Когда цыгане пришли в Византию, это государство представляло собой греко-славянскую империю с православной верой и мощной экономикой.

В период наивысшего могущества Византия включала территории нынешних Турции, Болгарии, Греции, Албании. Кроме того, в империю входили южная часть Италии; какое-то время она контролировала Сербию, Венгрию, а также часть Малой Азии.

Мы не ошибёмся, если скажем, что за прошедшие столетия цыгане заслужили репутацию прирождённых бродяг, которые, повинуясь голосу крови, не могут долго усидеть на одном месте. Ещё более живуч стереотип, что психологический склад цыгана одинаков во всех странах, причём без противоправных действий и обмана цыган, будто бы, не может жить. В цыганологии существует два направления. Первое стыдливо замалчивает всякую преступность в цыганской среде. Учёные этой школы полагают, что если не обсуждать эту проблему, она перестанет существовать в общественном сознании. Второе направление разработано куда подробнее. Начиная с восемнадцатого века, цыган обвиняют в преступных наклонностях, подтверждая это множеством фактов.

На наш взгляд, оба эти пути ведут в тупик. Первый потому, что умолчания никогда не приносили пользы, а второй из-за того, что он основан на ложной концепции. Увы, в цыганологии, как ни в какой другой науке, однажды высказанное мнение, не оспариваясь, плавно переходит из одной книги в другую - это может длиться десятилетиями и даже столетиями.

Настало время доказать, что пресловутые «врождённые склонности» цыган на самом деле лишь порождение исторических обстоятельств. Ключ к разгадке цыганского характера - в прошлом кочевого народа. Если мы, отбросив стереотипы восприятия, шаг за шагом проследим путь цыган по разным странам, то у нас не останется сомнений, что всё до самых последних мелочей объяснимо без привлечения мистики. В рамках нашей теории психология разных групп легко истолковывается, исходя из материальных и социальных причин. И первое, что мы должны сделать, это исправить серьёзную ошибку многих исследователей и внимательно присмотреться к византийскому периоду цыганской истории.

*****

По устоявшейся традиции византийский период рассматривают мельком, и потом сразу переходят ко временам, от которых сохранилось гораздо больше документов. Однако, оттого, что сведения отрывочны, нам не следует пренебрегать анализом, ведь даже то немногое, что мы знаем, позволяет сделать выводы, значение которых трудно переоценить.

Обратим внимание на то, что на католическом Западе, вскоре после появления цыган, повсеместно были приняты законы об их изгнании. Логично было бы предположить, что аналогичные законы должны были быть приняты и в Византии.

И вот первый сюрприз. Ни одного антицыганского закона нет. Более того, цыгане были признаны настолько полезным населением, что в ряде мест их вожакам даются определённые привилегии. Интересны грамоты, которые цыгане получили в 1378 году на Пелопоннесе и в 1386 году на острове Крит. Документы замечательны тем, что в них уже указан род занятий цыган - написано, что это мастера, занятые обработкой металлов.

Есть и другие источники, из которых видно, что цыгане занимались производительным трудом. В 1348 году упоминается, что на территории Сербии цыгане изготовляли подковы и сёдла. К 1362 году относится документ из Дубровника, включающий в список изделий цыганских ремесленников кожаные ремни.

Принято считать, что первое упоминание о цыганах в Византии относится к 1054 году. На наш взгляд, это неверная дата. Источник, на который ссылаются исследователи , представляет собой даже не византийский документ, а созданное в Грузии «житие святого Георгия». Согласно этому источнику, византийский император Константин Мономах отправился на охоту. В истреблении диких зверей ему помогали «сарматы, потомки Симона Мага, именуемые атсингани ( Adcingani ), признанные колдуны и злодеи». Эти люди помогли императору в охоте. Они разбросали повсюду заколдованное мясо, и животные, съевшие его, отравились. Константин пожелал произвести опыт над своей собакой, и колдуны-атсингани заколдовали на его глазах кусок мяса. Присутствовавший при этом святой Георгий, перекрестил мясо, и собака осталась жива. Император, поражённый силой святого, предложил ему всегда оставаться при своей особе, дабы отныне не бояться отравления.

