки, - потащили в глубину сада. Марьяна всматривалась до рези в глазах и смогла разглядеть какое-то низенькое строение. Не то флигель, не то гараж, не то еще что-то. И еще она увидела, как прибежал Салех с двумя огромными черными пластиковыми мешками в руках. Через минуту их, уже с мертвым грузом, поволокли вслед за Григорием.
"Патрол" заехал за дом. Рэнд и Салех куда-то ушли. Площадка под окном опустела, а Марьяна все так же стояла на коленях, впившись зубами в ладонь, и смотрела, смотрела неподвижным взглядом на серые фигурные плиты, которые чередовались с пластами ухоженной изумрудной газонной травы.
Конечно, Марьяна и предположить не могла, что ее страшная клятва - отомстить водителю троллейбуса - окажется совершенно невыполнимой. Этот Пашка Пахалов будто в воду канул или сквозь землю провалился. В отделе кадров троллейбусного парка твердили одно: уволился. Хозяйка квартиры (Марьяне удалось раздобыть адрес, по которому Пашка снимал комнату, и дом оказался у черта на куличках, в Подновье, а вовсе не у площади Минина) уверяла: съехал, не заплатив. В это Марьяна охотно поверила.
В адресном бюро Пахалова Павла Батьковича, неведомого года и места рождения, не нашли: может быть, он и не прописывался-то никогда в Нижнем Новгороде! Словом, след мерзавца затерялся, и Марьяне, похоже, приходилось опустить руки. А она не могла. Эта неутоленная жажда мести стала частью ее жизни. Выпадали дни, когда она ненавидела Пашку до дрожи, до боли во всем теле, чувствовала себя как человек с содранной кожей. Почему-то в такие дни она не сомневалась: он где-то рядом, где-то близко. А иногда это болезненное чувство притихало, Марьяна даже сама себе дивилась. Она рассказала обо всем Борису.
Тот ужаснулся, посочувствовал, даже вместе с Марьяной ходил в адресный стол.
Это было еще до их свадьбы. Ну а после нее он только брови вскидывал, когда Марьяна начинала сокрушаться, что их с Пашкою пути никак не пересекутся. Это мимическое движение означало: "Да брось ты свои глупости!"
Она почти бросила: все-таки жизнь шла, и не найдешь столько времени, чтобы каждый день ездить по семнадцатому маршруту! Это была единственная зацепка: именно в семнадцатом троллейбусе ехала Марьяна в ту ночь. Она снова и снова бросала на стол судьбы эту карту - но толку не было. Карта не выигрывала.
Конец зимы и весна прошли у Марьяны в сплошной круговерти. Она приспосабливалась к новой жизни в доме Виктора. Приспособилась, отчасти даже свыклась с нею - и знакомое нетерпение вновь стало овладевать ее душою.
У Марьяны, конечно, были выходные - она проводила их на семнадцатом маршруте. Пахалов опять был где-то близко - она это чувствовала всем существом своим!
...От площади Свободы она проехала в Кузнечиху, до конечной остановки, и отправилась в обратный путь. Мимо плыли кварталы новостроек, серое уныние которых было щедро украшено тополиной зеленью. Марьяна смотрела в окно. Потом рядом кто-то закряхтел. Она увидела бабулю с палочкой и поспешно вскочила, освобождая место. Бабуля начала умащиваться со своей негнущейся старой ногой, негромко призывая на голову Марьяны божье благословение.
Наверное, в тот день открылась прямая связь с господом, а может, он, господь, был неравнодушен именно к просьбам этой бабули, считал себя в долгу перед ней за больную ногу. Неведомо, что случилось в небесах в тот миг, но Марьяна вдруг ощутила, что у нее остановилось сердце, ибо она увидела... увидела Пашку Пахалова!
Прошло два с половиной года. Марьяна никогда не отличалась хорошей зрительной памятью: даже бывших одноклассников своих, встречая на улицах, узнавала не тотчас. Вдобавок, тогда была ночь, и Пашка был одет в какой-то облезлый малахай и худую курточку. И злоба искажала его тощенькую физиономию...
Можно было усомниться, однако Марьяна не усомнилась ни на миг: этот плюгавенький человечек в линялой футболке с портретом Клинтона, в дешевых мешковатых джинсах и грязных кроссовках - именно тот, кого она так долго и безуспешно искала.
Пассажиров в троллейбус набилось довольно много, все "тусовались" туда-сюда, пробираясь кто к выходу, кто на освободившиеся места, и Марьянины маневры осуществлялись вполне успешно: до того успешно, что она подобралась к Пашке достаточно близко, чтобы вцепиться в него и заорать:
Только вот что орать? Попался? Или еще что-нибудь?
И тут судьба расщедрилась настолько, что подсунула ей ответ прямо-таки на блюдечке с голубой каемочкой.
Пашка Пахалов, до того отрешенно глазевший в окно, вдруг шмыгнул вороватым взглядом по лицам пассажиров, а потом... потом Марьяна увидела, как рука его скользнула в карман пиджака высокого мужчины, который покачивался рядом с Пашкой. Мужчина с таким увлечением штудировал газету, что ничего не видел и не слышал, а тем более не чувствовал, как вороватая рука лезет за его бумажником.
"Держи вора!" - хотела закричать Марьяна, однако троллейбус тормознул так резко, что Пашка пролетел мимо своей жертвы, пролетел, аккуратно опустив бумажник обратно в отвисшие глубины кармана.
Ротозей заспешил к выходу, провожаемый двумя разочарованными взглядами - Пашки Пахалова и Марьяны.
Впрочем, оставалась надежда, что Пашка повторит попытку, и Марьяна забилась в уголок, поближе к поручням. Надежно укрывшись за спиной высокого парня, она не выпускала из поля зрения Пашкины шаловливые ручонки.
А они, как назло, оставались в бездействии...
Может быть, Пашка два раза в одном троллейбусе не воровал. Может, неудачная попытка вовсе отшибла охоту повторять. Так или иначе, он стоял, индифферентно глядя в окно, повиснув на поручне и похлопывая себя другой рукой по ляжке.
"А ведь он может выйти на любой остановке! И что мне делать потом?!"
План родился мгновенно. Сунув руку в сумку, Марьяна достала кошелек и, прижимая его к бедру, рьяно принялась пробираться к средней дверце, путь к которой лежал как раз мимо Пашки. Рядом с ним у Марьяны вполне естественно подвернулась нога. Толкнув Пахалова, она буркнула извинение, но через два шага остановилась и схватилась за сумку. Открытую, разумеется.
Нарочно охнув, чтобы стоящие рядом обратили на нее внимание, Марьяна принялась рыться в сумке, причитая:
- Кошелек! Где мой кошелек?
Очевидно, Пашка почуял неладное, потому что двинулся к задней площадке.
И это было очень кстати, поскольку позволило Марьяне "обратить на него внимание" и заорать во всю мочь:
- Вот кошелек! Этот тип его только что бросил! Держи вора! |
| |
| |
