Кое-как развязавшись с важными делами, Макс решил во что бы то ни стало сегодня же вечером разыскать Сашу сам. Ему некогда было ждать, пока в мозгах Сашки наступит просветление и он вспомнит о своих служебных обязанностях. Сам Макс почёл бы за исключительное удовольствие вообще больше никогда не встречаться с ним, не видеться, не разговаривать, но он не мог позволить себе такой роскоши, потому что начинало страдать Дело. Его Дело, его детище, его фирма. Только после того, когда Сашка доведёт важные контракты до успешного завершения и передаст дела новому юристу, он может проваливать из фирмы на все четыре стороны. Макс с огромным удовольствием купит у него его долю в предприятии. На любых условиях и даже наверное, по любой цене, в пределах разумного, конечно.
Полагаться на тактичного и мягкого Илью в том, что он образумит друга, Макс не стал. Он вообще не привык ни на кого полагаться. Всё лучше сделать самому. Самолично поговорить с Сашкой жёстко, по-мужски, без сантиментов и соплей. По поводу того, что его личные симпатии и антипатии, чувства, привычки, эмоции и ощущения никого не будут интересовать, если фирма понесёт убытки.
Макс был зол прежде всего из-за того, что не мог понять как можно всё забросить из-за какой-то придури. Как можно взрослому мужчине строить из себя обиженного мальчика, дуться на весь божий свет непонятно из-за чего. Ну не посчастливилось им обоим оказаться вдруг в таком тесном родстве - что теперь по этому поводу слюни пускать? Уж наверное не лучше было, если бы Сашкиным отцом оказался какой-нибудь спившийся маргинал. Полина кстати тоже хороша, зачем полезла к сыну с откровениями, ведь помнится, вообще не собиралась тому ничего рассказывать. И момент-то выбрала какой неподходящий! Перед свадьбой. А он ещё не думал даже, как говорить о Сашке Алле.
Макс думал обо всём этом, подъезжая к кризисному Центру. Он поехал наудачу, без предварительного звонка, а то ещё чего доброго Полина отказалась бы с ним встречаться. А у Макса не было времени на уговоры. Ему нужно было срочно найти своего юриста и заставить работать, любым способом, не брезгуя никакими средствами.
Полина, несмотря на позднее время, всё ещё была в Центре и уходить домой вовсе не собиралась. По её словам вечер у них - самое напряжённое время, потому что многие женщины могут приходить сюда за помощью и поддержкой только после работы, успев накормить ужином семью.
Макс шагал по коридорам Центра, поглядывая на встречавшихся ему женщин. Кто они были - клиентки или работники центра - он не пытался угадывать. На его взгляд все они были весьма жизнерадостные и благополучные. Здоровые, холёные, хорошо одетые, и их главная проблема состояла в том, что некому им было всыпать как следует, чтобы забылась мгновенно вся эта дурь с феминизацией, эмансипацией. Поменьше было бы среди мужиков таких слюнтяев, как Антон Луганский, и не понадобился бы этот чертов кризисный Центр - клуб по интересам для избалованных тёток. Но подобных полковнику - пруд пруди. И ходить за примерами далеко не надо - взять хотя бы Сашку... И Илюшка мягковат, к сожалению, хотя в нем сила чувствуется. Затаённая пока, но дерзкая.
Макс буквально выдернул Полину с какого-то полупридурочного романтического сборища при свечах и тоном, не терпящим возражений, сказал, что им нужно немедленно поговорить.
Полина что-то слабо пыталась возразить, ссылаясь на занятость, но Макс прервал её резко:
- Тебе разве собственные дети не важнее?
Сказано было это таким тоном, что Полина вся внутренне сжалась. И первая мысль была почему-то об Алле.
- Я жду тебя в машине, - сухо сказал Макс и пошёл прочь.
Полине оставалось только извиниться перед своей группой и, накинув пальто, выбежать на улицу.
Макс курил в машине, выпуская дым в приоткрытое окно. Полина с замиранием сердца села с ним рядом, боясь услышать что-нибудь очень плохое, неприятное, тяжёлое.
- Заедем куда-нибудь перекусить, - Макс не предлагал, он констатировал.
- Что случилось, Максим? - только и смогла она выдохнуть в ответ.
- Это я у тебя должен спросить, что случилось! - Макс выбросил сигарету в окно и завел машину. - Где Сашка, почему он не является на работу?!
- Я не знаю... - Полина сжала подрагивающие пальцы, бессмысленно наблюдая, куда везет её Макс. - Я только сегодня узнала от Ильи, что он забросил дела.
- Забросил - не то слово! Он их просто выкинул на помойку! Очень легко - на помойку свою фирму, свою карьеру, своих друзей и коллег!
- Но ведь ты его обидел, унизил, когда накричал на него тогда...Разве сам бы ты снёс спокойно оскорбление?
- Я бы разозлился и дал отпор, дал в морду в конце концов, а не прятался бы, разобиженный!
- Не все такие, как ты, Максим. И меня очень радует, что Саша - тоже не такой.
- "Он не такой"! - передразнил Макс Полину, - Да он Никакой! НЕ мужик, НЕ профессионал, нуль, пустота!
Макс бросал злые слова в лобовое стекло, а у Полины при каждом болезненно сжималось сердце. Наконец она не выдержала:
- Разве ты смеешь его осуждать? Ты, Макс Елхов, смеешь осуждать моего мальчика?! Останови машину, я выйду. Я не хочу всего этого слышать, потому что ты не имеешь права так о нём говорить!
Макс довольно резко притормозил у обочины, но не успела Полина взяться за ручку двери, спросил:
- Ты рассказала ему обо всём?
- О чём - обо всём? - напряженно переспросила Полина.
- Не прикидывайся, ты знаешь, что я имею в виду! - хмуро ответил Макс.
- А у тебя, у такого решительного, сильного мужчины не хватает смелости сказать " о том, что я его отец"? - невесело усмехнулась Полина, - ты осмеливаешься только осуждать мальчика, на которого орал, которого прогонял прочь. Он же не мог тогда понять, за что ты его так ненавидишь! Он только ночью узнал, что с ним так разговаривает его родной отец!
- И тогда ему всё стало понятно? - язвительно спросил Макс.
- Да, поверь мне, многое!
- Между прочим, наши отношения были напряжённые ещё в те незапамятные времена, когда я не знал о том, что я его отец! - Макс снова закурил, - и я к нему не стал относиться хуже из-за этой детали.
- Вот именно - детали! Только эта деталь - ты сам! Потому что у Саши есть отец, а у тебя нет сына.
- Зачем же ты тогда ему всё рассказала?
- А почему я должна была скрывать эту "деталь"? Чтобы Максиму Андреевичу было проще, удобнее?
Макс спокойно выслушал тираду Полины и ничего не ответил, немного помолчав, спросил:
- И как Саша воспринял новость?
- Тебе разве не всё равно?
- Да вот, знаешь ли, нет! Мне ещё нужно завершать с ним дела, и потом - я женюсь на его сестре, - спокойно ответил Макс, - ну так что - он сильно бесился?
- Нет, с чего бы? - устало вздохнула Полина, - Я никогда не скрывала от Саши, что его родной отец - кто бы он ни был - нас бросил. А настоящим отцом для него всё же стал и является им совсем другой человек.
- Замечательно, - хмыкнул Макс, - значит, я всё же могу надеяться, что Саша Луганский появится на работе. Кстати, где он сейчас? Время не ждёт, надо дело делать!
- Не знаю, может быть, у меня дома. Он последнее время у меня ночует.
- Значит, поехали к тебе домой, мне он нужен! Обещаю быть особенно ласковым с твоим нежным мальчиком!
- Нет! Я поговорю с ним сама. Ты ведь опять примешься на него орать и давить.
- А чего другого он заслуживает, если позволяет себе так относиться к своему делу?! - снова вскипел Макс.
- Тебе не приходило в голову, что можно добиться своей цели и иными методами? Спокойным разговором, убеждением? Или не барское это дело, Максим Андреевич?
- Не делай из меня монстра. Я не собираюсь на него орать, хотя в этом он мне ничуть не уступает. Я буду очень дипломатичен, поверь уж мне. Я заинтересован в том, чтобы Саша вышел на работу, а не в обратном.
Полина скрепя сердце согласилась. Ей самой очень не нравилось то, что Саша ломал свою жизнь на её глазах. Ушёл от Дины и, как оказалось, ещё и с работы! Она только поставила условие Максу, что сама будет присутствовать при их разговоре, хотя была уверена, что Саша сам попросит её уйти.
Через десять минут они уже были возле её дома. Полина взглянув на тёмные окна, сказала Максу, что Саши, видимо, дома ещё нет. Но он всё же не поленился подняться с нею до квартиры и даже немного подождал его там. Ровно столько, сколько Полине понадобилось на то, чтобы заварить чай и подать его своему гостю.
Потом Макс ушёл, пообещав заехать ещё через час, а пока ему надо было вернуться в офис и забрать Аллу, да и закончить кое-какие дела.
Аллы в офисе не оказалось, она уже уехала домой сама. Зато Макса ожидал сюрприз - шагая в свой кабинет по коридору, он лицом к лицу столкнулся с Сашей.
Сказать, что Макс не был готов к встрече с ним, было бы не правдой. Последнее время Макс жаждал её. Во-первых и прежде всего - ради дела. А во-вторых откладывать выяснение отношений, если оно понадобится кому-либо, тоже не было смысла. Впрочем, Макс не сомневался в том, что Сашка разговаривать с ним о чём-нибудь, за исключением бизнеса, вообще не пожелает. Всё это было так. И тем не менее Макс неожиданно почувствовал нечто похожее на неловкость. Откуда-то появилось ощущение собственной не правоты, некое подобие вины. Будто бы что-то сделано не так, неверно, ошибочно. Может, не нужно было устраивать битв с этим упрямцем. Ведь Макс мог воздействовать на него по-другому - приручить, играя на Сашкиных слабых сторонах. Макс прекрасно умел манипулировать людьми, почему на этот раз оказался втянутым в бесконечные противоречия и противостояния. Почувствовал достойного противника и хотел победить "чисто"? Теперь победа не нужна, потому что бессмысленна. И конфронтации ни к чему не приведут.
Макс неожиданно почувствовал себя усталым и старым и немедленно жутко разозлился на себя за это.
- Ты зашёл просто так или работать? - хмуро выдавил из себя Макс, выдержав тягостную паузу.
- Постараюсь завершить все дела за неделю, - бесцветно и холодно бросил в ответ Саша, направив взгляд мимо.
- Завтра тебя ждут в Новосибирске, самолёт рано утром. Если найдёшь, кого отправишь вместо себя - можешь заканчивать дела здесь, - хладнокровно произнёс Макс, так словно вопрос о Сашином уходе из фирмы - вопрос бесспорный, давно решённый и никого не волнующий.
- Я полечу сам, - медленно выговорил Саша, - это мой контракт.
- Кое-какие документы у меня - не желаешь взглянуть?
Не дожидаясь ответа, Макс двинулся в сторону своего кабинета. Саша, чуть помедлив, пошёл следом.
Им пришлось провести вместе ещё около часа, разбирая бумаги, согласовывая цифры. Но на этот раз они не спорили. Говорил в основном Макс, Саша больше молчал. Наконец все вопросы были решены и можно было каждому отправляться восвояси.
- Можешь ехать домой, я проверю, как всё закрыто... - сказал Макс. Ему очень не хотелось спускаться вместе с Сашей, продлевая взаимное времяпрепровождение.
- Я останусь на ночь, до самолёта, в офисе, - ответил Саша и пояснил, встретив вопросительный взгляд Макса, - хочу поскорее закрыть все свои дела.
Макс приостановился и, не удержавшись, спросил:
- Ты нашёл новое место?
Саша поднял на него тяжёлый взгляд и мрачно выдавил в ответ:
- Тебе-то какое дело? Здесь я не останусь ни при каких обстоятельствах... за исключением разве что одного...
- Если исчезну я? - недобро усмехнулся, добавив Макс.
Саша не удостоил его реплику ответом и пошёл прочь по пустому гулкому холлу.

6

Около полуночи Макс приехал домой. На пороге квартиры он почувствовал укол совести - ведь он совсем забыл про свою девочку. Даже не позвонил ей домой, не предупредил, что задерживается. Его утешало то, что Алла должно быть уже привыкла к его поздним возвращениям и, наверное, уже спокойно спит.
Но Алла не спала. Она тенью вышла из слабоосвещённой спальни навстречу Максу, едва тот успел разуться.
- Что такое, котёнок? Почему не спишь? Я ведь запретил тебе полуночничать, дожидаясь меня, - пожурил Макс Аллу и, притянув к себе, вдруг остро почувствовал, что ему бесконечно приятно то, что она не спит, ждёт, переживает. Как давно с ним не было рядом такой близкой, родной души.
- Прости, милая, что не позвонил...Сегодня был сумасшедший вечер.
Алла грустно улыбнулась и не проронив ни слова, отстранилась от Макса.
Макс не заметил некоторой подавленности в её поведении, его в этот момент переполняло счастье полноты бытия. Комфортный, богатый дом, красивая, нежная, немногословная жена, встречающая на пороге после тяжёлого дня к огромному удовольствию давшего неплохие результаты после недель нервотрёпки - всё это опьяняло, ласкало и дурманило.
- Знаешь, я ужасно голоден! У нас найдётся что-нибудь перекусить?
- Я приготовила ужин, - чуть слышно проронила Алла.
- Никак не могу привыкнуть к тому, что теперь не обязательно нестись в кабак, а можно прекрасно поесть дома! - Макс бросил пальто в кресло в холле и бодро зашагал в сторону ванной мыть руки, по дороге заливаясь соловьём, - Альчонок, ты ведь составишь мне компанию? На ночь есть вредно, а мы не на ночь, мы - ночью! Я ведь знаю - ты не ела без меня как следует. Ждала и волновалась...