К процитированному источнику необходим комментарий, тем более, что учёные придают ему очень большое значение, а в русскоязычной литературе его правдивость никогда не оспаривалась. Прежде всего, в Византии действительно существовала религиозная секта, члены которой назывались «атсингани». Официальная церковь считала их еретиками, и к упомянутому времени уже почти полностью подавила её деятельность. Отождествлять цыган со «злодеями, которые колдовством отравляли мясо» - слишком большая натяжка. Тем не менее, цыганология пошла именно по этому пути. Учёных запутало то, что двести лет спустя цыган (традиционно занимающихся гаданием) иногда называли этим греческим словом, которое было синонимом волшебства и тайных знаний. Именно от греческого «атсингани» произошло русское слово «цыган» (равно как немецкое Zigeuner , французское Tsigane , и проч.). Таким образом, уже сам термин, обозначающий кочевой народ, был первой ступенью к созданию негативного стереотипа, который преследует цыган до сих пор. Что касается реального прибытия цыган в Византию, по нашему мнению, будет гораздо правильнее, если мы отнесём его к XII , а то и к XIII столетию. Начиная с этого периода, правдоподобно и уже без мистики описаны основные занятия этого народа.

Византийские источники упоминают о таких профессиях цыган, как гадание и дрессировка животных. В самых ранних источниках говорится о заклинании змей, далее акценты переносятся на вождение медведя. Очень интересно упоминание о том, что заклинатели змей попутно гадали - они обращались к людям из толпы: «Ты родился под хорошей звездой, а ты под плохой». После такого вступления они начинали предсказывать судьбу. Цыганки в ту эпоху ходили по домам, занимаясь гаданием. Известно, также, что изготовление решёт и сит было важнейшим занятием византийских цыган. И всё же главным ремеслом было в ту эпоху кузнечество.

Существовали целые цыганские посёлки кузнецов. Один из таких центров ремесла, находящийся поблизости от Модона, неоднократно описан европейскими путешественниками. Фассбендер пишет о модонских цыганах: «Они живут в величайшей бедности и не занимаются ничем кроме кузнечного дела, странные приёмы которого известны им одним».

Подчеркнём ещё раз - приверженность цыган к гаданию не повлекла за собой никаких репрессивных мер. Максимум, что нам удалось найти, это высказывания высшего духовенства, где прихожанам запрещалось впускать в свой дом гадалок. Разумеется, это вовсе не антицыганский закон западноевропейского образца. Наказание, да и то не светское, а духовное (временное недопущение к причастию) грозило лишь клиентам предсказательниц - сами же цыганки могли заниматься своим ремеслом беспрепятственно. Таким образом, данные меры были проявлением обычной для церкви «борьбы с суевериями».

Совершенно очевидно, что отсутствие репрессий является доказательством того, что цыгане не доставляли властям особого беспокойства. Скажем более - сама немногочисленность упоминаний цыган в византийских источниках лишний раз доказывает, как удачно они вросли в новое для них общество. Если бы ситуация развивалась иначе, это неизбежно сказалось бы на внутренней политике государства и наверняка было бы зафиксировано местными авторами (как фиксировалось всё мало-мальски значимое по другим вопросам).

Таким образом, мы можем сделать вывод, что преступность в цыганской среде была не выше, чем у других народов восточной империи.

Кроме того, цыгане приняли православие и стали с греками единоверцами, что подтверждается сообщением Симеона Симеониса, относящимся к началу XIV столетия. Эти люди, по его словам, живут в шатрах, не остаются более тридцати дней на одном месте, и придерживаются обрядов греческой православной церкви.

*****

Здесь будет уместно более подробное, чем у наших предшественников расмотрение Византии как государственного образования. Прежде всего напомним, что после крушения Древнего Рима она долго была самой мощной и экономически развитой державой региона. Восточная Римская империя просуществовала одиннадцать веков и сохранила для Европы культурное наследие античности. Здесь же христианская вера обрела прекрасное материальное выражение - недаром славяне из Киевской Руси были очарованы византийской иконописью, церковным пением, величественными храмами и книжной учёностью.

Стены византийских городов видели нашествия арабов и славян, потом турок и крестоносцев. Их сотрясали восстания плебса и религиозные конфликты. Но одновременно у жителей империи были основания для гордости - страна была центром мировой торговли; изделия константинопольских ремесленников на века стали эталоном качества для всей Европы. Помимо столицы центрами ремесла и торговли были Эфес, Фессалоники, Трапезунд. Кузнецы, ткачи, ювелиры были объединены в корпорации.

