Космач не знал, что такое светошумовая граната, в первый миг подумал:
торцом бревна ударили по затылку. Из сознания не вышибли, на какое-то время
потерялось зрение, и, ослепленный, он еще дрался, совал кулаками наугад, не
давая взять себя за руки, пока снова не повалили. В звенящей пустой голове
трепетала в тот момент единственная досадная и обидная мысль -- ну что не
взял автомат у охранника?!..
Он еще не прозрел и упирался так же наугад, когда вели в машину,
заломив руки назад, однако не били. В ушах стоял шуршащий, жестяной грохот,
и все голоса казались далекими, будто эхо. Вроде кто-то отчаянно матерился,
кто-то командовал, повторяя слово -- быстрей! Он уже не чаял вырваться, но
продолжал сопротивляться, его долго не могли затащить по откосу на дорогу и
один раз даже выпустили из рук, когда все сорвались и скатились в кювет.
Наконец оторвали от земли, вынесли, затолкали в автомобиль и пристегнули
руку наручником к стальной дуге над спинкой сиденья.
Белое пятно перед глазами постепенно таяло, будто кусок масла на
сковороде, очертания предметов сначала были расплывчатыми, смазанными, и
только минут через двадцать он разглядел, что везут его в каком-то
микроавтобусе, забитом аппаратурой. Людей в пятнистом камуфляже было пятеро,
мест не хватало, и один, согнувшись, стоял у двери. На улице совсем
рассвело, сквозь розовые шторки на окнах будто бы солнце просвечивало. Слух
восстанавливался хуже, чем зрение, стоял сплошной шорох железа, и гул машины
сквозь него напоминал трещотку, вставленную куда-то в затылок.
Космач прикрыл глаза, попытался собраться с мыслями, но в голове сквозь
треск, будто в радио-эфире, назойливой морзянкой пробивалась досада. Как
получилось, что он не увидел машины на дороге? Ведь долго бежал прямо на
нее, и не включились бы фары, пожалуй, врезался в капот... Да! Не увидел,
потому что все время смотрел дальше, где за перекрестком мелькали огоньки на
трассе. Значит, тревогу подняли давно и перекрыли дорогу. Асфальт черный,
машина черная, в предрассветное время различить трудно...
Сейчас привезут назад, посадят уже под замок и разговаривать будут
по-иному. Но это и лучше, больше не придется искать компромиссов с самим
собой, испытывать неопределенность при разговорах с Данилой, не надо
выслушивать обиженную, но самовлюбленную Светлану Алексеевну, пить водку с
Ровдой -- неудачный побег все расставил по своим местам.
Интересно, что они теперь будут предлагать? Насильно работать не
заставят, впрочем, это им и не нужно. ГУРА нацелилась на Вавилу, на Соляной
Путь и неизвестные миру скиты...
Но если даже предположить невероятное и они сумеют найти боярышню,
толку от этого никакого! Данила бы должен объяснить своим хозяевам, что
такое странник, попавший в неволю. Ведь рассказывал же ему, сколько их
уморило себя голодом, оказавшись в цепях и юзилишах, с каким достоинством и
блеском они умирали, утаскивая за собой своих мучителей: ни один дольше трех
дней не проживал...
Он вдруг почувствовал резкий запах нашатыря -- боец совал ему ватку под
нос.
-- Сам нюхай. -- Ударил его по руке. -- Сгинь с глаз моих!
Космач не мог унять ненависти и собственной обиды.
Однако это помогло неожиданным образом: только сейчас он хватился, что
едут они слишком долго, от места, где его схватили, до воинской части
всего-то километра три...
Он подвинулся ближе к окну, насколько позволял браслет на запястье,
отвернул занавеску: ехали по шоссе с трехрядным движением, мелькали типичные
подмосковные домики со слуховыми окнами, матово искрился посеревший весенний
снег.
Неужто решили сразу же перевезти в обещанное Светланой Алексеевной
надежное место?