Алла, не дослушав его жизнерадостных словоизлияний, принялась сервировать стол. Макс не любил принимать пищу в кухне, там он мог только наскоро позавтракать. Для обедов и ужинов в его квартире служила уютная, стильная столовая с мебелью из красного дерева и креслами для курения после кофе.
Но на этот раз, Макс остановил Аллу
- Может, просто посидим на кухне - так будет совсем по-семейному...
- Хорошо, - безропотно согласилась Алла и принялась собирать тарелки.
Макс внимательнее глянул на Аллу
- Что с тобой, малыш? Ты устала? Тогда не надо ничего... Пойди ляг, киска моя, я тебя совсем заездил... - виновато протянул он и погладил Аллу по щеке.
- Нет, всё в порядке. Я не устала. Я привыкла ложиться поздно. Просто немного разболелась голова, - ответила Алла, не глядя на Макса, - Я сейчас всё быстро подогрею. На ужин цыплёнок с зелёным горошком и жареной картошкой и овощной салат. Начни пока с него и скоро будет готово всё остальное. А я есть не хочу, я просто посижу с тобой.
- А вот и нет, дорогая, так у нас дело не пойдёт! Это я сейчас уложу тебя в постель, а сам уж потом разберусь как-нибудь с твоим цыплёнком. Пойдём, Аленький, я расскажу тебе на ночь хорошую и правдивую историю, она должна тебя порадовать. Ваш Саша объявился и принялся за работу. Сидит сейчас в офисе - пытается наверстать упущенное.
- Правда? - в голосе Аллы послышалась неподдельная радость, - ты не слишком его ругал?
- По мере возможностей... - хмыкнул Макс.
- Не сердись на него, он на самом деле замечательный, просто немного вспыльчивый и резкий, но очень добрый, верный, честный! Я так хочу, чтобы у вас с ним наладились отношения. Он ничуть не хуже Ильи. Он, мне кажется, даже сильнее. Он - как ты. И мне иногда кажется - вы так похожи этим и ещё чем-то... неуловимым.
Разговор перестал нравиться Максу мгновенно. Он опять не найдёт в себе сил рассказать о Сашке Алле. Что же с ним такое? Он боится ранить Аллу? Но ведь молчанием ничего не изменить, рано или поздно придётся начинать этот неприятный разговор. И это нужно делать как можно скорее, пока Алла не узнала обо всём из посторонних уст. А сдаётся Максу, что уже очень многие посвящены в эту семейную тайну. Да и не тайна это вовсе уже ни для кого! Только вот он почему-то так тщательно оберегает от неё свою девочку. И теперь, когда, казалось бы, момент для откровения более чем удачный, он снова переводит разговор на другую тему. Как будто что-то не даёт ему высказаться, нечто похожее на предостережение "не делай этого сейчас".
Макс отвёл Аллу в спальню, приготовил ей постель, пока она раздевалась под совсем иные песни - о том, какая у него замечательная заботливая девочка-невеста, какой она станет замечательной женой и мамой, какая она красивая и умная, чудесная, ласковая и нежная.
Алла свернулась калачиком под одеялом, Макс прилёг рядом, перебирая пальцами её волосы, упавшие на подушку.
- Спи, моя любимая, засыпай... - приговаривал он
Алла пыталась сделать вид, что уже заснула - она лежала неподвижно и старалась ровно и глубоко дышать. Но обмануть Макса ей не удалось. Макс начал целовать её волосы, потом плечи, грудь, одновременно стаскивая с себя одежду и требуя ответных ласк от Аллы. Макс как обычно был напорист и нежен одновременно. Он выматывал, не давая передохнуть, менял позы, темп, усилие. Секс с ним возносил Аллу на небеса, обессиливая и заряжая энергией одновременно.
- За что ты дулась на меня сегодня, не хотела разговаривать? Ну-ка признавайся быстренько. Ты думаешь, я не заметил? - спросил Макс у Аллы на минуту дав ей отдышаться.
Алла давно подметила эту странность у Макса - задавать вопросы в такие моменты, когда мысли где-то очень далеко и чтобы что-то утаить или солгать придётся прилагать неимоверное усилие. Алла и так почти ничего не скрывала от Макса, но всегда во время близости открывала ему то, в чём даже самой себе стыдилась или боялась признаться. Потом она просила Макса больше не устраивать ей подобных расспросов, потому что это ей казалось не совсем честным. На это Макс хитро усмехался и отвечал, что у неё от него не должно быть никаких секретов. Он должен знать про свою девочку абсолютно всё.
- Зачем тебе всё про меня знать?
- Мне это очень интересно. Ты для меня остаёшься загадкой, я хочу тебя разгадать, прочитать от корки до корки...
- А когда прочитаешь? - задала недвусмысленный вопрос Алла.
- Тебя невозможно прочитать до конца. Этим-то ты для меня и интересна.
Алла не могла ясно определить - шутит Макс или говорит серьёзно, ей хотелось бы лишь одного, чтобы в обмен на её откровенность Макс делился бы с ней хотя бы сотой долей чистосердечной правды о самом себе.
Макс ждал ответа, целуя Аллу в ушко.
- Я расстроилась, оттого, что ты поздно пришёл... - выговорила Алла, задыхаясь, полправды.
Макс ничего не ответил, но его движения стали иными - жесткими, напористыми, от которых Алла начинала дрожать всем телом. Силы были исчерпаны, дыхание стало судорожным, темнота взрывалась ярко-красными огнями.
- Я больше не могу, Максим... хватит...
- Можешь, милая, ещё как можешь. Двигайся, не расслабляйся... вот так, так...потерпи ещё немного, ты ведь можешь гораздо больше.
Алла отвечала ему лишь стоном. Но неумолимый и неутомимый Макс уже переворачивал Аллу на живот, заставляя подобрать под себя колени.
В такой позе Алла оставалась лежать ещё долго, потому что не было сил пошевелиться даже когда Макс закончил, и лёг рядом, отдыхая.
Он скоро заснул, обняв её, но Алле всё не спалось. Она слушала его дыхание и думала о том, что любит его так сильно, что простит, наверное, всё - стремление властвовать, безгранично обладать, целиком заполняя собой её мир. Она простит ему гораздо большее, чем он может себе представить и чего Макс сам никому и никогда не простил бы. Ложь, предательство, неверность - простит. Простит и снова будет ласковой и покорной, даже когда сердце почти остановится от боли.
От кого она услышала о том, что Макс встречается с её матерью? Даже не так - не встречается, а "путается" - это слово звучало обидно, грязно и почему-то очень правдоподобно. Словно бы у Аллы в подсознании давно жила мысль о том, что Макс способен путаться с любой женщиной - просто так - от нечего делать, скуки ради. Самому себе в похоть. И он будет этим заниматься всегда - даже любя другую, женившись на ней, произведя от ней детей. Алла пыталась отогнать от себя эти невесёлые мысли, к тому же было очень похоже, что слух распустила злая Дина, способная извратить и представить в похабном виде даже самые невинные вещи. А уж если она кого-то невзлюбила - поток гадостей и злобствований польётся как из рога изобилия. Алла не могла предположить, чем не угодила Дине. Но в том, что та относится к Алле мягко говоря плохо. Сомнений не было. Так Дина относилась ко всем членам их семьи, за исключением Саши, конечно. Может быть, это разновидность ревности - какая разница, главное очень неприятно, когда за тобой с ненавистью следят жгущие черные глазки.
И ещё Алла убедилась в одном - Дина никогда не врёт, не придумывает, говоря гадости, она всегда говорит правду. Даже её субъективное мнение о чем бы то ни было очень часто оказывается близким к истине.
Алла не помнит точно, как среагировала первый раз, узнав, что кое-кто в офисе судачит о шашнях Макса и мамы. Не поверила? Удивилась? Отмахнулась, как от глупой завистливой шутки? Что-то в этом роде. И совсем не потому, что была безгранично уверена в Максе и его чувствах к ней. Скорее потому, что была уверена в своей маме. Мамочка никогда бы не поступила так, как ей приписывали злые языки. Они много раз разговаривали о Максе, о чувствах Аллы к нему, о том, как ей придётся строить с ним жизнь. Разве способна мама на предательство по отношению к дочке?
До сегодняшнего вечера Алла думала именно так. Но всё изменилось в мгновение. Когда Алла решила после работы, не дождавшись Макса, умчавшегося по важным делам, зайти в гости к маме, немножко поболтать о предстоящих хлопотах к свадьбе.
Алла не поверила своим глазам, когда увидела возле маминого дома машину Макса. Но всё сходилось - цвет, модель, номер... Это могло означать только одно - все слухи правда, маму с Максом уже видели не единожды вместе. За спиной Аллы крутилась какая-то грязная интрижка, разворачивались нехорошие, неподдающиеся пониманию события.
Алле стало так нехорошо, словно она уже застала своего будущего мужа и мать в одной постели. Ну почему опять всё повторяется? За что ей судьба снова преподносит один и тот же горький урок? Алла была настолько в отчаянии, что ей захотелось немедленно собрать свои вещи и уехать от Макса домой. Но она не уехала. Она дождалась его дома, чтобы посмотреть в глаза и задать прямой вопрос. Но не смогла. Потому что во взгляде, жесте и словах Макса читала только любовь и нежность к ней. Это сбило её с толку. Разве можно так лгать? Как можно так искусно сыграть чувства? Охлаждение со стороны Вадима Аркадьевича она чувствовала задолго до разрыва. А с Максом всё было наоборот - казалось, что с каждым днём его любовь становилась всё сильнее, страстнее были ласки, теплее слова, заботливее взгляд.
Алла теперь понимала, почему ни слова не сказала Максу, не спросила ни о чём. Не упрекнула. Она настолько сильно любила этого мужчину, так безумно боялась его потерять, что готова была делить его с кем угодно, лишь бы не расстаться. Не остаться без него, потеряв возможность смеяться его шуткам, сопереживать его проблемам, отвечать на поцелуи, прижиматься к груди, засыпать у плеча, дышать с ним в такт и жить с ним в такт.
Алла вспомнила внезапно, как в отчаянии отец умолял маму остаться с ним - он был готов на всё, только бы она была рядом. Отец говорил это при всех, нисколько не стесняясь своих слёз - их строгий и сдержанный папа - так что даже Саша, неизменно принимавший мамину сторону, вышел вон из комнаты, побледневший и сникший.
Мама, мамочка, неужели причиной всему Макс? Сколько вы уже знакомы? Возможно ли, что ваши отношения начались ещё до того, как Алла познакомилась с Максом?
Но даже если так... Алла осторожно повернулась на бок. Даже если так, о чём это говорит? Да ровным счётом ни о чём! Мама может любить Макса, может из-за него расстаться с отцом. Но ведь Макс сейчас не с ней, а с Аллой. На Алле собирается жениться, Алле говорит, что мечтает о том, что она как можно быстрее забеременеет и родит ему ребёнка. Это с Аллой он шутит по поводу своего возраста и того, что с детьми им надо поторопиться, чтобы он успел хотя бы двоих поставить на ноги, передать им своё дело и знания. Макс любит Аллу, а не её мать, это ведь очевидно.
Но значит, получается так, что Алла отняла у мамы любимого человека, лишила её счастья? Или всё совсем не так очевидно и просто? Макс - человек - загадка, кто может сказать однозначно, что в его голове и сердце?
А может быть Алла просто настолько глупа и наивна, чтобы разобраться в этом треугольнике. И надо ли? Ох, как не хочется Алле выяснять отношения, просто бы заснуть сейчас и обо всём забыть. Проснуться счастливой, приготовить любимому завтрак, обсудить ещё раз, как идут приготовления к свадьбе. Ведь через три недели, в рождественские каникулы, они улетят в Швейцарию уже мужем и женой. А пока нужно просто ничего не видеть кругом и не слышать, ни о чём не думать, ни с кем не говорить. Кто-то, может, стал бы бороться за своё счастье по-другому, но только не Алла. Ей проще спрятать голову под крыло, притаиться и не будить лиха, пока оно спит.

Илья пришёл на работу очень рано. Последнее время он старался как можно меньше времени поводить дома. Уходить до того, как Дина встанет и начнёт готовить для него завтрак и приходить очень поздно, почти ночью, чтобы сразу улечься спать, не вступая ни в какие разговоры с Диной.
Дина, казалось бы, приняла эти правила игры и не очень-то лезла к нему с разговорами, однако с усердием вылизывала его холостяцкую квартиру, стирала его одежду и всегда в холодильнике была незатейливая еда - салат, котлетки, суп. Илья дома почти не ел, старался не есть, но иногда, с раздражением захлопывая холодильник, становился сам себе неприятен - в конце концов Дина не делает ничего такого отвратительного и ужасного, он ведь сам привёл её сюда и до сих пор терпит у себя в доме, не находя в себе мужества выставить противную девчонку за дверь. А выставить, наверное, очень надо уже и давно пора. Вот только он до сих пор не нашёл, как обещал, ей ни квартиры, ни работы. Нужно что-то делать, не может ведь Дина здесь жить вечно! Прежде всего нужно попытаться найти Сашку, пусть Илью ждёт с ним очень неприятный разговор, нужно во что бы то ни стало, и никакие внутренние отговорки по поводу того, что Саша зашифровался всерьёз и надолго не принимаются.
Сашка появился так же, как и исчез. Илья столкнулся с ним ранним утром в офисе, когда ещё остальные сотрудники только собирались отправиться на работу. Сашка летел по коридору - бледный, осунувшийся, измученный. Он воспаленными, словно после бессонной ночи, глазами скользнул по Илье и второпях бросил в ответ на его удивленный взгляд:
- Привет, Илья, я ужасно опаздываю, у меня самолёт в Новосибирск. Кажется, регистрация уже началась...