Но даже при таком высоком уровне развития ремесла, кочевой народ сумел найти в хозяйственном организме свою ячейку. Документы свидетельствуют, что цыгане жили и в центре империи, и на её окраинах (то управляемых центральной властью, то выходящих из под контроля). Везде они умели продать свои изделия. Что касается их кочевого образа жизни, то это были просто поездки по очень ограниченной территории: ремесленники искали рынок для сбыта своих изделий, артистам требовалась публика для выступлений.

Кочевье как таковое было вовсе не следствием врождённой «тяги к перемене мест»; оно диктовалось характером кормивших цыган занятий. Доказать этот тезис очень просто. Если бы цыгане в Византии хаотически передвигались на многие сотни километров, возвращаясь обратно только по чистой случайности, то властям просто некому было бы давать грамоты о привилегиях. Само наличие этих документов - аргумент в пользу того, что в XIV веке образ жизни многих таборов был фактически полуоседлый.

В целом цыгане были «удобным» национальным меньшинством на фоне воинственных варваров. Они не брались за оружие, не захватывали территории силой. А ведь известно, что в этот период империя тратила значительные духовные силы на «окультуривание» болгар и сербов.

Уже на территории Византии цыгане имели первые контакты с представителями Западной Европы. Это произошло во время крестовых походов. В силу своего географического положения Византия стала местом сбора для рыцарей, отправляющихся в Палестину. Во время следования по Балканскому полуострову крестоносцы грабили местное население; византийским дипломатам с трудом удавалось удерживать первые походы крестоносцев в рамках «официальной задачи». Позднее, однако, рыцари сочли более выгодным напасть на своего христианского союзника. После церковного раскола 1054 года православные византийцы были для католиков еретиками. Таким образом, только закономерно, что в 1204 году участники четвёртого крестового похода вместо того, чтобы плыть в Египет, осадили Константинополь, взяли его штурмом и устроили резню...

В глазах цыган именно крестоносец представлял лицо Европы. Этот воин выглядел очень неприглядно. Религиозный фанатизм не мешал ему заботиться о личном обогащении. Вскоре после разорения Константинополя, крестоносцы захватили большую часть Византии и основали так называемую Латинскую империю, просуществовавшую до 1262 года (когда войска императора Михаила Палеолога освободили Константинополь). Именно в этот период способные к языкам кочевники получили первые навыки общения с западноевропейцами. На протяжение ряда десятилетий рыцари владели здесь землями и замками, поэтому не стоит удивляться тому, как легко цыганские вожаки вели переговоры во время последующего кочевья по Западной Европе.

Дальнейшие события были трагичны. Восстановить былое величие императорам из династии Палеологов не удалось. Итальянские купцы именно тогда стали одерживать победу в конкурентной борьбе с византийскими ремесленниками и купцами. В начале XV столетия усилился военный натиск турок, и территория Византии стала сокращаться. Когда окончательное падение Константинополя было предрешено, взоры цыган обратились на Западную Европу.

Конечно, имеет право на существование гипотеза о том, что не общий кризис Византийской империи, а численный рост цыганской общины вызвал миграцию - с какого-то момента цыганам могло стать тесно в Византии, и таборы, потерявшие надежду прокормиться, вынуждены были искать удачи в незнакомых землях.

Но на наш взгляд, основной причиной стала именно угроза большой войны, к которой готовились греки.

«Великий цыганский поход» начался в 1417 году. Именно начиная с этого момента, сведения становятся подробными ; и, как следствие этого соответственно , западные цыганологи выстраивают концепцию цыганской истории, основываясь исключительно на рассмотрении тех цыган, которые пришли в Западную Европу. Казалось бы, этот период давно всесторонне изучен, но именно его неверная трактовка стала причиной всех дальнейших ошибок. Поразительно, но никто не задавался главным вопросом: «Какие цыгане в начале XV века отправились в Западную Европу?» Если бы этот важнейший вопрос был хотя бы сформулирован, всё нынешнее состояние цыганологии было бы другим. Тем не менее, молчаливо предполагается, что это были обычные таборы.

