На часах Лэнгдона с Микки-Маусом было почти половина восьмого, когда он вместе с Софи и Тибингом вышел из лимузина на Иннер-Темпл-лейн. Обсаженная деревьями дорожка, пролегавшая между зданий, привела их в маленький двор перед церковью Темпла. Деревянная крыша блестела от дождя, где-то наверху ворковали голуби.
Одна из древнейших церквей Лондона была сложена из кайенского камня. Низенькая, круглой формы, с выступающим с одной стороны нефом, она походила скорее на крепость или военный форпост, нежели на место, где поклоняются Богу. Освященная 10 февраля 1185 года Гераклием, патриархом Иерусалимским, церковь Темпла благополучно пережила восемь веков политических баталий, выстояла во время великого лондонского пожара и Первой мировой войны, но сильно пострадала от бомб, сбрасываемых люфтваффе в 1940-м. После войны была восстановлена полностью.
Простота круга, подумал Лэнгдон, любуясь зданием, которое видел впервые. Архитектура проста, даже примитивна, без всяких изысков, и сооружение напоминает скорее римский замок Сант-Анджело, нежели изысканный пантеон. И выступающая по правую руку «коробка» нефа просто мозолит глаза, хотя и не скрывает изначальной языческой формы сооружения.
– Для субботней службы еще слишком рано, – заметил Тибинг и заковылял к входу. – Так что, думаю, нам никто не помешает.
Вход в церковь представлял собой каменную нишу, в которой виднелась массивная деревянная дверь. Слева от нее висела казавшаяся здесь совершенно неуместной доска объявлений с расписанием концертов и церковных служб.
Тибинг нахмурился:
– Откроется для посетителей не раньше чем через два часа. – Он подошел к двери и подергал ручку. Дверь не поддавалась. Тогда, приложив ухо к деревянной обшивке, он прислушался. Потом отошел с хитроватой ухмылкой на лице и, указав на доску объявлений, сказал: – А ну-ка, Роберт, будьте так любезны, посмотрите, кто тут проводит службы на этой неделе?
Мальчик-служка уже почти закончил пылесосить пол, когда в дверь церкви постучали. Он не стал обращать внимания на этот стук. У отца Харви Ноулза были свои ключи, утренняя служба должна была начаться не раньше чем через два часа. Наверное, какой-то любопытный турист или нищий.
Но тут стук из тихого перерос просто в громовой, дверь содрогалась, точно кто-то бил по ней металлической палкой. Юноша выключил пылесос и, сердито хмурясь, направился к двери. Снял задвижку, и дверь тотчас же распахнулась. На пороге стояли трое.
– Так и есть, туристы, – тихо проворчал он. – Мы открываемся только в девять тридцать.
Вперед выступил пожилой мужчина на костылях, по всей видимости, лидер странной группы.
– Я сэр Лью Тибинг, – представился он по-английски с безупречным аристократическим акцентом. – Как видите, я сопровождаю мистера Кристофера Рена Четвертого с супругой. – Тут он сделал шаг в сторону, и взору служки предстала симпатичная пара. У женщины милые мягкие черты лица, роскошные рыжевато-каштановые волосы. Мужчина высокий, темноволосый. Служке показалось, что он где-то уже видел это лицо.
Юноша растерялся. Он знал, что сэр Кристофер Рен – один из самых известных благотворителей церкви Темпла. Именно он субсидировал все реставрационные работы после великого лондонского пожара. Служка также знал, что сэр Кристофер Рен скончался в начале восемнадцатого века.
– Э-э... а-а... большая честь познакомиться с вами... Мужчина на костылях нахмурился:
– Хорошо, что не на торгах работаете, молодой человек. Как-то вы не слишком убедительны. Где отец Ноулз?
– Сегодня суббота. Он появится позже. Калека нахмурился еще больше:
– Вот она, благодарность. Он уверял нас, что непременно будет здесь. Но похоже, придется нам обойтись без него. Много времени это не займет.
Однако служка по-прежнему преграждал им вход в церковь.
– Простите, сэр, но я не совсем понял. Что не займет много времени?
Мужчина прищурился, подался вперед и зашептал, точно не хотел смущать спутников:
– Вы, очевидно, здесь новичок, молодой человек. Каждый год потомки сэра Кристофера Рена приносят щепоть праха своего великого предка, чтоб развеять его в этом святилище. Понятное дело, особой радости столь долгое путешествие никому не доставляет, но что тут можно поделать?