- Сашка! - в отчаянье воскликнул Илья уже практически ему в спину, - погоди, мне нужно с тобой....
- Потом, Илья, я правда опаздываю, - оборвал его Саша, оборачиваясь, и махнул на прощанье рукой. Через мгновение он уже исчез из поля зрения, бегом пролетев по лестнице вниз.
Может, оно и к лучшему, что разговор откладывается ещё на неделю. Время имеет такую способность - изменять обстоятельства и расставлять всё по своим местам. Сашка снова вернулся к работе - это хороший знак, вероятно, всё наладится, устаканится и вернётся на круги своя. И ссора с Динкой останется в прошлом, они снова поладят, сойдутся, как бывало часто и раньше...
Как Илье хотелось в это верить, но почему-то не давала покоя мысль, что от Дины ему так легко не отделаться. Она чувствовала себя хозяйкой в его доме, где он старался теперь бывать как можно реже, она может почувствовать себя хозяйкой и в его жизни.
С утра было совсем тепло, около ноля, снег падал мягкими хлопьями и напоминал о приближающихся новогодних праздниках. Геля кое-как поднялась после вчерашней полубессонной ночи - она вернулась домой во втором часу, а легла спать и того позже - сначала пришлось в очередной раз ссориться с отцом по поводу того, что имеет право приходить во сколько угодно и достаточно уже диктовать ей свои правила жизни, потом ещё полистала конспекты - на носу была сессия, слава богу последняя перед преддипломной практикой.
После считанных часов сна помог проснуться только холодный душ и это волшебное предчувствие праздников. Сначала - свадьба сестры, затем новый год, потом рождество и каникулы. Праздновать хотелось немедленно и Геля оделась совсем не по - зимнему - тонкие колготки, короткая юбка и шёлковая блузка. С утра всё было чудесно - на улице было тихо, тепло и снежно. Геля, накинув на голову капюшон дублёнки, поспешила на автобус, который, о чудо, пришёл почти сразу и полупустой.
Однако всё изменилось за несколько часов. К обеду поднялся ветер - пронизывающий, ледяной, снег из мягких праздничных хлопьев превратился в отвратительную колючую крупку. Сильно похолодало, Геле, одетой еле-как, показалось, что ударил тридцатиградусный мороз.
Около четырех Геля вышла из института и поняла, что спасти её может только чудо.
Она почти бегом поспешила на остановку, ругая своё легкомыслие и переменчивую погоду. Глядя на начинающее сереть небо, она уже подумывала было о том, не стоит ли вернуться в институт и позвонить домой или Алле на работу, чтобы ей кто-нибудь привёз свитер, брюки и шапку. Но не вернулась, а еле живая добежала до остановки и увидев толпу страждущих транспорта замерзших горожан, едва не разревелась от отчаяния. Даже если автобус и придёт, влезть в него у худенькой девчонки не было ни малейшего шанса.
Ну не погибать же от холода! Геля мысленно подсчитала наличность - какие-то жалкие копейки, но всё же решилась поймать "тачку". Может быть, бомбист много с неё не сдерёт, ну в крайнем случае, она, оставив что-нибудь в залог, сбегает домой за деньгами.
Геля подошла к краю тротуара, но и здесь её ждало разочарование - оказалось, что не одна она такая умная, мечтающая поскорее очутиться в тепле, а "частников" в предвечерние часы на данной городской магистрали почему-то не оказалось. Прочие автомобилисты останавливаться не собирались ни из сострадания, ни из желание заработать.
Геля уже не чувствовала ни рук, ни ног. Сказать, что она сильно замёрзла, значит не сказать ничего. Она застыла, закоченела, она уже не могла даже дрожать. Больше стоять просто нельзя - нужно двигаться, бежать, согреваться в магазинчиках по дороге. Простуда уже конечно обеспечена - перед свадьбой, перед праздниками, лишь бы не до больницы.
А шевелиться уже не хотелось, даже рука не поднималась голосовать. И тут прямо перед Гелей тормознула машина. К ней тут же кинулось несколько человек, голосовавших поблизости. В надежде, что их маршрут или цена окажутся наиболее привлекательными для водителя. Но Геля не веря в удачу схватилась за ручку двери.
Скорее сесть, а там неважно - куда, сколько - лишь бы в тепло, лишь бы в сторону дома. Она не успела ещё закрыть дверь, как услышала знакомый голос. Весьма сердитый, даже гневный.
- Ты почему в таком виде, почему ловишь машину? Ты что с ума сошла?
Геля медленно повернула голову и тут же рванулась из машины прочь.
- Сядь на место! - прикрикнул Илья и крепко схватил за руку, - закрой дверь и не устраивай концертов.
- Отпусти меня, с тобой я никуда не поеду, лучше околею на улице! - Геля попыталась высвободиться и распахнуть незакрытую дверь.
- Геля, пожалуйста, перестань, ну что за дурость в конце концов! - Илья дотянулся, преодолевая Гелкино сопротивление и сумел закрыть дверь. Через секунду она была заблокирована. Но Геля уже не собиралась никуда бежать. На самом деле - это дурость - замерзать на улице только из-за того, что последнее время её начинает трясти при одном лишь упоминании об Илье. Уж можно вытерпеть четверть часа его общество - в полном молчании, отвернувшись к окну.
Илья увеличил температуру в салоне до максимума и плавно тронулся. Он тоже молчал, не задавал больше никаких вопросов Геле, зато то и дело поглядывал на неё. А Геля никак не могла согреться. В машине было жарко, но Геле казалось, что она дрожит всё сильнее.
Неожиданно Илья остановился у магазинчика, ни слова ни говоря вышел из машины, не забыв при этом на всякий случай перекрыть Геле пути к бегству.
Вернулся он быстро, неся в руках бутылку конька и пластиковый стаканчик.
- Самое приличное из того, что было. Выпей залпом, согреешься и, может быть, не заболеешь. Ну надо же было так вырядиться - не лето ведь на улице!
- Не твоё дело, - стуча зубами выговорил Геля.
- Не груби, - устало вздохнул Илья, всовывая Геле в руки стаканчик почти полный конька.
Геля не смогла опрокинуть коньяк залпом. Она вообще терпеть не могла крепкие напитки. Сейчас она глотала жгущую жидкость, морщась как от омерзительного лекарства. Слёзы щипали глаза, во рту всё полыхало огнём, но Геля уже начала чувствовать, как блаженное и спасительное тепло врывалось в тело.
- Можешь ещё растереть коньяком руки, - посоветовал Илья, - быстрее отойдут. Подставь ладони, я немного капну.
Геля неловко протянула скрюченные посиневшие и совсем непослушные пальцы.
- Дай-ка лучше я, - сказал Илья и Гелкины руки оказались в его горячих ладонях. От этого прикосновения у Гели потемнело в глазах и всю её, насквозь промерзшую, окатила словно горячая волна. Зубы перестали отбивать дробь, стиснувшись, а сама она развернувшись пружиной, выдернула пальцы и что было силы ударила Илью по рукам.
От боли, пронзившей в то же мгновение пальцы, захотелось закричать, но Геля сдержалась прижав их к дрожащим губам. Предательские слёзы сами собой закапали из глаз.
Илья медленно отстранился. Откинулся в кресле и отвернулся.
- Не смей больше никогда прикасаться ко мне! - сквозь рыдания проговорила Геля, - не надо мне твоей заботы и твоего участия! Мне вообще не надо тебя в своей жизни! Как жаль, что я не смогу избавиться от тебя раз и навсегда - мы ведь родственники - ха-ха, а так бы хотелось выбросить тебя из памяти и головы! Ты противен мне, я тебя ненавижу, я бешусь при одной только мысли о тебе, дорогой дядя! Но вот ведь гадство какое - родственников не выбирают! И не меняют. Это любовниц можно менять пачками, ты ведь мастер на это?
- Геля, перестань... - не поворачивая головы попросил Илья.
- Да конечно, сейчас же! - глотая слёзы, зло усмехнулась Геля, - не нравится? Не вкусно? Не привык ты, мой нежный, слушать правду о себе!
- Какую правду?! - вдруг с отчаянием в голосе взвился Илья, - какую правду, Геля? Я всю жизнь был у тебя как на ладони! Разве я что-то скрывал от тебя? Никогда, с самого начала мы оба знали, что нас ждёт. Всё должно было кончиться, ещё не начавшись, но я пропал, я не сумел остановиться, но ведь я не лгал тебе. Ты злишься, что я связался с Диной? Я сам на себя злюсь за это, но вовсе не из-за того, что она выложила Антону всё о нас. А мне по большому счёту всё равно, с кем я сейчас. С Динкой, с Маринкой... Я не с тобой. Я не могу быть с тобой. И не буду. Всё, Геля, это безвариантно, однозначно, бесповоротно. Не потому, что я дал слово Антону, поклялся памятью родителей, а потому что - так правильно. И ты понимаешь это не хуже меня.
- Понимаю, - неожиданно спокойно ответила Геля, - но не смирюсь. Ты ведь тоже знаешь меня хорошо, я никогда не отступала, не изменяла своей мечте, ты думаешь, изменю сейчас? Так мне проще не жить вообще. Я люблю тебя, только тебя, никто мне не нужен больше. Я пыталась найти тебе замену, влюбиться в кого угодно другого. Пустилась во все тяжкие... - Геля остановилась, усмехнулась, - а теперь вот мечтаю, знаешь о чём? - о том, чтобы ты поцеловал меня...я погибаю без твоих губ, без твоих рук...Илюша, что мне делать?
Слёзы катились по Гелкиному лицу. Но она их не замечала. Она с мольбой, с надеждой глядела на Илью.
На его лице заходили желваки, он бросил руки на руль и машина сорвалась с места. Гелю качнуло назад, и она поняла, что ответа не будет.
Через десять минут они, удачно миновав пробки, остановились перед домом Луганских, почти незаметного в сугробах. Сквозь заснеженные ветки мягко и тепло светились окна, но Геля уже несколько месяцев перестала наслаждаться уютом родного и всегда весёлого дома. Всё так изменилось в старом особняке купца Воздвиженского. Семья счастливо обитавшая в нём распалась. Уехала мама, оставив безутешного отца, вылетели из гнезда Сашка и Алла, изгнан с позором Илья...хорошо хоть не мозолит глаза ужасная Динка! Если бы не жизнерадостный Кирюшка и не по годам мудрая Юля, дом превратился бы в холодные, унылые казематы. Как не хотелось иногда Геле возвращаться сюда по вечерам. И особенно сегодня. Угрюмый, холодный, как скала Илья довёз её до калитки и молча ждал, когда Гелка уйдёт.
Но она, упрямая, несносная, невыносимая не хотела сдаваться, не умела, не могла. Её кидало из крайности в крайность - от ненависти до любви, и от любви до ... любви. Некуда ей было деться от своего чувства, а что такое гордость она никогда не знала в отношении с Ильёй. Она так привыкла бороться за свою любовь, хватаясь за полупризрачную возможность быть счастливой, что не научилась быть гордой.
Она сидела, словно в полусне, не двигаясь, как сомнамбула, но вовсе не пыталась увидеть своё будущее. Она наслаждалась только тем, что Илья был сейчас рядом, что она как ребёнок вцепилась пальцами в его руку, а он её не отдёргивал. Сколько прошло времени, они оба, наверное, не знали. Уже совсем стемнело, когда Геля, открыв дверь дома, увидела краем глаза, что Илья уезжает. Что она могла поделать, как остановить его? Мало ли, что она до последнего надеялась, что он догонит её, обнимет, увезёт с собой...
Илья мчался по заснеженным улицам. Такого кошмара, что творился сейчас в его душе он не мог себе никогда представить. Как освободиться от этого наваждения? Ну почему из всех женщин он выбрал вот эту - нескладную, дерзкую, упрямую? Почему по-идиотски зациклен на ней, желает её, почти бредит ею? А может, и в самом деле, наплевать на все условности, забыть про родство, узы крови и прочую бредятину. Ведь женились же в прошлые века родственники друг на друге и никому это не казалось диким, да и вырождение рода происходило не сразу! По большому счёту никто им не запретит быть вместе...
Илья яростно тряхнул головой, отгоняя безумные мысли и снова накатило такой невыразимой тоской, что захотелось сейчас со всего размаху в столб. Ах как просто решатся все проблемы. Остаться бы в памяти Гелки вечно любимым. Но не живым. Освободиться от конфликта между ХОЧУ и ДОЛЖНО.
"Как я устал!"
- Я так устал. - Тихо сказал Илья открывшей двери белокурой синеглазке Веронике, позволив повеситься ей у него на шее.
- Милый мой, Илюшенька, ну где ты пропадал, я так соскучилась... - счастливо лопотала Вероничка, - почему не звонил?
Илья, честно говоря, вообще не помнил, когда последний раз встречался с ней и почему в этот вечер его занесло сюда, в красивую квартирку, купленную Вероничке её состоятельным папой.
- Заходи скорей, Илюша, хочешь я приготовлю тебе расслабляющую ванну? А пока ты купаешься, испеку блинчиков? - Вероника ласково щебетала, помогая Илье раздеться, - ты такой измученный, такой бледный... Ты не заболел?
Вероничка осыпала его градом участливых вопросов, но Илья смог только безучастно и весьма невнятно ответить:
- Всё замечательно. Всё очень хорошо. Приготовь мне ванну, испеки блинчиков. Я тебя очень люблю...

8

Алла вовсе не собиралась ни о чём спрашивать маму. Всё вышло совершенно случайно. Даже странно, как они встретились в супермаркете. Обе зашли за продуктами и мелочами, хотя обитали сейчас в разных районах. Обе соскучились, не хотели расставаться и мама зазвала Аллу в близлежащую пиццерию, чтобы спокойно посидеть, поговорить.