Теперь уже другой боец, коротко стриженный, с короткой шеей, дотянулся,
задернул шторку и выдавил шепеляво:
-- Сиди спокойно.
Космач демонстративно отвел ее вновь.
-- Пусть смотрит, -- разрешил кто-то за спиной. Стриженый впился в него
маленькими царапающими глазками, гипнотизировал -- Космач обернулся.
-- Что глядишь, харя бесстыжая?
Он думал, что перед взором все еще плывут цветастые пятна и разводья,
но оказалось, у этого бойца сильно разбито лицо, лоб так вообще будто
крупным рашпилем ободрали и, судя по распухшим, проваленным губам, вылетели
передние зубы.
Стриженый отвернулся и пообещал кому-то:
-- Я за это бороду отрежу.
-- Помолчи, есаул, -- посоветовали ему. -- Тебе вредно разговаривать.
Тем временем Космач окончательно прозревал и начинал замечать детали.
Оказалось, четверо бойцов, как и он сам, мокрые до пояса, накупались в
канаве, и теперь в теплой машине от сырой одежды повалил пар. Сухим остался
один, сидящий в наушниках возле аппаратуры. А еще рассмотрел, что все они
кроме стриженого обряжены в бронежилеты и вооружены только пистолетами,
рукоятки которых торчали из специальных карманов на боках. Обыкновенные и
знакомые "Макаровы", с какими в Морфлоте обычно стояли на вахте...
В принципе, можно изловчиться и выхватить: сосед справа сидит
вполоборота, совсем близко, и вроде бы потерял осторожность...
Только есть ли у него патрон в патроннике? Если нет, передернуть затвор
не успеешь, рука одна прикована, сразу навалятся и отнимут.
А потом, если в руке окажется пистолет, надо стрелять...
Пока он размышлял, машина сбавила скорость, помоталась влево, вправо и
встала. Космач выглянул в окно -- вроде Москва, вдали многоэтажки торчат, но
вокруг какая-то промзона, козловые краны, гаражи и лесной массив. Тот, что в
наушниках, что-то забормотал, и все бойцы насторожились. Только стриженый
незаметно шевелил разбитыми губами и что-то сплевывал в тряпочку. Через
несколько минут волна тревоги спала, машина тронулась вперед через колдобины
и въехала в старый сосновый лес, огороженный полузавалившимся деревянным
забором. Бойцы окончательно расслабились и начали собираться. Кто-то веселый
крикнул:
-- Ну что, господа казаки? А любо сейчас в баньку да по двести
пятьдесят?
-- Любо! -- отозвались все кроме стриженого есаула с разбитым лицом.
Оказывается, это был не просто спецназ, а казачье подразделение.
Скорее всего, въехали в парк какого-то дома отдыха, сквозь просветы
между деревьями мелькали летние постройки, изгороди, спортивные площадки,
заваленные снегом. Наконец впереди показался новенький решетчатый забор,
машина въехала в ворота и встала возле ободранного старого дома с колоннами
и высоким крыльцом с истертыми ступенями. Казани высыпали на улицу, кроме
одного, который снял с Космача браслет и толкнул в спину.
-- Давай двигай, мужик!
Едва он выбрался из микроавтобуса, как стриженый взял его под конвой,
прошепелявил:
-- Пошел вперед. Быстрей!
Между колонн его поджидал невысокий спортивный парень в кепке, стоял и
ухмылялся.
-- Проходи, проходи, герой...
Стриженый провел в небольшую комнатку под лестницей, что-то вроде
караульного помещения, посадил на стул, сам остался рядом, царапал глазами
макушку.
-- Выйди, есаул, мы поговорим, -- приказал парень в кепке, усаживаясь
за письменный стол.
-- Он борзый, Никитич, -- предупредил стриженый.
-- Я вижу, -- усмехнулся тот. -- Иди покажись врачу, потом сюда пошли.
-- Здесь буду. -- Стриженый вышел и притворил дверь -- видно, ему не
терпелось поквитаться за разбитую рожу, хотя Космач не помнил, кого бил.