Стержнем нашей теории является утверждение, что таборы, отправившиеся в «великий поход» были необычны - это был конгломерат людей с авантюрной психологией. Такой вывод не случаен. Мы уже описывали профессии цыган Византии. В целом это был трудовой люд: ремесленники, артисты, или дрессировщики. Между тем, летописи и документы европейских стран не фиксируют среди занятий пришельцев ремёсел или выступлений с животными! С самого начала и несколько последующих десятилетий эмигранты из Византии занимаются лишь попрошайничеством, гаданием и мелким воровством!

При крушении Византии произошли закономерные события. Известно, что при социальных катаклизмах страну покидают самые мобильные, не отягощённые моральными принципами индивидуумы; в то же время работящие терпеливые люди, готовые терпеть кризис, угрозу гражданской войны и тому подобное, остаются на родине.

Наверняка и в гибнущей под напором турок Византии, разделение должно было происходить по тому же принципу. Честные труженики (как диктует их психологический склад) понадеялись, что приспособятся ко всему и остались в обжитых местах. Они не готовы был идти туда, откуда приходили латиняне-крестоносцы.

Та же часть цыган, которая покинула Византию, рассчитывала использовать психологию католиков в свою пользу. Эти эмигранты шли не просто так: у их вожаков была заранее заготовлена обманная версия, предназначенная для правителей западноевропейских стран. Цыгане безошибочно определили, что струной, на которой можно играть, является религиозный фанатизм.

Когда первые таборы тронулись в путь, их версия была такова: они - паломники, которые взялись кочевать во искупление грехов. Будучи христианами, они временно попали под власть турок и ради спасения жизни сменили веру на ислам. Вновь вернувшись в лоно истинной веры, цыгане просят у властей одного - возможности странствиями загладить свою вину. В распоряжении историков имеется целый ряд документов, описывающих проникновение цыган в европейские страны. Хроника 1411 года описывает табор в Южной Чехии. Похожие записи появляются в 1414 году в Базеле и Гессене. В 1417 году большая группа цыган двинулась в дальнейшие странствия. Табор возглавлял самозванный король Синдел со своими «воеводами»: Михаилом, Андреем и Пануелом. В таборе насчитывалось триста верховых мужчин в хорошем облачении. Прежде всего цыгане получили у венгерского дворянина Миклоша Гара грамоту, дающую право на свободное передвижение и неподсудность местным властям. Эту грамоту табор вскоре заверил у императора Сигизмунда. Далее табор разделился на четыре части. Король Синдел откочевал через Чехию в Германию. О нём упоминают хроники Регнесбурга и Аугсбурга в 1424, 1426, 1433 и 1439 годах. Табор Пануела через Прагу и Дрезден направился к берегам Северного и Балтийского моря (Гамбург, Любек, Росток). Некоторые части от него откололись на юг - к Мецу и Страсбургу. Группа Михаила и Андрея около 1418 года оказалась в районе Цюриха и Базеля. Там она разделилась надвое. Цыгане под предводительством Михаила прошли через Савойю и Южную Францию, и к 1447 году достигали Барселоны. Андрей со своим табором кочует на юг, к Италии. Около 1422 года группа, включающая 50 всадников с жёнами и детьми миновала Болонью и оказалась в Риме. Оттуда они уехали уже с защитной грамотой - то ли фальшивой, то ли настоящей. Цыгане довольно быстро убедились, что в каждой новой стране полученные ранее бумаги не действуют; вожакам нужен был универсальный документ. Этим требованиям удовлетворяло только благословение Папы римского. Получив (или подделав) папскую грамоту, кочевники полвека безбедно колесили по Европе.

Во Франции сохранилось немало источников о первых контактах с цыганами. В 1427 году один из осколков первоначального табора добрался до Парижа, который тогда контролировали англичане. После этого визита осталась так называемая Парижская хроника. Данное свидетельство очевидца, написанное архаичным языком XV века, представляет собой документ экстраординарной важности - пожалуй, самый исчерпывающий и выразительный за всю тысячелетнюю цыганскую историю. Если бы сохранился он один - и то мы могли бы восстановить, с какими речами вожаки табора входили в королевские палаты и дворянские замки.