Пицца была неплохая. Алла заказала себе нежную сырную, а Полина острую мексиканскую. Но потом они поделили их пополам и каждый нахваливал выбор другого. Зимний холодный вечер в жарко натопленной траттории, да ещё и при полыхающем камине был чудесен. За большими окнами, выходящими на заснеженный проспект бушевала зима, а за маленьким столиком с клетчатой скатертью текли неторопливо душевные разговоры.
Полина слушала рассказы дочки о том, как она мечтает провести свой медовый месяц, и недоумевала, почему Алла ничего не спросит её о Саше. Неужели она не знает, кем будущий муж приходится её брату? Несколько раз Алла обмолвилась о том, какой непростой характер у Макса и что он для неё навсегда останется загадкой, но Полина истолковала это тем, что Макс по своему обыкновению привыкший давить на окружающих и бедной девочке не делает исключений. Давить - то он давит, но неужели до сих пор не сказал Алле правду? Об этом знают уже все - Антон, Геля, Кирилл... и очень многие другие. Что ж получается, эта новость обошла только Аллу? или воспитанная девочка не хочет затрагивать эту тему специально - вопрос в самом деле щекотливый. Но чем больше Полина разговаривала с дочкой, тем больше убеждалась в одном - Алла не знает ничего абсолютно, совершенно и даже не догадывается.
Полина смотрела на своего ребёнка изо всех сил старающегося быть счастливым и у неё щемило сердце. Нет, так нельзя, не может Аллочка принимать решения, не зная всего о своем избраннике. Какую игру затеял тот - бог весть, но её долг, как каждой матери, по мере возможностей, оградить своё дитя от несчастий и разочарований. Решение пришло не сразу, но было непоколебимым. Полина думала лишь о том, как лучше сказать обо всём Алле, стоит ли затевать этот разговор в кафе или лучше пригласить Аллу к себе.
Тут Алла засобиралась домой - время и правда было позднее, а Полина всё никак не могла подобрать нужных слов.
- Мамочка, как жаль, что мы сейчас стали так редко встречаться. Как я скучаю по тебе и по папе... Я уже вечность не видела мою любимую Гелочку! Она хоть вспоминает обо мне?
- Конечно, солнышко, не может быть по-другому!
- А как Саша? Я очень переживаю за него. Мамочка, как ты думаешь, всё, что с ним происходит связано с Диной? Саша совсем забросил работу... Хорошо, Максим недавно встретился с ним и поговорил. Я думаю, они всё же найдут общий язык. Другое дело - Дина, она такая странная, это из-за неё Саша мечется?
- Нет, доченька, я думаю, что дело здесь не в Дине, а совсем в другом человеке. Я думала, ты давно обо всём знаешь... но почему-то Максим скрыл от тебя ...
- Что, мама? О чём ты?... - напряглась Алла и сразу почувствовала, что ожидает услышать нечто ужасное, отвратительное, самую неприятную правду о своем Максе.
Но правда оказалась не такой уж отвратительной, за исключением того, что её Алла узнала самой последней и не от Макса. Хотя в этом случае, мама тоже не должна была ничего скрывать от Аллы. В конце концов она раскрывала отнюдь не чужую тайну. Тем не менее Алла была потрясена настолько, что расплакалась.
- Доченька, не плачь моя хорошая ! - взмолилась Полина. - Ну почему ты так горько плачешь? То, что произошло, произошло много лет назад. И это никак не повлияет, не должно повлиять, на твои отношения с Максимом Андреевичем. Кто же мог знать, что так всё сложится, Аленький? Это невероятно, что вы встретились и полюбили друг друга, но мы все живём не так как нам хочется, а так, как складываются обстоятельства.
Мама неожиданно для себя заговорила столь прагматично и Аллу это испугало.
- Мамочка, я не виню тебя, я никого не виню... Я очень прошу тебя ответить мне честно, искренне...
- Что, дочка, что ответить?
- Ты ушла от папы из-за Макса? Ты всё ещё любишь его?
Полина на мгновение онемела. Она и предположить не могла, что у Аллы возникнет такой вопрос. Конечно же нет! Конечно же всё не так. Когда она поняла, что не может больше оставаться с Антоном, она не знала, что Максим где-то рядом. Она просто уходила, потому что стало невмоготу. Но с другой стороны... с другой стороны не его ли призрак все эти годы мешал любить мужа. Он маячил, дразнил, звал... не давал смириться и успокоиться. Куда, зачем он звал ? Полине очень легко было сейчас успокоить дочь, сказав, что Макс здесь ни при чём, просто они с отцом оказались разными людьми, но её умная, вдумчивая дочь не поверит в это так запросто и может лишь углубить подозрения...
Нужно сказать правду, но какую? То что она, Полина, всю жизнь любила и ждала его, Максима Елхова, и поэтому так и не смогла полюбить Антона Луганского? Поэтому для неё Саша ближе и дороже всех остальных детей? Но зачем Алле знать обо всём этом? Ведь Максим не просто полюбил Аллу. Он готов драться за неё, бороться. Готов крушить и унижать всех вокруг, кто встанет на его пути. Он умеет быть беспощаден, это Полина выучила назубок. Очень больно и обидно, что он не желает признавать Сашеньку, но это тоже своеобразная защита. Его с их семьёй может и должна связывать только одна Аллочка. А всё, что разъединяет, разводит их в стороны и рознит, нужно без сожаления сметать с пути. Будь-то сын или тем паче прежняя привязанность. Макс умеет бороться за свои интересы. Равных ему в этом трудно найти. И всё это означает только одно - твоя правда, Полина никому не нужна, никому не поможет, если ты хочешь видеть счастливой дочь. Твоему любимому мальчику придётся остаться бастардом при отце во плоти и крови явившемся в их семью ...
Полина внимательно смотрела на дочь и отчётливо понимала, что если скажет сейчас правду, полправды, всё то, что кипит у неё сейчас в душе - это очень сильно повлияет на отношение Аллы к Максу. Ведь её тонко чувствующая ранимая дочь не знает двойных стандартов. Очень многое может перемениться в её отношении к Максу, если Полина сейчас разоткровенничается.
Ну и пускай переменится! В конце концов Алла должна знать о человеке, за которого выходит замуж всю правду. Она имеет право знать, чтобы не сделать ошибку.
- Мама, почему ты молчишь? - прервала её размышления Алла. - Я знаю, почему ты молчишь...Мамочка, родная моя, славная, нежная.... Я знаю, я всё понимаю, мамочка. Но пожалуйста, пожалуйста, не отнимай у меня Макса!
Полина не успела сообразить, собраться с ответом, как Алла, из глаз которой брызнули слёзы, выскочила из-за стола и бросилась к выходу, схватив с вешалки шубку. Полина метнулась было за ней, но её остановил настороженный взгляд официанта. Ах, да, ведь надо же расплатиться... пока Полина судорожно рылась в сумочке доставая кошелёк, Аллу было уже не догнать. На устах осталась горечь недосказанности, недопонятости, но не бежать же за дочерью через весь город да прямиком домой к бывшему возлюбленному. А может, это и к лучшему, что разговор так закончился, потому что Полина своими откровениями могла только усугубить непростое положение вещей. У Аллы всё будет хорошо, надо в это верить и только об этом думать. Максим - человек эмоциональный и он вполне способен на сильные чувства. По крайней мере, отрицательных им с Сашей досталось с лихвой. А в дела двух влюблённых никто не должен вмешиваться - от этого станет только хуже.

Убежав от мамы, Алла тоже задумалась об этом. Не нужно было ничего говорить матери. Не надо никого вмешивать в их с Максом отношения. Если он по какой-то причине скрыл от Аллы правду о Саше, то она должна сама откровенно поговорить с ним об этом. Результат этого разговора - даже самый неприятный - объяснит всё гораздо лучше и вернее, чем разнообразные обсуждения поведения будущего мужа с родственниками или друзьями.
А Макс в этот вечер почему-то не спешил домой. Может быть, его задержали дела в офисе, но Алла начала беспокоиться уже с восьми вечера. В голову приходили очень невесёлые мысли. Вроде бы на фирме всё спокойно, работа идет. Никаких экстремальных ситуаций не предвидится. Где же в таком случае Максим? Почему не звонит, не говорит, что задерживается и по какой причине. Не слишком ли много всего он от неё скрывает? Тайны, секреты, недомолвки... Не много ли их накопилось в отношениях между ними за столь короткий период. И к чему всё это приведет?
К одиннадцати вечера, когда Алла услышала, как Макс открывает дверь, она была настолько измучена ожиданием и разнообразными подозрениями, что, обычно спокойная и сдержанная, вылетела в холл с яркими пятнами на щеках и севшим от волнения голосом почти выкрикнула:
- Максим, где ты был так долго???
Макс удивлённо поднял брови:
- Что с тобой, девочка? На тебе лица нет! Я разве не предупреждал, что приду поздно, а может быть, вообще придётся уехать на пару дней?
Алла призадумалась. И в самом деле, как она могла забыть! Макс ей говорил что-то подобное сегодня утром, но она под гнётом чёрных мыслей совсем об этом позабыла.
- Я просто... - стушевалась она. То что он предупредил её, совсем не меняет дела.
Макс привлёк Аллу к себе.
- И потом, мне очень не нравятся подобные вопросы - где был, чем занимался, я не привык ни перед кем отчитываться, - мягко, но очень внушительно сказал он ей.
- Не надо передо мной отчитываться. Я просто хочу, чтобы ты был со мной откровенен, - теперь кровь отлила от лица Аллы. Как она ненавидела этот покровительственный тон, она была сыта им ещё со времён Вадима Аркадьевича.
- Так-так, - напряжённо проговорил Макс. - и что ты имеешь в виду? То что я тебе лгу?
- Я не знаю, - холодея от его тона и взгляда, ответила Алла, - я не знаю, как это назвать - но ты скрыл от меня такие важные вещи, о которых я должна была узнать в первую очередь, а узнаю почему-то после всех!
- Ах вот так! - Макс раздражённо прошёл по коридору в гостиную. - А почему это ты решила, что всё непременно должна знать обо мне? Разве я влезаю в твою прошлую жизнь и роюсь в твоих неудачах, в том, что тебя тяготит и мучит? С чего ты взяла, что это позволительно тебе? Может, ты имеешь право дать мне индульгенцию? Ну, попробуй. А взамен выложи-ка мне историю своей жизни, своих грехопадений? Или их у тебя не было и ты чиста и непорочна, как ангел? Да нет, были, как и у каждого, но ты вправе ответить мне, что это не моё собачье дело и меня это не касается? Так почему тебя касаются мои тайны?
Макс в упор глядел на Аллу и ждал ответа. Но она внезапно впала в такой ступор, в такую прострацию, что не могла вымолвить ни слова, как громом поражённая его словами - он впервые разговаривал с ней подобным образом - так беспощадно, холодно и жёстко. То, что он умеет так говорить, Алла знала - со всеми окружающими он именно так и разговаривал, но только не с ней! Ей-то казалось, что для неё у Макса в любом случае найдутся другие слова и другой тон.
- Я догадываюсь, какие новости тебя потрясли, - не дождавшись ответа, продолжил Макс, - но к тебе это не имеет никакого отношения! Что с того, что ваш Сашка - мой сын? Что это меняет ? Ничего ровным счётом. Как и то, что твоя мать почему-то решила, что имеет на меня какие-то права.
- Это не правда... - выдавила через силу Алла.
- Помолчи о том, о чём не имеешь понятия! - резко оборвал её Макс, - Это у своей матери ты спроси, почему она с тобой недостаточно откровенна!
- Не говори со мной, пожалуйста, в таком тоне... - почти прошептала Алла, душа в себе слёзы.
- Да-да, я знаю, какие вы Луганские гордые, - усмехнулся Макс, - только и носитесь со своей гордостью. Кичитесь ею. А с другими можно запросто - оставьте мою дочь, окаянный негодяй и мерзавец или ещё того лучше - дай-ка, милый, я поковыряюсь в твоём тёмном прошлом!
- Перестань, ты передёргиваешь! Я же совсем не это имела в виду, - Алла не хотела оправдываться перед разозлённым Максом, но её слова прозвучали очень жалко и тут же потонули в его новых безжалостных репликах.
- Если я не говорил тебе ничего о твоём брате, значит по какой-то причине не считал это нужным! А о Полине ничего не рассказывал из дурацкого сострадания - иначе ваша семья совсем бы развалилась! Но если у неё у самой не хватило ума, чтобы помолчать о Сашке и не лезть ко мне в постель...
- Не смей так говорить о моей маме! - закричала Алла и закрыла лицо руками, словно прячась от гадких слов.
- Этот разговор, между прочим, начал не я, - Макс, казалось, немного сбавил обороты и даже сел расслабленно в кресло.
- Но ведь ты встречался с ней, сам приезжал к ней на работу и домой, вас видели в ресторане... - выдохнула Алла.
Последовала долгая и странная пауза. Алла несмело подняла глаза на Макса и увидела нечто, заставившее её содрогнуться - Макс сидел неподвижно в своём кресле с совершенно пустым и ледяным взглядом сузившихся от ярости глаз. Он неотрывно глядел на Аллу, сжав пальцы в полые острые кулаки. Потом руки медленно разжались, нижняя челюсть брезгливо выдвинулась вперед и Макс заговорил:
- Если ты, девочка, что-то ещё не слишком хорошо поняла, я повторю. Я никогда и ни перед кем не намерен отчитываться за свои поступки - это во-первых, я никому и никогда не позволю вмешиваться в мою жизнь - это во-вторых, и вот если ты собираешься меня ревновать, обсуждать за моей спиной мои проблемы или ещё каким-то образом вмешиваться в мою жизнь, то тебе лучше всего прямо сейчас собрать свои вещи и уйти. Это в - третьих. На этот раз я ясно излагаю?