Служка проработал в церкви Темпла уже два года, но ни разу не слышал об этом обычае. – Все же будет лучше, если вы подождете до девяти тридцати. Церковь закрыта, я еще не закончил уборку.
Мужчина на костылях сердито сверкнул глазами:
– А известно ли вам, молодой человек, что этот храм до сих пор стоит где стоял лишь благодаря тому джентльмену, что находится в кармане у этой дамы?
– Простите, не понял...
– Миссис Рен, – сказал калека, – будьте так добры, продемонстрируйте этому непонятливому молодому человеку драгоценную реликвию, прах.
Женщина поколебалась, затем, точно очнувшись от транса, полезла в карман свитера и вынула какой-то небольшой цилиндр, завернутый в тряпицу.
– Вот видите? – рявкнул мужчина на костылях. – И теперь вы или пойдете нам навстречу и позволите исполнить волю покойного – развеять его прах в церкви, или же я сообщу отцу Ноулзу о том, как с нами здесь поступили.
Служка растерялся. Ему было известно, как строго соблюдает отец Ноулз все церковные традиции... И что гораздо важнее, он знал, насколько нетерпимо относится настоятель ко всему, что может бросить тень на его приход, выставить его в неблаговидном свете. Возможно, отец Ноулз просто забыл о том, что сегодня с утра к ним должны прийти члены этой знаменитой семьи. Если так, то сам он рискует куда больше, если выставит этих людей вон, нежели если просто впустит их. Да и потом, они ведь сказали, что всего на минутку. И какой может быть от этого вред?
Когда служка наконец отступил и пропустил троицу в церковь, он мог поклясться: в этот момент мистер и миссис Рен выглядели не менее растерянными, чем он сам. Юноша неуверенно вернулся к своим обязанностям, продолжая украдкой следить за гостями.
Они вошли в церковь, и Лэнгдон, слегка улыбнувшись, тихо заметил Тибингу:
– Смотрю, сэр Лью, вы превратились в заправского лжеца. Тибинг украдкой подмигнул ему:
– Клуб при оксфордском театре. Там до сих пор помнят моего Юлия Цезаря. Уверен, никто не смог бы сыграть первую сцену третьего акта с большей убедительностью. Лэнгдон удивился:
– Мне всегда казалось, Цезарь погибает в этой сцене. Тибинг фыркнул:
– Именно! И когда я падаю, моя тога распахивается, и я должен пролежать на сцене в таком вот виде целых полчаса. Причем совершенно неподвижно. Уверяю вас, никто не справился бы с этой ролью лучше.
Лэнгдон поежился. Жаль, что пропустил этот спектакль.
Посетители прошли прямоугольным проходом к арке, за которой, собственно, и открывался вход в церковь. Лэнгдона удивил аскетизм убранства. Алтарь располагался там же, где и в обычной Христианской церкви вытянутой формы, мебель же и прочие предметы обстановки – самые простые, строгие, лишенные традиционной резьбы и декора.
Тибинг хмыкнул:
– Типично английская церковь. Англосаксы всегда предпочитали более прямолинейный и простой путь общения с Богом. Чтобы ничто не отвлекало их от несчастий.
Софи указала на широкий проход в круглую часть церкви.
– Здесь прямо как в крепости, – прошептала она. Лэнгдон с ней согласился. Даже отсюда стены постройки выглядели необыкновенно внушительными и толстыми.
– Рыцари ордена тамплиеров были воинами, – напомнил им Тибинг. Стук его алюминиевых костылей эхом разносился под каменными сводами. – Эдакое религиозно-военное сообщество. Церкви служили им форпостами и банками одновременно.
– Банками? – удивилась Софи.
– Господи, конечно! Именно тамплиеры разработали концепцию современного банковского дела. Путешествовать с золотом для европейской знати было опасно, и вот тамплиеры разрешили богачам помещать золото в ближайшей к ним церкви Темпла. А получить его можно было в любой такой же церкви Европы. Всего-то и требовалось, что правильно составить документы. – Он подмигнул. – Ну и, разумеется, тамплиерам за это полагались небольшие комиссионные. Чем вам не банкомат? – Тибинг указал на маленькое окошко с витражным стеклом. Через него слабо просвечивали лучи солнца, вырисовывая фигуру рыцаря в белых доспехах на розовом коне. – Алании Марсель, – сказал Тибинг. – Был Мастером Темпла в начале тринадцатого века. По сути же он и его последователи занимали кресло первого барона Англии в парламенте.