«В воскресенье во второй половине августа, то есть 17 августа названного 1427 года явилось в Париж двенадцать кающихся грешников, как они сами себя назвали - герцог, граф, и ещё десять человек, все верхом; они сказали, что они добрые христиане из Малого Египта; а ещё они сказали о том, что и в прошлом были христианами - незадолго перед тем христиане завоевали всю их страну, и насильно обратили их в христову веру, сказав, что предадут отказавшихся смерти. Те, кто принял крещение, остались властителями страны как и прежде, обещав быть покорными и держаться веры Иисуса Христа до самой смерти. И были у них король и королева в их стране, которые остались в своих владениях, ибо стали христианами.

И далее. Правда, как поведали они, через некоторое время после крещения пришли сарацины, напали на них, а затем, поскольку они были недостаточно крепки в нашей вере, они мало надеялись выдержать битву, и не исполнив своего долга, приложили мало усердия к обороне. Они уступили своим врагам, стали как прежде мусульманами, и отреклись от Господа нашего.

И далее. После этого случилось, что христиане: император Германии, король Польши, и другие знатные господа, узнав, что они без особой борьбы отреклись от нашей веры и стали сарацинами и идолопоклонниками, поднялись, и вскоре завоевали их; они же думали, что им позволят по-прежнему проживать в своей стране, если они вновь станут христианами. Однако, император и прочие знатные господа, после серьёзного обсуждения на совете, изрекли, что им никогда не вернут земли, разве что по особому разрешению Папы, и им следует ехать к Святому Престолу в Рим; туда и отправились они все, старые и молодые, чиня огромные неудобства детишкам. Когда они прибыли, то исповедались в своих великих грехах. После того, как Папа услышал их исповедь, он возложил на них епитимью, и, по размышлении, велел семь лет странствовать по свету, не укладываясь спать в кровати; а чтобы они имели хоть какие-то средства, он повелел всем епископам и аббатам выдавать им разовые выплаты по десять ливров; ещё дал он письма к прелатам церкви со своим благословением. С тем они и отбыли. Вот уже пять лет они разъезжали по свету прежде чем добрались до Парижа.

Так пришли вышеупомянутые двенадцать 17 августа 1427 года; а в день святого Иоанна Крестителя прибыли незнатные люди, которым не позволено было войти в Париж, и они расположились возле капеллы Сен-Дени. Всего их было, включая женщин и детей около сотни или ста двадцати - а когда они вышли со своей родины их было тысяча или двенадцать сотен, но остальные умерли по пути, и среди них король с королевой. Те же, кто выжил, уповали на обещание Святого Отца, что он даст им во владение плодородную землю, но для этого надо с чистым сердцем завершить свои странствия.

И далее. Пока они стояли в Сен-Дени, из Парижа и его окрестностей стекались люди, чтобы поглазеть на них. Воистину их дети были умны настолько, насколько это может быть. У большинства, или почти у всех оба уха были проколоты, и в каждом ухе было серебряное кольцо, а то и два, и они говорили, что на их родине это знак благородного происхождения.

И далее. Мужчины были очень смуглые, у них были вьющиеся волосы; женщины были страшенные и чернющие, на их лицах были следы татуировок, волосы , чёрные волосы свисали как лошадиные хвосты. Их одежда состояла лишь из ветхого покрывала, сделанного из очень грубой ткани и завязанного через плечо при помощи тесьмы или верёвок, под ним только и было, что убогая сорочка. Короче, это были беднейшие создания, которые когда-либо на человеческой памяти пребывали во Франции. И всё же, несмотря на их бедность, среди них были чародейки, которые, глядя на ладонь, говорили, что случилось, или только должно случиться; они внесли раздор в некоторые семьи, говоря мужу: «Твоя жена наставила тебе рога», или говоря жене: «Твой муж тебе изменяет». Кроме того, что было ещё хуже, пока они занимались пророчествами и тому подобным, у народа, то ли из-за происков дьявола, то ли благодаря их ловкости и навыкам, опустошались кошельки. По правде сказать, я сам три или четыре раза ходил поговорить с ними, и у меня не пропало даже мелкой монеты; не приходилось мне также видеть, чтобы они изучали чью-то ладонь. Однако народ судачил об этом повсюду, и когда молва докатилась до Парижского епископа, он отправился туда, захватив с собой францисканского монаха по прозвищу Якоби Небольшой, который по епископской просьбе прочитал прекрасную проповедь, грозя отлучением от церкви всем, кто поверит им и даст ладонь для гадания. Так пришлось им убраться. И ушли они в сентябре, в день Пресвятой Богоматери, и направились в сторону Пунтуаза».