Алла больным взглядом побитой собаки глянула на Макса, потом медленно повернулась и, ничего не ответив, вышла из гостиной.
Заплакала она потом, в спальне, перед открытым шкафом, из которого она намеревалась забрать свои вещи. Нужно было немедленно уйти, она не может оставаться в этом доме с этим мужчиной. Он обидел её, унизил, недвусмысленно указав ей на дверь. Он неоднозначно дал понять, что в их отношениях всё и всегда будет по правилам, которые придумал он, её роль - двадцать пятая, она всего лишь - придаток, запчасть какая-то его продуманной жизни. Атрибут - симпатичная молодая жена, неглупая, воспитанная, покорная...
Слёзы лились по лицу рекой, Алла складывала вещи в сумку - их совсем не так много, тех, которые покупал Алле не Макс. Сумка будет лёгкая, деньги на такси у неё есть. Алла закрыла шкаф. Ну вот. Опять бегство, не менее позорное, чем когда-то. Её в очередной раз отчитали как школьницу. Едва не отшлёпали, поставили на место... Это её участь, удел - влюбляться в высокомерных и эгоистичных мужчин, а потом отправляться восвояси со своей любовью - растоптанной, поруганной...
Алла обессилено опустилась на краешек кровати. Она не может сдвинуться с места. Ей так больно, так тяжело, так одиноко. Пусть, если Макс сможет, сам выставляет её за дверь, а она не пойдёт никуда, просто нет сил. Алла ногой задвинула сумку с вещами под кровать и свернувшись калачиком легла, уткнувшись лицом в подушку..
Макс зашёл к ней спустя час, сел рядом, положил руку на голову. Алла не шевельнулась..
- Забудем обо всём, хорошо? - сказал он, - прости за резкие слова, но, может быть, надо было, чтобы ты их всё-таки услышала.
Алла не отозвалась. А про себя подумала - ничего себе - попросил прощения и лишний раз напомнил, что всё сказанное им - не пустые слова. Он - великий и неповторимый Макс Елхов будет жить так как считает нужным, а всех прочих заставит подчиняться. Или... с глаз долой, из сердца вон.
Макс посидел ещё немного рядом и снова вышел из комнаты. Похоже он собирался запереться на всю ночь в своём кабинете. И это была не рабочая необходимость, а жест, которым он как бы говорил Алле - полежи тут и подумай, как провинившаяся школьница.
И Алла думала, всё ночь напролёт проведя без сна. Зато наутро пришло решение - твёрдое, бесповоротное. Поднявшись около шести, она вытащила из-под кровати свою сумку, оделась и первым автобусом поехала домой. До несостоявшейся свадьбы оставалось десять дней

10

Саша вернулся из Новосибирска 10 декабря. Он провёл там больше времени, чем предполагал. Поездка немного встряхнула его и одновременно охладила пыл. Предпраздничная суета аэропортов напомнила о приближающемся Новом годе - самом любимом раньше их семейном празднике. Это было время подарков и сюрпризов, безобидных и не очень подшучиваний друг над другом, время, когда большой дом светился праздником. Жил им и дышал радостью. У них дома собиралось бесконечное количество разного народа - каждый приводил свою компанию и веселье не угасало ночи напролёт вплоть до самого Старого новогодия. А вот нынче... нынче всё будет по-другому. Собраться всем вместе под одной крышей уже не случится - столько всего разъединяющего произошло с ними За уходящий год. Антон не сядет уже за стол с мамой, и не впустит в дом Илью, Гелка расскандалится с Диной, а он, Саша, руки не подаст своему шефу Максиму Андреевичу.
Саша не терпел скандалов, он к ним не привык, они его угнетали. Поэтому он возвращался домой, исполненный желания наладить отношения с Диной и уже сто раз за поездку корил себя за ссору. Почти месяц прошёл с того момента, когда он, хлопнув дверью ушёл, оставив её одну. Может быть, ещё не поздно попросить прощения и помириться. Хотя бы здесь в его жизни не будет зиять пустая чёрная дыра.
Когда Саша зашёл в квартиру и понял, что Дины здесь нет, он сначала был поражён и озабочен. Не было никакой записки, и, похоже, что квартира уже пустует давненько. И поначалу он испугался, не случилось ли чего с Динкой пока его носила то гордыня, то работа Бог знает где. Кое-как уняв тревогу и волнение изо всех сил внушая себе, что ничего страшного не произошло, возможно Динка, не выдержав одиночества, уехала к родителям на время или загостилась у подружек в общежитии.
На следующее утро, когда Саша был готов перевернуть город и его окрестности в поисках своей невозможной Дины, вернуть домой, он понял как сильно по ней соскучился.
Саша начал свои поиски с общаги, где когда-то жила Дина. Девчонки удивлённо переглядывались - никто не видел подругу уже очень давно. Сашка упросил одну из них позвонить Дине домой - посёлок у них был весьма цивилизованный и почти полностью телефонизированный - и невзначай поинтересоваться, не дома ли случайно Динка. Потратив уйму времени и терпения, набирая бесчисленные коды и добавочные номера, удалось выяснить, что домой Дина не приезжала и неизвестно, когда объявится.
Совершенно озадаченный и растерянный результатами поисков Саша приехал в офис. Задумчиво шагая по ступенькам к себе в кабинет, придумывая и вспоминая, где ещё может оказаться Дина, Саша заглянул к Илье поздороваться, спросить о делах.
Илья, как обычно, успевал делать несколько дел сразу - работать с документами, вести деловые телефонные переговоры, щёлкая при этом мышкой компьютера. Увидев вошедшего Сашку, Илья подскочил на месте и попытался как можно скорее закончить разговор, чтобы Сашка не успел убежать. Но на этот раз Саша никуда не торопился. Он приветливо махнул Илье рукой и прошёл через кабинет к окну.
- Саня, привет! - выдохнул Илья, едва успев отключиться от собеседника. - Как ты съездил? Всё в порядке?
Саша протянул Илье руку.
- Да всё неплохо... устал, правда, зверски. Но сам виноват. Зато хоть встряхнулся. Как тут у вас дела? Надеюсь, больше никаких неприятностей и сногсшибающих событий? Всё спокойно?
- Относительно... - невнятно проговорил Иль, - но не во всем и не со всеми...
- Это как обычно, - вздохнул Саша, - расскажешь обо всём по мере поступления ... Слушай, Илья...
- Саня, я тебе должен кое-что сказать....
- ... ты не в курсе случайно, где моя Динка? - не слушая Илью, спросил Саша, - исчезла в неизвестном направлении. Где теперь её искать, понятия не имею! Ты не видел её случайно в ближайшие дни?
Илья молчал всего секунду.
- Видел, - коротко ответил он, заставив себя не отводить глаз от Сашиного лица.
- Ну слава Богу! - обрадовался Саша, не замечая особенного тона Ильи. - И где эту маленькую негодяйку носит?
- Она у меня, - негромко произнёс Илья, сгорая от стыда.
- Что значит - у тебя? - не понял Саша, - где - у тебя?
- У меня дома. Она там живёт, - Илья говорил и готов был провалиться сквозь землю от этих идиотических слов. - Я хотел тебе сказать ещё перед отъездом, нет ещё раньше, но не мог тебя нигде найти...
- Ты что несёшь, Илья?! - ошарашено выговорил Саша, - о чём ты вообще? Как Динка оказалась у тебя?
Илья в сердцах оттого, что не знает, как теперь всё объяснить Саше, хотя уже сотни раз повторял приготовленные для этого разговора фразы, скрипнул зубами и сжал кулаки.
- Сашка, я виноват... я придурок, я сам себе противен! Я не знаю, как тебе всё объяснить...
Саша не мигая смотрел на Илью и ждал, когда вместо этих нечленораздельных мычаний он произнесёт что-нибудь внятное.
Илья помолчал мгновение, собираясь с духом, и попытался как мог объяснить Сашке, каким образом они столкнулись с Диной и почему теперь она поселилась в его квартире.
Сашка слушал недолго. Уже после нескольких первых фраз он резко оборвал Илью вопросом:
- Ты её трахаешь?
- Нет!
- Да не ври ты! - взорвался Саша, - сейчас хоть не ври!
- Это было всего один раз!
- Что же так? - зло усмехнулся Саша. - Ладно. Я всё понял, можешь не продолжать... не хочу слушать всякую фигню по поводу брошенной голодной девочки, благотворитель ты наш доморощенный. Уж кто-кто, а Динка - то не пропадёт нигде. У неё полгорода друзей и подружек. Ей просто потеплее пристроиться захотелось. Ну это - в её характере. А вот от тебя я не ожидал... у тебя после Гелки совсем башню снесло?
Илья обреченно опустил голову. Что ему ещё оставалось? Глупо доказывать, что ты не идиот, если таковым предстал во всей красе. Саша теперь имеет полное моральное право весьма нелестно проехаться по его персоне и даже поколотить. Илья был готов к чему угодно и теперь терпеливо ждал, пока весь Сашкин гнев выльется на его голову.
- Нет, ну везёт же мне в последнее время, - с горечью продолжал Саша, - мама отыскала мне папочку, сестрёнка собралась за него замуж. А напоследок ещё НЕКТО - кто ты мне в свете последних событий - не друг, не брат, не родственник - имеет мою подружку, после того, как поимел другую мою сестру. Ну куда мне от всех от вас деваться. А?
Вопрос повис в воздухе, потому что Сашка быстрым шагом вышел из кабинета, не закрыв за собой дверь.
Илья поглядел ему в след, и в голове мелькнула мысль, что Сашку наверняка обрадует одно - то что свадьба Аллы расстроилась.

Дина отреагировала на известие о том, что Саша вернулся и разыскивает её, в своём духе.
- Вот смотрю я на тебя, Илья Луганский, и в очередной раз убеждаюсь - с головой у тебя явно не всё в порядке! - с пренебрежением резко сказала она, - Если ты мечтаешь сбагрить меня обратно к Сашке, зачем полез со свое идиотской честностью? Кому она нужна? Мне? Сашке? Тебе? И что в итоге мы теперь имеем? Сашка мириться со мной не захочет. Одно дело ссора - у нас их было миллион, и совсем другой базар - измена! Кто тебя за язык-то тянул? Трудно было промолчать о том, что знаешь, где я? Сказал бы мне просто, что Сашка желает мириться. Я бы нарисовалась перед ним в подходящее время в подходящем месте, раз уже ему понадобилась. И всё было бы гладко - ты бы избавился от меня и не потерял бы друга... Ой, блин, мама моя! Молодец. Помог положению. Или, может, ты мечтаешь, чтобы я осталась с тобой?
Илья поперхнулся.
- Ну уж нет! Хватит с меня. Я нашёл тебе комнату, почти договорился о работе для тебя. Давай до Нового года уматывай!
- Как всё просто. Испортил мою личную жизнь и с глаз долой? Фигушки тебе.
- Это я испортил тебе жизнь??? - вскипел Илья, - пальцев не хватит пересчитать все гадости, которые ты сделала мне и другим!
- Под другими ты подразумеваешь, конечно, свою Гелочку? - не сдавалась Динка, усмехаясь Илье в лицо, - да ты сам ей нагадил достаточно! Думаешь, ей приятно было наблюдать, как ты на её влюблённых глазах баб меняешь? Ты хоть сам имена-то их помнишь, порядочный и честный? Ты каждой из них рассказываешь про остальных? Так мол и так, милая, прости, но вчерашнюю ночь я провёл с Маней - Таней... не могу молчать, в силу своей крайней правдивости. Да ни фига ты никому не говоришь! Трахаешь тёлок налево и направо без особенных моральных мучений. Даже собственную племянницу не пожалел!
- Заткнись! - рявкнул Илья.
- Не заткнусь! - в свою очередь рявкнула на него Динка. - наплевать тебе на всех! На Гелку, на Сашку, ну уж и, конечно, на меня. Ты сам меня сюда привёз - для чего? Если я ничья, то и тебе сгожусь хоть на одну ночь. А я вот возьму да и останусь здесь навсегда!
- Не останешься! Будешь выступать, я тебя прямо сейчас выпинаю. Обойдёшься без жилья и работы. Сама ищи!
- Ой-ой-ой! - захихикала Дина, а потом переменила тон и уже с надменным любопытством спросила - неужели ты выгонишь на улицу беременную женщину?
Илья непонимающе уставился на неё во все глаза:
- Кого? Какую ещё беременную?...
- Обычную, беременную, - спокойно пожала плечами Дина.
- Ты хочешь сказать, что беременная - ты? То есть, что ты - беременна? - ошеломлено спросил Илья.
- У тебя в башке не мозги, а мусор какой-то! Чего ты удивляешься? Что в этом сверхъестественного? Или ты до сих пор не знаешь, откуда берутся дети? - усмехнулась Дина.
- И когда ты узнала... - начал Илья, но Дина с тем же ядовитым смешком его перебила:
- Что, сроком интересуешься? Нормальный срок, самый подходящий... для тебя. Или для Сашки. Но к нему мне уж и не сунуться. Даже если ребёнок его - разве он теперь поверит? Так что отцом придётся становиться тебе!
- Бред какой-то! - вспылил Илья, - никогда не поверю, будто ты не знаешь от кого беременна!
- Вот, представь себе, такое случается, - хладнокровно хмыкнула Дина, пускаясь во все тяжкие. О том, что этот ребёнок никак не мог быть Илюшкиным, она ему признаваться не стала. Он своими откровениями с Саней поставил её в безвыходное положение, - узнать, кто отец можно будет только после родов. Ну а пока мне надо где - нибудь обитаться. Сашка не примет. А ты... неужели выгонишь?