– Первого барона? – удивился Лэнгдон. Тибинг кивнул:
– По мнению некоторых ученых, власти и влияния у Мастера Темпла было в те времена больше, чем у самого короля.
Они вошли в круглый зал, и Тибинг покосился на служку. Тот усердно пылесосил пол чуть поодаль.
– Знаете, – шепнул Тибинг Софи, – ходят слухи, что Грааль некогда хранился в этой церкви. Правда, недолго, всего одну ночь, когда тамплиеры перевозили его из одного укрытия в другое. Здесь стояли четыре сундука с документами Сангрил и саркофаг Марии Магдалины, можете себе представить?.. Прямо мурашки по коже.
И у Лэнгдона пробежали по спине мурашки, когда он вошел в просторное помещение. Он окинул его взглядом – стены из светлого камня, украшенные резьбой. Прямо на него смотрели горгульи, демоны, какие-то монстры, а также человеческие лица, искаженные мукой. Под резьбой, прямо у стены, была установлена каменная скамья, огибавшая помещение по кругу.
– Прямо как в древнем театре, – прошептал Лэнгдон. Тибинг, приподняв костыль, указал в глубь помещения. Сначала влево, потом вправо. Но Лэнгдон и без него уже увидел.
Десять каменных рыцарей.
Пятеро слева. Пятеро справа.
На полу лежали вырезанные из камня статуи рыцарей в человеческий рост. Рыцари в доспехах, со щитами и мечами, выглядели настолько естественно, что Лэнгдона на миг пронзила ужасная мысль: они прилегли отдохнуть, а кто-то подкрался, покрыл их штукатуркой и замуровал живьем, во сне. Было ясно, что фигуры эти очень древние, немало пострадали от времени, и в то же время каждая по-своему уникальна: разные доспехи, разное расположение рук и ног, разные знаки на щитах. И лица тоже не похожи одно на другое.
Лондон, там рыцарь лежит, похороненный папой.
С замирающим сердцем Лэнгдон приблизился к фигурам.
Это и есть то самое место.

Глава 84

Реми Легалудек остановил лимузин неподалеку от церкви Темпла в узеньком, заваленном мусором и заставленном помойными баками проходе между домами. Выключил мотор и осмотрелся. Вокруг ни души. Тогда он выбрался из машины, подошел к задней дверце, открыл ее и скользнул внутрь, к лежавшему на полу монаху.
Тот, почувствовав присутствие Реми, вышел из транса и приоткрыл красные глаза. В них светилось скорее любопытство, нежели страх. Весь вечер Реми поражался спокойствию и выдержке связанного по рукам и ногам человека в сутане. Немного побрыкавшись в джипе, монах, по всей видимости, смирился со своим уделом, отдав судьбу в руки неких высших сил или провидения.
Реми ослабил узел галстука, затем расстегнул высокий, туго накрахмаленный воротничок рубашки и впервые за долгие годы почувствовал, что может дышать свободно и полной грудью. Он открыл бар и налил себе в стаканчик водки «Смирнофф». Выпил залпом и налил еще.
Скоро я стану свободным и богатым.
Пошарив в баре, Реми нашел открывалку для винных бутылок, щелкнул кнопкой на рукоятке. Из нее выскочило острое лезвие. Нож предназначался для срезания фольги с горлышек бутылок, но сейчас он должен был послужить другим, необычным целям. Реми обернулся и, сжимая в руке сверкающее лезвие, уставился на Сайласа.
Теперь красные глаза светились страхом.
Реми улыбнулся и подобрался к монаху поближе. Тот скорчился и забился в своих путах, как птица в силке.
– Да тихо ты! – прошептал Реми, подняв лезвие.
Сайлас не верил, что Бог мог оставить его. Даже физические муки, боль в затекших руках и ногах он умудрился превратить в духовное испытание. Христос терпел и нам велел. Всю ночь я молился об освобождении. И вот теперь, увидев нож, он крепко зажмурился.
Страшная боль так и пронзила спину в верхней ее части. Сайлас вскрикнул, не желая верить в то, что ему предстоит умереть здесь, на полу в лимузине, так и не оказав достойного сопротивления. Ведь я исполняя работу, угодную Господу Богу. Учитель говорил, что защитит меня!..