-- Ну что, Юрий Николаевич, расскажи, как молодого, здорового человека
сделал инвалидом.
-- Лучше покажу, -- буркнул Космач, пока что не понимая, о ком речь.
-- Ты что, боксер?
-- Боксер, -- соврал Космач.
-- Охранник лежал в нокауте двадцать минут. -- Парень снял кепку, и
оказалось -- почти лысый. -- Разрыв барабанной перепонки правого уха,
сотрясение мозга, кровоизлияние... И что-то еще. С одного удара?
Говорил он с некоторым злорадством, даже восхищением -- без всякого
корпоративного интереса. Ч го-то здесь было не так...
-- Сам виноват, -- осторожно проговорил Космач. -- Нечего на службе
расслабляться.
-- Это верно! А шубу не жалко? Была настоящая волчья шуба!..
-- Жалко, автомат не взял...
-- И хорошо, что не взял! -- заметил лысый. -- Иначе бы у них была
причина всю милицию на ноги поднять. А так остались в полной заднице! Статья
маячит -- незаконное лишение свободы. Но можно иначе взглянуть -- похищение
людей. Чем ты не заложник? Все признаки... Момент похищения был? Когда тебя
вывезли из дома Барвина?
Космач медленно затормозил бег своих мыслей, почти до полной остановки:
кажется, попал в руки конкурентов ГУРА!
-- Чую, из огня да в полымя!
-- Теперь ты у друзей, Юрий Николаевич!
Пришла женщина в камуфляже с медицинским баулом, бросила его на стол,
обернулась к Космачу.
-- Этот, что ли, Никитич?
-- Посмотри его, чтоб вопросов не было.
-- Мужчина, встань! -- скомандовала она. -- Присядь, помаши руками.
Он не шелохнулся, разве что бороду разгладил.
-- Ты слышишь, мужчина?.. Он что, глухой? С шумовухои брали?
-- Ладно, иди, -- отмахнулся лысый. -- Не хочет -- значит, здоров.
-- В порядок бы его надо привести, Никитич, -- посоветовала женщина,
уходя -- Гален выехал сюда, будет с минуты на минуту.
Никитич не то чтобы засуетился, но оживился.
-- Юрий Николаевич, я провожу тебя в туалет. Ты там умойся, почисть
одежду Скоро к начальству идти.
Надо было и здесь начинать разведку, глянуть, что за туалет, есть ли
решетки, и вообще осмотреться.
-- Пойдем -- Космач встал и пошел к двери. -- Показывай, куда.
В здании сделали ремонт, причем не простой -- похоже, отреставрировали
первозданную обстановку. Широкий коридор и холл поблескивал позолоченной
лепниной, лестница выложена белым мрамором, на площадке второго этажа в
глубокой овальной нише стояла женская скульптура. Только самих окон не
видно, задраены белыми шелковыми занавесями.
Лысый сопроводил его в глубь здания, показал дверь. Туалет благоухал
дезодорантом, блестел зеркалами и никелированными безделушками, в окне же
вместо привычных рам стоял стеклопакет с двумя ручками -- поворачивай,
открывай и прыгай...
Космач снял куртку, умылся, глянул в зеркало на свое исцарапанное о
снег лицо (большинство ссадин не видно из-за бороды), расчесался и вышел
довольный. Лысый уже нервничал.
-- Юрий Николаевич, нам нужно подняться наверх! Господин Гален ждет!
-- Мне ведь наплевать на твоего Галена, -- спокойно произнес Космач. --
И на тебя тоже. Друзья нашлись... Никуда не пойду.
Тут в коридоре появился сухонький, носатый старичок -- очечки,
костюм-тройка болтается как на колу, походка торопливая, шажки мелкие, на
носках.
-- Господин комендант, где есть наш гость? -- со
скандинавско-английским акцентом спросил он, будто не замечая Космача. --
Барон Гален очшень ждет.
-- Да вот он. -- Лысый чуть ли не насильно выдернул куртку из рук
Космача. -- Только идти не хочет.
Старичок вскинул голову, поправил очки и будто резкость навел.