Итак, цыгане выдали себя за благочестивых паломников, которые пользовались в католической Европе статусом привилегированных странников.

К Парижской хронике необходимы несколько комментариев. Первое: вожаки табора заявили, что прибыли из загадочной страны Малый Египет. Из-за этого цыгане на века стали для европейцев «египтянами». Существует правдоподобная гипотеза, что переселенцы вышли из области Пелопоннеса под названием Малый Египет. Поскольку география и топонимика тогда были в зачаточном состоянии, возникла путаница. Европейцы отождествили греческую область с реальным Египтом.

Второе: политические реалии пятнадцатого столетия позволяли принять рассказ «пилигримов» за чистую правду. Государства на Востоке действительно неоднократно переходили из рук в руки, и религиозный фанатизм нанёс немалый ущерб их жителям.

Странствия по Европе продолжались. После 1422 года появились новые группы, а число кочующих цыган возросло до многих тысяч.

Существует, тем не менее, факт, грозящий поставить под сомнение всю официальную историю появления цыган в Западной Европе. Переправившись в 1430 году в Англию, кочевники столкнулись с так называемыми тuнкерами . Согласно описаниям, тuнкеры , это люди, которые издавна кочевали по британским землям, занимаясь кузнечным делом, торговлей и гаданием. Между «коренными» и вновь прибывшими странниками возник конфликт, что не удивительно - ведь и те, и другие занимали в социальной структуре одну ячейку. Конкуренция породила ненависть и столкновения. Только через несколько веков тuнкеры и цыгане перемешались, породнились, и сейчас составляют фактически одну группу - трэвелерс (от английского travel - путешествие, странствие).

Современные трэвелерс - одна из самых ассимилированных групп цыган. В их языке столько английских слов, что англичанин почти не нуждается в переводчике, чтобы понимать их речь. Более того, граждане Великобритании зачастую удивляются, когда им говорят, что цыгане - это национальность. Они считают, что «быть цыганом», это всего-навсего вести определённый образ жизни. Этнически современные трэвелерс очень похожи на англосаксов. Таков результат неизбежного антропологического смешения при многовековом кочевье на ограниченной территории.

Мы сомневаемся, что тинкеры , с которыми цыгане встретились в 1430 году действительно были коренными жителями, которые вдруг оставили оседлую жизнь. Тинкеры подозрительно похожи на цыган - именно такими они должны были стать, если бы переправились на Британские острова тремя веками ранее. Мы предполагаем, что часть цыган, достигших в XI веке Византии, не останавливаясь, пересекла Европу, и стала известна под именем тинкеров в Англии, Шотландии и Ирландии (а, возможно, и фр a нтеров в Норвегии). Этим цыганам, которые жили своим трудом, а не подаянием, не требовалось вести переговоры с элитой общества. Именно поэтому хроники и не фиксировали их появление. Цыгане-первопроходцы вполне могли к XV веку превратиться в тинкеров , сильно отличающихся от своих «византийских» собратьев. То, что нам известно об этих людях только подтверждает наши предположения. Английский автор Б.Вези-Фитцгеральд так описывает тинкеров :

«Они вели тот же образ жизни: занимались кузнечным ремеслом, торговлей лошадьми, гаданием; имели те же самые обычаи. Это не были ирландцы, пустившиеся в странствие по дорогам. Они были расой... Они были расой отличающейся от цыган, и всё же похожей на них. И ещё у них был свой собственный язык.»

По всем приведённым выше параметрам очень трудно предположить местное происхождение этих кочевников, и, напротив, очень легко - индийское.

Материальная культура народа есть прежде всего приспособление к ландшафту. Многое зависит от того, какие в данном регионе произрастают злаки: есть, например, «рисовые» цивилизации в Азии, и есть цивилизации, основанные на пшенице. В степных регионах жизнь построена на основе мясного скотоводства. Обитатели джунглей зачастую живут охотой, или сбором дикорастущих плодов.

Соответственно и тип жилища у разных народов определяется прежде всего ландшафтом. В России, богатой лесными ресурсами ставились деревянные избы. На безлесной гористой местности Кавказа возникли каменные сакли, а в Азии, было освоено строительство глинобитных домов. Северные народы совершенно естественно пришли к идее чума, а монголы довели до совершенства юрту. Л.Гумилёв справедливо настаивал, что нельзя упрекать народ за «примитивность» жилища, меряя всё по меркам Западной Европы. Жильё должно быть удобным (для конкретного образа жизни) и, по возможности, дешёвым.
Ландшафт влияет и на тип цыганского шатра. Ошибочно думать, что цыгане повсюду раскладывают палатки одинаково.