Илья смерил Дину тяжёлым взглядом, развернулся и вышел из комнаты. Через минуту Дина услышала, как хлопнула входная дверь. Драгоценный Илюша спасался бегством.
Не сказать, что Дина была в восторге от всего, что сейчас напридумывала. Она была зла на Илью и её понесло. Теперь-то он её, конечно, не выгонит. Если и отселит от себя подальше, то будет снабжать деньгами. Это безусловно, плюс. Один-единственный. Отвратительных минусов куда больше. Когда она уходила из Сашиного дома, измученная и злая, она и не предполагала, что всё так обернётся. Она собиралась перекантоваться у девчонок в общаге. Но тут подвернулся ей этот Илья, и она всерьёз решила им заняться. А что - интересный, обеспеченный, сексуальный. Но чем дольше она жила в его квартире, тем больше убеждалась в том, что ничего у неё с ним не выйдет. И даже не потому, что он от неё шарахается как от чумовой - она и предположить не могла, что бывают такие непутёвые мужики! А ведь он всегда производил совершенно обратное впечатление! Илья казался ей сильным и независимым, властным и дерзким, а оказался на деле жалким слюнтяем и недотёпой. Ей даже не интересно стало его подначивать и заводить, он как мокрая курица приползал к себе домой и не чувствовал там себя хозяином. Прятался от Дины в комнате, боялся столкнуться с нею на кухне или в коридоре. А как он разговаривал со своими девками? Дина несколько раз подслушала телефонные разговоры - у Ильи на одной базе было несколько штук трубок и они валялись по всей квартире. Вот не намерен он с какой-нибудь тёткой встречаться - так и скажи - отвали, дорогая. Я занят, мне не до тебя! Куда там! Начинаются интеллигентские извинялки, комплиментики, всё так пристойно, благородно и так... противно. Девка-то на том конце и в самом деле думает, что Илюша только о ней и мечтает, ждёт не дождётся встречи, да всё дела. А Илюша наш уматывает тут же к другой.
Вот у Сашки на лице сразу крупными буквами бывает написано: "я вру", поэтому и не врёт он почти никогда. Говорит всегда то, что думает. И поступает, как считает нужным. Это Дина сейчас поняла отчётливо. Зря она считала его маменькиным сынком и бесхарактерным мальчиком - да такому характеру трудно противостоять, практически невозможно. Сашка может быть злым, безжалостным, агрессивным - ну таким, каким и должен быть настоящий мужик. И никому в жизни Дина не подчинялась так как ему. Дине трудно было смириться с тем, что он постоянно бегает к мамочке под любым предлогом, но приходилось - Сашка не слушал её недовольств по этому поводу. А ещё прошло бы время - и заставил бы Дину её любить и почитать. Но сейчас это дину нисколько не угнетало и не коробило. Насмотревшись на Илью она даже начинала гордиться тем, что её Сашка не такой - что он - наперекор, поперёк, вопреки. "Её Сашка..." Нет теперь уж не её. Это Илья с малодушной улыбкой простит измену - трахается Гелка сейчас налево и направо - и ни грамма упрёка, Илюша по-прежнему дрожит и бледнеет при одном только её имени!
Противно Дине с ним жить, но куда деваться?

12

Макс Елхов был вне себя. Ему отказались подчиняться. Бросили вызов. Эта гордячка сбежала от него за две недели до свадьбы. Об этом судачит вся фирма и его наверняка обвиняют во всём. А эту бедную овечку - жалеют. Но она, похоже, не слишком - то нуждается в жалости. На её лице Макс почему-то не замечает ни капли смятения, разочарования или уныния. Алла приходит в офис с таким видом, будто Макса не существует. Ни эмоционально, ни номинально. Она с ним вежливо здоровается. Очень сдержано и даже холодно, спокойно выдерживает взгляд. И ни словом, ни упрёком. Будто бы его и не было в её маленькой и глупой жизни. Так Макса ещё никто не доставал. Ни из мужчин, ни тем более из женщин. Она не понимает, что потеряла, чего лишилась?
Макс был раздражён, угрюм и зол. Он потратил на эту девчонку столько времени и сил. А она посмела выставить его посмешищем перед всеми. Незадачливый герой-любовник предпенсионного возраста!
Макс мог бы запросто уволить её, а вместе с ней и тех, кто чрезмерно любопытен. Но нет. Это выглядело бы как месть, а значит как поражение. Она решила ему что-то доказать? Ради Бога, пусть доказывает всё, что угодно, сколь силёнок хватит. Увольнять он её не будет. Он дождётся, пока она сама убежит, как убежала почти из-под венца, не сказав напоследок ни слова.
Как трудно далось Алле решение - продолжать работать у Максима в фирме! Но решение пришло, созрело и воплотилось сначала после разговора с отцом, ранним утром того дня, когда она заплаканная пришла домой. Вечером к ней влетела Гелка и они обе принялись реветь над своей несчастной судьбой. Они ревели, лежа обнявшись, на Алкином диване.
Не помогла им успокоиться даже рассудительная и спокойная Юля.
- Бедные вы мои, хорошие! - разревелась она вместе с ними. - Вы такие красивые, умные, что за мужики вам попадаются!
- У нас наверное, венец безбрачия, - всхлипнула в ответ Геля, - уж я про себя вообще молчу. А у Аллы уже второй козёл подряд попадается.
- Он не козёл, - вытирала слёзы Алла, - просто мы с ним разные люди, и я не могу жить по его правилам...
- Значит, козёл, - подытожила сквозь слёзы Геля.
- Не надо, Гелка, - остановила её Юля. - И Максим Андреевич, и Илья - хорошие мужики, но, видно, не для вас.
- Для меня! Илюшка - мой! - зарыдала Геля, размазывая слёзы по лицу, - никому, никому его не отдам. Особенно этой паршивой сучке Динке! Я знаю, он любит только меня!
- А я люблю Максима, - слабым голосом произнесла отстраненно Алла.
- Может, нужно было смириться, стерпеть... ради любви. Пожили бы вы вместе, притёрлись друг к другу... - мягко попыталась вразумить Аллу Юля.
- Ещё чего! - вскипела Геля - она ей такое заявляет - "собирай монатки и выметайся"! за что? За то что она спросила его про Сашку? Ничего себе!
- Юля права, - вздохнула Алла, - я такая эгоистка, думала только о себе, о собственной обиде... Но что сейчас говорить... Я всё испортила своими расспросами и амбициями. Могла бы уж догадаться, что Максиму всё это неприятно!
- Да уж, что тут приятного - бросил сына и теперь не хочет признавать! - буркнула Геля.
- Саша похоже его тоже не очень-то жалует, - сказала Юля, - всякое в жизни бывает. Очень плохо, что между вами, Алла, оказались все эти проблемы. Они вас могут так далеко развести...
- Наши семейные узы непреодолимы... - грустно усмехнулась Геля.
- У тебя с Ильей, наверное, да. Но Алле проще. Саша ваш не нуждается в отцовской опеке и любви. К тому же отец для него - Антон Алексеевич. А связь Полины Дмитриевны и Максима Андреевича уже так далека и нереальна.
- Если бы... - ответила печальнее прежнего Алла, - А мне знаете как не хочется уходить из фирмы Максима! Мне там нравится и работа, и коллектив... теперь опять нужно будет что-то искать.
- А ты не уходи! - воскликнула Геля. - Работай себе, плевать тебе на него. Пусть сам уволит, если осмелится. А ты не должна из-за него мучиться вдвойне.
- Папа говорит то же самое. Не знаю, смогу ли...
- Трудно только первый день, - сказала Юля, - вспомни, как ты работала, когда он был просто твоим шефом.
- Хочешь, я попытаюсь устроиться к вам. Хоть секретарём-референтом! Вместе - веселее.
- Не надо, Геля! - почти в голос воскликнули Алла и Юля.
- Почему? - растерялась Геля, не ожидавшая подобной реакции.
- Ты мне ничем не поможешь. Только себе навредишь. Пойми, Гелочка, не надо тебе встречаться с Ильёй! Ни дома, ни на работе, нигде!
Геля закусила губу и отвернулась к окну. Видимо, ни в чьём сердце ей не найти понимания, если уже родная сестра, которая знает всю эту несчастную историю любви наизусть, против.
- Не обижайся, пожалуйста, Гельчонок! - взмолилась Алла, обнимая сестру.
- Алл, знаешь, ты не бросай эту работу, - решила перевести разговор Юля, - знаешь ещё почему? Этим ты можешь помочь Саше. Он тоже сейчас мечется - собирается уходить, куда глаза глядят, лишь бы подальше от Максима. Но ведь так обидно уходить из предприятия, которое создавалось твоими усилиями! И начинать потом с нуля? Если он увидит, что ты не взирая ни на что с гордо поднятой головой приходишь на работу, может, и он решит последовать твоему примеру. Не слишком ли жирно для Макса, что все вокруг из-за него готовы сломать свою карьеру, бросить любимое дело?
- С гордо поднятой головой я, наверное, не смогу, - негромко ответила Алла, - я просто попытаюсь больше ни от кого не зависеть.
И Алла попыталась. Но Юля оказалась не совсем права, сказав, что трудно только первый день. Трудности и сложности, будто снежный ком, накапливались и возрастали день ото дня. Макс с каждым днём мрачнел, его настроение портилось, он становился желчен, раздражителен и груб. А Алле приходилось очень много времени решать совместно рабочие проблемы - в конце года их накопилось предостаточно. Каждый раз Алла заходила в кабинет Макса с замирающим сердцем. Пытаясь вести себя спокойно под его мрачным уничтожающим взглядом. Он говорил с ней сухо, отрывисто - это и беседой нельзя было назвать - не допускающие возражения команды и жёсткие ЦУ. Алла волновалась и очень боялась сделать какую-нибудь ошибку в документах. Но именно потому, что боялась - ошибки делала. Макс, в очередной раз, заметив неточность, тяжёлым взглядом буравил Аллу и холодно вопрошал:
- Что с вами, Алла Антоновна? Будьте добры исправить и в следующий раз быть внимательнее!
Алла вылетала их его кабинета побледневшая, но с чувством маленькой победы. Макс не повышал на неё голоса, как бы ему этого ни хотелось. Как он разговаривал в подобных случаях с другими подчиненными, Алла прекрасно знала! Но с ней-то Макс заставляет себя быть корректным и держать свои эмоции под контролем. Может быть, он всё же чувствует себя перед ней виноватым? Отчего такое невиданное снисхождение?
Зато другим снисхождение Максима Андреевича только снилось. Офис тихо возмущался тем, сколько теперь шеф требует работы и результатов. Вместо того, чтобы отбыть куда подальше в свадебное путешествие и дать подчинённым спокойно провести новогодние праздники, Макс словно с цепи сорвался. Его личные проблемы никого не интересуют, но надо же дать людям отдохнуть! Нет, куда там! Уже в середине декабря шеф велел секретарю напечатать распорядок работы в предпраздничные дни и оповестить сотрудников. Народ тихо взвыл.
Второго января всем велено выйти на работу и не вспоминать про обещанные каникулы до Рождества. И 31 декабря придётся работать. Шеф всех сурово предупредил, чтобы до обеда не было никаких пьянок. Легко сказать, коллектив в основном состоит из молодых, энергичных и жизнерадостных сотрудников, и на фирме всегда отмечались все праздники - скромно или шумно, но непременно весело. А что за радость веселиться, когда всем нужно торопиться по домам - к своим семьям и друзьям - успевать расслабляться и праздновать, пока разъярённый шеф снова всех не засадит за работу!
Алла слышала бесконечные возмущенные реплики коллег. Пару раз на неё оглянулись, а потом перестали стесняться. Кроме того, отношение к ней в целом переменилось. Она теперь стала их соратницей и единомышленницей, несправедливо страдающей от отвратительного характера Максима Андреевича. Наверняка за её спиной судачили о разрыве, но Алла была благодарна сослуживцам за то, что никто её ни о чём не спрашивал. Алла увидела вокруг себя множество хороших людей - порядочных, честных, благородных - хороших товарищей, с которыми не успела как следует сдружиться из-за того, что, стала подружкой грозного шефа. Теперь она стала "своим" человеком и ей очень помогала помощь и поддержка ребят и девчонок.
Сосед по комнате Серёжка Дёмченко моментально брался вводить исправления в компьютер, когда Алла возвращалась от Макса с почёрканными его рукой документами, хотя у него и своей работы было много.
- Спасибо, Серёжа, - искренне благодарила его Алла, - он мне тут столько начеркал - работы до позднего вечера.
- Может, вместе справимся быстрее, - отвечал Сергей, - только обещай, что составишь мне компанию за обедом!
- На твоём месте я бы не рисковал, - проворчал Олег Морозов, - ни помогать Алле, ни тем более приглашать её на обед. Тебя шеф сожрёт.
- Подавится, - отмахнулся Серёжка.
- Этот не подавится, если даже сам себе руку откусит.
- А он уже откусил, вот теперь и мучается. Пусть себе. А мы с Аллой вместе пообедаем и, если она согласится, поужинаем, после того, как всё закончим. И не надо, Ал, меня благодарить. Мы тут потому все такие сплоченные, что у нас такое начальство. В одиночку - не выжить. А ты, Морозов, не бухти, а сгоняй лучше в бухгалтерию - возьми копию последнего отчёта. Сдаётся мне, что Макс просто придирается к Алле - анализ, видите ли, не достоверный! Сам он - анализ...
Не успел Морозов приподняться из-за стола, как в комнату заглянула раскрасавица Яна - секретарь Макса.
- Кто тут у вас на телефоне повесился? Невозможно дозвониться! - недовольно выдохнула она и тут же переменила тон, - Аль, тебя опять Максим Андреевич требует.