-- Ви есть господин Космач? Очшень рад! -- покланялся, как китайский
болванчик. -- Князь Ростовский! Прошу идти к господин Гален!
Космач сразу же подумал о предводителе дворянства Палеологове -- уж не
его ли это контора, если тут бароны и князья?
-- А я попрошу сначала объяснить, кто вы такие. И что от меня хотите.
-- Мы имеем желание разговаривать с вами. -- В голосе и тоне старичка
слышалось благоговение. -- Мы очшень ждал вас, господин Космач. Только
старый русский аристократ имеет шанс дать высокий цена ваш труд! Я есть ваш
коллега, специалист область генеалогия! Я исследовал ваш труд...
-- Палеологов здесь? -- перебил его Космач.
-- Господин Палеологов вылетел в срочную командировку и будет только
завтра, -- вместо князя ответил лысый. -- Но он на связи и в курсе всех дел.
-- Ладно, пошли к вашему Галену!
Старичок бежал сбоку и чуть сзади, а лысый комендант шел за спиной и
чуть ли в затылок не дышал. Поднялись по лестнице на второй этаж, где от
восстановленного великолепия зарябило в глазах, пересекли актовый зал со
стульями под старину, затем огромный холл с балконом для оркестра и
диванчиками на гнутых ножках у стен -- должно быть, тут устраивали балы.
Наконец комендант забежал вперед и распахнул высокую дверь.
Кабинет был обставлен белой мебелью, на стенах висели портреты, под
потолком сверкала лепнина в позолоте. Барон Гален не очень-то вписывался в
эту царскую среду: невысокий, толстоватый и длинноволосый, с пышными,
закрывающими губы усами -- такое ощущение, будто держал в зубах клок шерсти.
-- Здравствуйте, господин Космач. -- Он указал на кресло. -- Прошу,
садитесь.
Комендант тихо удалился, а восхищенный и подобострастный князь
Ростовский пододвинул стул и сел напротив.
-- Я очшень внимательно изучал ваш труд. Родословные известный фамилия
у старообрядец был неизвестен для весь мир. Великий тайна за семь печать.
Дом Романовых не хотел помнить древний княжеский род, чистый род. Он сам
есть немец, германский кровь...
-- Прошу вас, Ростовский, займитесь своими бумагами, -- холодно сказал
Гален. -- Они понадобятся уже завтра.
Прогонял его, и князь тут же спохватился, вскочил.
-- О да! Мы будем говорить с вами, господин Космач. Как появится
минутка. Очшень большой желание!
Проводив князя, Гален притворил дверь и задумчиво потер руки.
-- Я должен принести извинения, -- проговорил он в усы. -- Ваше
освобождение было делом нелегким, а люди, пришедшие к вам на помощь...
действовали грубо, по-военному, но они выполняли задачу...
-- Да, я понимаю, бандиты. Что с них взять?
-- Это не бандиты, Юрий Николаевич, -- ревниво заметил барон. -- Это
наши офицеры. Ситуация заставляет их быть жесткими, применять силовое
воздействие. Светошумовую фанату они использовали вынужденно. Надеюсь, вы не
пострадали?
-- Нет, все отлично. Я счастлив быть в гостях у столь благородных и
заботливых людей.
-- Вас осмотрел доктор?
-- Спасибо, это был замечательный доктор!
То ли барон не замечал издевательского тона, то ли умышленно
игнорировал его, чем-то обремененный и озабоченный.
-- Ну что же, в таком случае приступим. -- Он все время расхаживал
перед Космачом. -- Я имею поручение предводителя стольного дворянства
господина Палеологова составить с вами предварительный разговор... Кстати,
как вы относитесь к идее постановления монархии в России? Допустим, в
британском варианте?
-- Никак.
Наблюдать за Галеном становилось любопытно. Должно быть, он тяготился
поручением и начал разговор слишком формально.
-- Это не ответ, господин Космач. Ваше мнение... точнее сказать,
убеждения очень важны.
-- Кому?