Палатки в Афганистане. Вторая половина ХХ века.

В Афганистане ставится даже не шатёр, а «распластанный» по земле навес. Упор сделан на устойчивость походного жилья от сильного ветра, который может быть на безлесной равнине. Конструкция навеса состоит из восьми опорных шестов, полотнища огромных размеров и растяжек с кольями. «Парусность» сведена к минимуму.

Палатка турецких цыган. 30-е годы ХХ века.

В Турции некоторые группы цыган ставят свои палатки в виде свода. Эта конструкция напоминает цыганскую повозку, накрытую сверху тканью. Полукруглые согнутые жерди связаны между собой и образуют очень прочную крышу. Скорее всего палатку такого типа стали делать по аналогии с верхом цыганского фургона. Её недостатком является то, что она неудобна при частых перекочёвках, поскольку много времени тратится на её складывание и раскладывание.

Палатки молдавских цыган. 1997 год.

Палатка молдавских цыган имеет форму свода из согнутых и связанных между собой жердей. Н.Бессонов на стоянке цыган в подмосковном лесу. 1997 год.

Нам довелось видеть «турецкие» палатки во время полевых работ в Подмосковье летом 1997 года. Цыгане из Молдавии (находившейся, как известно, долгое время под мусульманским влиянием), до сих пор сохраняют эту конструкцию, общую для многих балканских групп. Табор, состоящий из тридцати палаток, находился в лесу около станции Мичуринец всё лето. Соответственно, цыгане, устроив себе жильё один раз, каждый день уходили на заработки, а осенью без сожаления бросили свой лагерь. Более холодный, чем на Балканах климат, внёс в конструкцию изменение: на уровне полуметра от земли был деревянный настил. Благодаря последнему, цыгане могли спать не на земле. Полотно поверх жердей было заменено на более практичный в наши дни полиэтилен.
У цыган Турции встречаются и другие типы палаток. Есть, например, палатка простейшего устройства, натянутая на один единственный шест. Этот тип жилья также встречался на территории России. Так цыгане из этнической группы кишинёвцев крепили тент на углы телеги, а потом натягивали на один отклонённый наружу шест. Жёсткость и устойчивость достигалась только за счёт растяжения ткани между вбитыми в землю колышками. Кишинёвцы устанавливали такие палатки вплоть до указа 1956 года, заставившего их осесть.

Кэлдэрарские шатры, разбитые на окраине французского городка в 1867 году.

«Классический» цыганский шатёр, это палатка кэлдэраров. На котлярском диалекте шатёр называется цэра, катуна. Места для стоянок венгерские цыгане выбирали близ воды, рядом с лесом, иногда даже на лесных опушках. Поскольку высокие деревья гасят порывы ветра, заострённый вверх силуэт был совершенно естественен.
Верхняя жердь-перекладина, через которую перекинуто полотнище, называется беранд. Задняя жердь, стоящая вертикально - бели. Передняя жердь носит название коверка. Колышек - кило. Растяжка - килодори. Две передние жерди пересекаются вверху, и место их пересечения служит опорой для горизонтальной перекладины. Вход в шатёр закрывается занавесом.

Палатка русских цыган на Кавказе. Зарисовка Козачинского. 1890 год.

Остов палатки был из деревянных шестов, которые возили с собой и гордились, если они были тщательно отделаны. Часто цыган не только очищал поверхность от коры топором, но и полировал её кусочком битого стекла до блеска.
По числу шестов можно было определить, откуда цыгане родом. В северных таборах, кочевавших рядом с Петербургом, Псковом и Новгородом было принято скреплять спереди два шеста накрест. Смоляки, которые проживали южнее, ставили спереди только одну вертикальную опору. О палатке русских цыган и связанных с ней обычаях существует достойное внимания исследование И.М. Андронниковой, в которой читатель может найти богатую дополнительную информацию.1
Наряду с кочевыми цыганами существовали и оседлые группы. Их постоянное жильё тоже отличается друг от друга в зависимости от региона.