Алла встала из-за стола, взяла папку с бумагами, внутренне настраиваясь на этот незапланированный разговор. В голосе Яны слышалось странное участие. Вообще-то надменная Яночка вела себя с окружающими подчёркнуто высокомерно, как лицо приближенное к шефу. Из-за чего она переменилась теперь к Алле? Из сочувствия или оттого, что решила закрутить романчик с Ильёй - их уже не раз видели вместе в курилке и в кафешке внизу.
Алла замешкалась у стола и дождалась, пока Яна уйдёт. Ей почему-то не хотелось идти к Максу вместе. О чём заведёт благорасположенная Яночка разговор - о том, почему она расстались с Максом или захочет поболтать про Илюшу?
Нет, скорее всего Яну интересовал только Илья. Алла убедилась в этом, когда, шагая по коридору, увидела, как длинноногая красавица хохочет о чём-то с Илюшей на пороге его кабинета. Ах, Илюша, Илюша... Может быть, на самом деле Геле стоит поработать в фирме - поглядеть на своего драгоценного дядю в стенах фирмы, если ей не достаточно того, что у него живёт Дина. Возможно, хоть это её немного отрезвит. Или разозлит. Как сейчас Аллу, вынужденную опять нестись к шефу. Сейчас она ему скажет, что невозможно работать безошибочно, когда тебя всё время дёргают. Или нет, не надо! Она не покажет ему своего недовольства - она по-прежнему попытается быть сдержанной и спокойной - " да, Максим Андреевич", "Спасибо, Максим Андреевич за то, что указали мне на мою ошибку", " Я всё исправлю, ненаглядный Максим Андреевич, мой любимый, мой ненавистный...."

- Илюша, спасибо, что ты заехал ко мне, - Полина обняла Илью на пороге своей квартиры, - проходи, милый. Сколько мы уже не виделись, я так по тебе соскучилась...
Илья поцеловал Полину в щеку.
- Я тоже, мама Поля, - тихо ответил он. - Извини, что я долго не приезжал к тебе. И сегодня приехал только после твоего звонка. Я неблагодарная скотина. Как ты живёшь, как твои дела?
- Пойдём я тебя накормлю хорошим ужином. Ты ведь по-прежнему питаешься кое-как и где попало.
- Не беспокойся обо мне. Я уже вырос, - улыбнулся в ответ Илья.
- Вырос... - вздохнула Полина, усаживая Илью за стол, - вы все выросли, но я так беспокоюсь о вас. О тебе, о Саше, о девочках. Вот только за Кирюшку мне спокойнее. Во-первых, он живёт с отцом, а во-вторых, у него такая замечательная Юля.
- Девчонки тоже сейчас живут с отцом, - возразил Илья.
- Да-да, я знаю... Как там Алла? У меня за неё болит сердце.
- Алла - молодец. Она оказывается такая сильная, я не ожидал от неё. Сильная и гордая. Она, конечно, переживает, но виду не подаёт. Это бесит Макса, но должно ему и понравиться. Он уважает сильных людей. Я не знаю, как ей живётся дома, я там не бываю, но на работе она держится отлично.
Полина на минуту отвернулась к посудному шкафу за тарелками, протянула было руку, но тот час же её безвольно опустила.
Илья заметил это её непроизвольное движение и, выдохнув, произнёс:
- Мама Поля, оставь ты этот ужин, я вполне сыт, давай сядем и поговорим обо всём, что тебя волнует. Я знаю ведь, что не ужинать ты меня к себе позвала. О чём ты хочешь спросить у меня - о Сашке, о Геле, о моих отношениях с братом?
- Я не могу требовать у тебя отчёта... - неуверенно начала Полина.
- С Гелей я не встречаюсь, - довольно резко ответил Илья, - но если ты сейчас начнёшь меня благодарить за это - я уйду.
- Нет, нет, - воскликнула смятенно Полина и торопливо опустила руки Илье на плечи, будто он уже собрался соскочить с места и убежать. - Я знаю, как всё это нелегко - все эти разговоры, выяснения отношений, поучения... Илюша, но я вчера говорила с Гелей - и теперь не нахожу себе места. Ты не представляешь, что с ней творится - она чужая. Потерянная, измученная. Обозлённая на всех и вся. Я не представляю, как ей помочь. Она бредит тобой. Ещё немного - и она сорвётся, натворит каких-нибудь безумий.
- Что Я могу сделать? - глухо и напряжённо спросил Илья, - только одно - исчезнуть навсегда из её жизни. Уехать, раствориться, умереть...
- Перестань! - закричала Полина, - как я могу тебе желать такое - ты для меня - мой ребёнок! Но ведь ты сильнее!... Она - маленькая, избалованная романтичная дурочка. А ты взрослый умный мужчина, только ты один можешь всё изменить и всё исправить.
- Исправить? - глаза Ильи сузились, - ах, понятно - исправить. Значит, ты тоже считаешь меня виноватым. Не говори ничего - я уже слышал всё это от Антона. Ладно, пусть так. Пусть я негодяй и подлец, кровосмеситель... ненавижу это слово!!!! Скажи мне, что я должен сделать, чтобы всё изменить и исправить. Скажи мне, ты ведь уже придумала - и я пойду.
- Илья, прости! - вырвалось у Полины вместе со слезами, - никуда ты не пойдёшь, забудь всё, что я тебе наговорила... просто я до сих пор не могу прийти в себя после встречи с Гелей. Скажи мне, Илюша, ты любишь её?
- Нет! - кровь отхлынула от лица...
- Она всего лишь моя племянница, - почему-то вдруг перехватило горло...
- Это была ошибка, - перед глазами встал туман.
- Скажи, как мне её исправить и я исправлю, - погас голос.
Полина смотрела на плачущего Илью и невыносимое горе переполняло её. Горе и страх за своих несчастных, непутёвых детей. А ещё было ни с чем не соизмеримое ощущение вины. Да никакие условности не стоят капли этих слёз. Что ужасного натворили дети? Просто хотели любить. И как расплата за любовь - боль и унижение от того, что их любовь бесчувственно и холодно растоптали, прикрываясь непререкаемыми постулатами. Что же они все получили взамен? Потерянного Илью с обвалившимся на него лавиной одиночеством, бросившую им вызов Гелю, которая будто бы целью себе поставила сорвать все запретные плоды разом.
Она ворвалась вчера в квартиру Полины - безудержно, лихорадочно весёлая, словно пьяная.
- Мамуль, я порвала, блин, колготки! Мы квасили в пивном ресторане, там такие дурацкие лавки! А потом я вдруг вспомнила, что ты тут рядом живёшь. Дай мне во что - нибудь переодеться!
Полина хотела было сказать дочери, что пива бы ей уже довольно. Но вдруг почуяла сладковатый запах "травки". Она знала его хорошо. К ним в кризисный центр приходили девчонки и дамы с проблемой наркомании. Иногда от них пахло так же.
Полина испугалась не на шутку. Анаша - это очень серьёзно, потому что она - только начало...
- Мам, давай скорее, меня ждут. Мы сегодня празднуем Ванькин день рождения! - торопила её Геля, а Полина не могла сдвинуться с места. Кто такой этот Ванька, куда они поедут дальше, что за люди сейчас вокруг её маленькой девочки?
Надо немедленно закрыть дверь, запереть её на все замки, но не выпустить Гелю! что ещё делать? Звонить Антону, психологу, психиатру - кому угодно, только чтобы они что-нибудь сделали!!!
Полина едва сдержала свой первый безумный порыв, попыталась взять себя в руки и спокойно, как ни в чём ни бывало спросила:
- А Костя тоже с вами?
- Кто? Костя? Какой ещё Костя? Нету с нами никакого Кости. Юрка есть, Никита, Ванька... Ещё кто-то - не помню, как зовут, - Геля говорила и не переставая смеялась, - из-за него-то я и порвала колготки. Он такой неуклюжий. Просто валенок. И болван! Да все они болваны! Кретины, идиоты...
Гелька заливалась смехом, стягивая колготки.
- Все мужики - кретины и идиоты... грубые и самодовольные! Как они мне все надоели!
- Так может, останешься и не поедешь никуда? - попыталась вставить Полина в сумятную речь дочери. Но Геля её не слышала:
- Липнут, лезут целоваться, так противно!
А потом вдруг словно осеклась, сбилась и уже совсем другим тоном, нервным, торопливо - судорожно продолжила:
- А ты знаешь, как целует мой Илья? Так никто не может... ты не представляешь, какой он ласковый, мой Илья. Я так по нему скучаю, ма-амочка!...
Через секунду Геля уже рыдала, но ещё через минуту снова хохотала. А потом Геле стало плохо. Она кинулась в ванную. За окном отчаянно сигналила машина - это, видимо, вызвали Гелю, но она не слышала - её выворачивало наизнанку под струёй ледяной воды.
Когда Геля вышла из ванной, компания уже отчалила восвояси, но Геля про них даже не вспомнила. Она легла на диван, укрылась тёплым пледом, заботливо приготовленным Полиной, отказалась от чашки крепкого чая и тут же уснула. Полина посидела возле неё, потом позвонила Антону предупредить, что дочь останется у неё на ночь.
- Что-нибудь случилось? - спросил Антон. И Полина едва не крикнула в трубку: " Да случилось. С нашей девочкой беда!", но вовремя сдержалась. Только не наспех, только не с плеча! Не криком, не приказом - а лаской и терпением.
Но почему-то начать Полине захотелось с разговора с Ильёй. Она придумала целую речь о том, что Илье пора бы создать свою семью, жениться и родить ребёнка, чтобы Геля перестала вспоминать о нём и мечтать. Конечно, не сразу, конечно, не просто, но всё забылось бы, стёрлось. Растворилось в прошлом.
Но теперь она понимала, что всё это ложь. Ничего и никогда не растворится в прошлом! Не растворилось же в прошлом её чувство к Максиму - она пронесла его через всю жизнь. Холила его и лелеяла, как самое дорогое. Не важно, что всё так кончилось - это чувство помогало ей жить.
Полина присела напротив Ильи. Что она могла ему сказать? Чтобы они постарались быть счастливы, несмотря ни на что, соединились вопреки всему? Она не могла взять на себя всю полноту ответственности за такой совет, а другое ничто не могли вымолвить её уста.
- Мама Поля, - взял себя в руки Илья, - ты, конечно, права. Мне нужно, наверное, уехать куда-нибудь на год - другой... Но столько всего сейчас на меня навалилось!... проще всего было сейчас спастись бегством, но меня и так уже неоднократно называли трусом и негодяем... Теперь ещё ситуация с Диной..
- С Диной? - непонимающе подняла брови Полина. - При чём здесь Дина?
- Ты разве не в курсе? - удивился Илья.
- О чём ты, Илюша? Что случилось с Диной? Саша говорил мне, что не может её найти. Где она?
Илья понял, что напрасно заговорил об этом, но он был уверен, что Полина обо всём знает, как знают все остальные. Но теперь уж отмалчиваться нет смысла, и Илья с неохотой рассказал Полине, как Дина оказалась в его квартире, и что на всё это ответил Саша.
Полина, выслушав его откровения, долго молчала, пока Илья не прервал тишину:
- Ты тоже, как Динка, считаешь, что я не должен был ничего говорить Саше?
- Правда всё равно когда-нибудь всплыла и ударила гораздо сильнее. Что я могу сказать, Илья, - Полина вздохнула, - ты, конечно, не должен был везти её к себе и ложиться с ней в постель. Честно говоря, от тебя я не ожидала подобного.
- Почему же?! - вдруг зло усмехнулся Илья, - я ведь совратил собственную племянницу! Как сказал мне Антон - у меня святого не осталось ничего!.. Я - выродок.
И Полина неожиданно решилась.
- Илья! - горячечно воскликнула она, - Ты не поверишь мне, если я тебе скажу, что не осуждаю тебя ни в чём! Ни в отношении Гели, ни Дины! Это правда! Геля была счастлива с тобой - разве этого мало? А Дина... как я не хотела бы своему сыну жены, готовой лечь с кем угодно в постель! Может быть, это нечестно по отношению к Саше. Но я буду рада, если она навсегда покинет нашу семью!
- В том-то и дело, мама Поля, - печально выговорил Илья, - что она никуда теперь от нас не денется, и навсегда останется в нашей семье. Она беременна...
- Беременна? - изумилась Полина, - и отец - Саша?
- Я думаю, да, хотя она ничего не говорит о сроке. Намекает, что отцом могу быть и я. У неё теперь повод для шантажа.
- Маленькая негодяйка! А что Саша?
- Он не знает пока... Вдруг, Полина, самое невероятное, что Динка забеременела от меня? Я не могу участвовать в дурацком тендере на звание отца ребёнка, если он может быть моим! Что если он и вправду мой? Я предам его ещё до рождения??? Как бы я не мог терпеть эту дрянь Динку, малыш ведь ни в чём не виноват!
- Илюша, Илюша... - повторяла Полина и не знала, что ещё добавить. Ей необходимо было собраться с мыслями, отбросить собственный эгоизм и как - то помочь мальчикам.
- Я поговорю с Диной. Попытаюсь ей объяснить, что ребёнок - не предмет для спекуляций, - сказала она после минутного замешательства. - И Саша... Саша должен знать о её беременности.
- Полина, я тебя очень прошу - не надо, не вешай на себя всё это! Мы взрослые люди, и думаю, разберёмся во всём сами! Хорошо? Каждый имеет право на самостоятельный выбор. Я не хочу обидеть ни тебя, ни брата, но последнее время всё складывается как-то не очень Вы принимаете решение. Решаете за нас - казнить или миловать, любить или расставаться, выбираете нам родственников, отцов, женихов и невест... Тошно, Полина, тошно это... Ты ушла от Антона - почему? За что на нас на всех свалилась твоя эта нелюбовь? Я, может быть, буду резок и груб, но вы, старшие, сами не понимаете, что к чему в этой жизни! И творите всё, что бог на душу положит, не задумываясь особенно, что повлекут за собою ваши поступки. Полина, я очень тебя люблю. Но позволь мне самому разбираться в своих проблемах, касаются ли они Гели или Динки... Не хочу больше этих разговоров, выматывающих душу! К чему они привели - Гелка на грани срыва, Алла рассталась с любимым человеком, Сашка ломает свою жизнь из-за ненависти к Максу, а я ...
- ...Ты готов жениться на нелюбимой женщине и воспитывать чужого ребёнка! - горько закончила за него Полина.
Илья медленно поднялся со стула.
- Я пойду. Ни к чему все эти разговоры. Всё сложилось так, как сложилось. Мне иногда приходит в голову мысль, что всё было бы по-другому, если бы не умерла моя мама. Но я уже устал быть заложником этих обстоятельств - быть помехой другим, причиной несчастий. Даже если мне суждено - не хочу!
Илья уходил от Полины со смешанным чувством. Напрасно он был с ней резок. Она искренне хотела ему помочь. Ему, Геле, Саше.... Но нельзя брать на себя непосильную ношу. Он ведь тоже пытался - не смог.

14

Илья, бесцельно помотавшись по городу, приехал домой.
- Ну, наконец-то, заявился, - встретила его Дина, - зачем тебе собственная квартира, если ты в ней никогда не бываешь?
- Тебе - то что? - Илья не намерен был вступать с ней ни в какие переговоры и в дискуссии.
- Да так. Ничего. Я уже несколько дней, как собрала вещи и жду. Давай мне адрес и ключи!
- Какие ключи?
- От квартиры, которую ты мне снял! Ты чего, вообще не догоняешь? Сам же сказал, чтобы я убиралась до Нового года. Ну, что встал, как вкопанный - не веришь своему счастью?
- Поехали, я тебя отвезу, - сквозь зубы сказал Илья, пытаясь не думать о том, правильно он поступает или нет, - а что это вдруг за перемена участи?
Дина хмыкнула:
- Ты, как все красавчики, чрезмерно избалован и думаешь, что жить с тобой - вечный праздник. Ошибаешься, дорогой. Ты так мне надоел!
- Ну, спасибо на добром слове... - всё ещё не веря в то, что неожиданно избавляется от одной огромной и трудной проблемы, проговорил Илья.
- А ты что думал - что я буду рассыпаться в благодарностях к тебе? - разозлилась Дина, - надо же - облагодетельствовал!
- Я жду тебя в машине, - отрезал Илья и вышел из квартиры. Его подгоняло сейчас только одно страстное желание - освободиться от Дины хотя бы на какое-то время.
Минут через сорок они были на новой Динкиной квартире.
- Вот твоя комната. Не супер - шикарно, но кровать есть, стол, стул. На кухне плита и холодильник. В соседней комнате живёт девочка-студентка.
- Жалко, что не мальчик...
- За полгода я заплатил, - не слушая её, продолжал Илья, - вот тебе деньги на первое время и адрес фирмы, где я договорился по поводу твоей работы, после Нового года они тебя ждут. Только не говори им, что ждёшь ребёнка - не возьмут. Зарплата там более-менее приличная. И декретные выплатят. Я сказал, что ты классный секретарь-референт со знанием английского. На всякий случай - подучи пару фраз. Ну, если не получится - звони мне, придумаем что-нибудь другое. Если нужны будут деньги - тоже звони сразу, - Илья торопился так, будто Дина могла сейчас передумать и снова вернуться к нему.
- Может, поцелуемся на прощание? - Дина будто его не слышала, - Всё же нас кое-что связывает, по крайней мере - одна ночь...
Илья отшатнулся от неё, как от чумной.
- Да что ты строишь из себя, Луганский? Тебе ведь было хорошо со мной в постели! Что - и колется, и хочется, и никто замуж не берёт? Ладно, расслабься... Я даже тебе благодарна - отчасти. Ещё не придумала за что, но всё же - благодарна. Ты, Илюха, не дрейфь, всё будет классно. А ребёнок этот не твой, конечно... Я тут подумала - а нафига вы все мне сдались? Что я сама сына или дочку не подниму? Не я одна по этой дорожке топала. И ты мне ничего не должен. Деньги эти я, конечно, вернуть вряд ли смогу... может быть, когда-нибудь потом.... - Дина перевела дух, - Давай, иди. Страдай дальше - живи. Привет семье.
Со смешанным чувством Илья покидал Дину. Он ведь не сделал никакой ошибки? Но почему так гадостно на душе? Может, оттого, что они с Диной чем-то похожи? Оба одинокие и неприкаянные, мучат себя и других.
Редкий организм выдержит такой прессинг, какой пришлось выдерживать Алле. Каждый день входить на работу как на поле битвы, держать себя в руках и не впадать в истерику оттого, что всё в очередной раз в её жизни сломалось... психологически Алла оказалась способна это выдержать, но не физически. В конце концов она слегла с высокой температурой, и произошло это как раз накануне 20 декабря - печальной даты - дня, когда должна была бы состояться её свадьба. Температура около тридцати девяти держалась несколько дней, и о том, что нужно идти работать не могло быть и речи. Алла с трудом доходила до кухни, чтобы налить себе воды, когда Юли не оказывалось дома. Есть Алла вообще ничего не могла и только под давлением Юли могла заставить себя проглотить ложку-другую бульона. А уж та-то старалась - носилась в аптеку, готовила полезные отвары и настои, вспоминала старинные методы борьбы с хворью. Алла послушно выполняла её указания. Она испробовала на себе всё, но болезнь никак не хотела отступать. Только в канун католического Рождества Алле стало полегче. Температура понизилась, отступила слабость, вялость и сонливость, перестали мучить кошмары по ночам. И Алла тут же собралась на работу.
Юля встала стеной. Призвала на помощь Антона Алексеевича и Алле пришлось опять послушно улечься в постель.
А в это время на работе Макс не находил себе места. Он метался как тигр в клетке. Он и представить себе не мог, как ему будет трудно и плохо оттого, что он не видит Аллу. Оказывается она нужна ему была как воздух - ежедневное общение с ней - пусть теперь натянутое и очень сдержанное. Но он видел её, слышал её голос, сердился за её дерзость, упрекал во всех бедах, и вдруг в один прекрасный момент лишился всего того, что составляло смысл его жизни. Известие о том, что Алла больна, отчего-то резануло по сердцу острой жалостью и непривычным доселе чувством собственной вины.
- Что с ней? - не выдержал он однажды, влетев в кабинет Ильи, - чем она больна? Почему так долго держится температура?
Илья внимательно глянул на Макса и спокойно протянул ему телефонную трубку:
- Позвони ей и всё узнай. Номер напомнить?
Макс раздраженно бросил трубку на стол.
- А ты что - не знаешь?
- Я знаю, что Алла болеет и что о ней заботятся, за нею ухаживают, она ни в чём не нуждается и скоро поправится. Но тебе, похоже, нужно знать нечто большее? Только не говори, что тебе позарез понадобился главный экономист, а без него встала вся работа.
- Ты, мальчишка, как ты разговариваешь, - буркнул недовольно Макс.
- Простите, шеф, - сдержано ответил Илья.
- Да пошёл ты... - смягчился Макс. - ты бы узнал, может, нужны какие-нибудь дорогие лекарства...
- Я думаю, у неё всё, что нужно есть. Кроме одного - Максима Елхова собственной персоной. Сейчас очень подходящий момент, чтобы сделать шаг к примирению.
- Не твоего ума дело! Я не пацан, чтобы за ней бегать!
- Если ты думаешь, что Алла кинется к тебе на шею первая, то ошибаешься. Я хорошо её знаю.
- Не кинется, значит? - прищурился Макс. - гордячка сопливая... А я, знаешь ли, плевать хотел на её гордость! На ней свет белый клином не сошёлся!
- Ну, как знаешь... - невозмутимо ответил Илья, - я зарёкся влезать в чужие проблемы.
- Очень достойное решение, - усмехнулся Макс и покинул кабинет Ильи.
Саша заканчивал дела в фирме. Его решение уходить было непоколебимо. Оставались какие-то мелочи, Макс уже присмотрел ему замену. После того как новый человек будет введён в курс дела хотя бы в общих чертах - можно было собирать вещи и прощаться. З1 декабря был не самым походящим для этого днём - но именно он подводил черту всему. С утра 31 Саша принялся разбирать свой рабочий стол, сортируя вещи - с собой или в мусорную корзину. С этим тоже хотелось разделаться побыстрее, пока в офисе уже бывшие сослуживцы не начали шумное празднование - ещё не встречу Нового, но проводы старого уходящего года. С ребятами можно было бы посидеть напоследок, но не хотелось бередить расставаниями душу. Наступающий год Саша встречал в одиночестве. Динкин новый адрес, который ему принёс виновато щурясь Илья, он тут же выкинул, не читая. А Илье выговорил, чтобы тот больше не приставал к нему с намёками о необходимости примирения. С этой дешёвкой его отныне ничего не связывает. Илья заикнулся было о ребёнке, но Сашка взорвался - если бы он нужен был Дине в качестве отца, она не таскалась бы с кем ни попадя, а давным-давно всё бы ему сказала. И теперь её судьба его не интересует и пусть она устраивает свою жизнь там, где приблудилась. Сашка уже запретил говорить об этом матери, а Илье и подавно надо было помалкивать.
Сказать, что у Саши было плохо на душе - не сказать ничего. Ему было отвратительно, гнусно, мерзко, больно... Мама звала его встречать новый год к себе - это было бы правильнее всего - спокойно полежать перед телевизором, поедая мамины вкусности. Его никто не потревожит, не отвлечёт от невесёлых размышлений, разве что родные, если вдруг нагрянут к матери под Новый год. А с ними всегда было весело, да и не задержатся они надолго - умчатся по своим компаниям. Но, нет, к маме он не поедет, он решил по-другому. Найдёт где-нибудь самый завалящий и шумный кабак, сунет официанту баксов, чтобы тот нашёл ему местечко и напьётся вдрабаган. Оторвётся и отогреется душой с чужими людьми и про всё забудет.
- Александр Антонович, - всунулась к нему в кабинет голова Светы из бухгалтерии, - мы где-то через час накрываем столы, не опаздывайте. Учтите, без вас не начнём!
Света убежала, жизнерадостная, дальше. Саша выдвинул нижний ящик стола. Тут, кажется, ничего важного и нужного нет, можно содержимое целиком на помойку. Саша вытряхнул ворох бумаг на стол и принялся методично рвать на части. Так всё легче поместится в мусорное ведро. Он терзал бумагу, но вместо облегчения нахлынуло и захватило вдруг чувство ожесточения. Саше захотелось со всего размаху хлобыстнуть чем под руку попало по столу, по этим чертовым листкам, которые хранили этапы его жизни - день за днём. Той прежней и спокойной жизни. Ещё не так давно он был вполне счастлив, уверен в себе и в тех людях, что его окружают. Как всё оказалось призрачно и зыбко! Сашка сдержался, но не потому, что нашёл в себе силы свыше. А потому, что дверь снова открылась и на пороге появился тот, кого Саше хотелось бы меньше всего видеть.
- Проводишь инвентаризацию? - как ни в чём не бывало поинтересовался Максим.
- Да, последнюю...
- Значит, всё-таки бежишь, - хладнокровно подытожил он, - от кого - от меня или от себя?
Саша не удостоил его ни словом, ни взглядом. Они давно уже всё обсудили и решили, но Макс лишний раз не преминет поиздеваться. Он уже неоднократно называл Сашкино решение слабостью, не достойною настоящего мужика. И тем самым как бы подталкивал его - мол, давай-давай, не останавливайся на полпути, иди до конца, хоть в этом прояви твёрдость.
- Я скажу тебе одну вещь - честно, как на духу, - продолжил Макс. - я не хочу, чтобы ты уходил. По двум причинам. Во-первых, ты неплохой специалист, а во-вторых... ты умеешь говорить правду и слушать её. Хочешь - напоследок?..
- Опять какую-нибудь гадость в мой адрес? - усмехнулся Сашка.
- Угадал. Только ты сначала ответь мне на один вопрос ... Почему это ты так меня возненавидел? Как коллеги - мы находили общий язык, пусть не легко, но это даже было интересно - кто кого? Откуда тогда ненависть, презрение? Неужели из-за того, что я бросил тебя маленьким, вернее ещё не родившимся почти тридцать лет назад? Ну, ответишь честно? Или промолчишь?
Саша замер.
- Промолчишь, знаю, что промолчишь. Потому что не имеешь ты права меня осуждать, так как сам поступаешь так же. Диночка твоя не подарок, но ты это потом объяснишь своему сыну, дай Бог, сведёт тебя с ним судьба, как нас с тобой. А она ведь непременно сведёт... Что, сынок, кисло? Нельзя сидеть на двух табуретках - спокойно грешить самому и осуждать за подобное других. Выбирай уж что-нибудь одно.
- Ну и что ты предпочтёшь? - зло спросил Саша, - чтобы я женился или остался на работе?
- Я вот так думаю, что придётся тебе остаться, ибо подлость замысленная мало чем отличается от совершенной. Своего ребёнка ты уже предал. Не вскидывай на меня гневных глаз, я это проходил, я знаю.
Саша стиснул зубы и отвернулся к окну. Взгляд бессмысленно зацепился за крутящиеся в сером воздухе снежинки.
А Макс продолжал - медленно, размеренно и его слова впивались в мозг иглами.
- Нам нет теперь повода быть врагами. Я не хочу этого. Ты очень похож на меня. А воевать со своим отражением - бессмысленно и глупо.
Макс договорил, глянул на отвернувшегося к окну Сашку и оставил его одного - размышлять над услышанным, думать, думать и решать.