Сайлас почувствовал, как по спине и плечам разливается приятная теплота, и подумал, что это его собственная кровь, потоком льющаяся из раны. Теперь острая боль пронзила бедра, и он непроизвольно дернулся, это сработал защитный механизм плоти против боли.
Вот и мышцам ног стало горячо, и Сайлас еще крепче зажмурился, решив, что в последний миг жизни лучше уж не видеть своего убийцу. Он представил себе епископа Арингаросу, еще совсем молодого. Представил стоящим возле маленькой церквушки в Испании, которую они построили вместе своими руками. Начало моей жизни.
Все тело жгло точно огнем.
– Вот, выпейте, – прошептал мужчина во фраке с сильным французским акцентом. – Поможет восстановить кровообращение.
Сайлас изумленно приоткрыл глаза. Над ним склонялся человек, в руке стаканчик с какой-то жидкостью. На полу, рядом с ножом, на котором не было и капли крови, валялся огромный моток скотча.
– Выпейте, – повторил мужчина. – Вам, должно быть, больно, мышцы совсем занемели. А теперь в них поступает кровь.
Сайлас проглотил содержимое стаканчика. Жидкость обожгла глотку. На вкус водка показалась просто ужасной, но он сразу почувствовал себя лучше. И его охватило чувство благодарности к этому незнакомому человеку. Последние сутки судьба была не слишком благосклонна к Сайласу, но теперь Бог одним взмахом своей волшебной палочки преобразил все вокруг.
Бог меня не забыл.
Сайлас знал, как назвал бы это епископ Арингароса.
Божественное провидение.
– Я и раньше хотел освободить вас, – сказал слуга, – но это было просто невозможно. Сначала в Шато Виллет прибыла полиция, потом все эти события в Биггин-Хилл. Только сейчас выпал удобный момент. Надеюсь, вы понимаете, Сайлас?
Монах вздрогнул от неожиданности.
– Откуда вам известно мое имя? Слуга ответил улыбкой. Сайлас осторожно сел, растирая затекшие мышцы, мысли его путались. Он верил и не верил в свое счастье.
– Вы... и есть Учитель?
Реми покачал головой и усмехнулся:
– Хотелось бы иметь столько власти, но увы. Нет, я не Учитель. Как и вы, я всего лишь его слуга. Учитель очень хорошо отзывается о вас. Кстати, я Реми.
Сайлас удивился еще больше:
– Что-то я не пойму... Если вы работаете на Учителя, как мог Лэнгдон принести краеугольный камень к вам в дом?
– Это не мой дом. Он принес его в дом самого знаменитого в мире историка, специалиста по Граалю. Сэру Лью Тибингу.
– Но ведь и вы живете там. Странно, что...
Реми снова улыбнулся, похоже, его мало волновало это совпадение.
– Что ж, поступок этот был вполне предсказуем. Роберт Лэнгдон завладел краеугольным камнем, и ему была нужна помощь. Куда ему было бежать, где найти убежище и совет, как не в доме Лью Тибинга? Кстати, именно поэтому, узнав, что я живу там, Учитель и обратился ко мне. – Он на секунду умолк. – Откуда еще, по-вашему, сам Учитель так много знает о Граале?
Только теперь до Сайласа, что называется, дошло, и он был потрясен до глубины души. Учитель завербовал слугу, работающего в доме сэра Лью Тибинга. А стало быть, имеющего доступ ко всем его исследованиям. Гениально!..
– Больше пока сказать ничего не могу. – С этими словами Реми протянул Сайласу заряженный «хеклер-и-кох». Затем скользнул к водительскому месту и достал из бардачка маленький, величиной с ладонь, револьвер. – Прежде мы с вами должны сделать одно очень важное дело.
Капитан Фаш сошел с трапа приземлившегося в Биггин-Хилл транспортного самолета и недоверчиво выслушивал довольно сбивчивый рассказ инспектора полиции Кента о том, что произошло в ангаре Тибинга.
– Я сам лично обыскивал его самолет, – твердил инспектор. – И на борту никого не было. – Голос его повысился до визга. – Мало того, если сэр Тибинг посмеет выдвинуть против меня какие-то обвинения, я...
– Пилота допросили? – Ну, разумеется, нет! Он француз, а наше законодательство...
– Отведите меня к самолету.
Фаш оказался в ангаре, и ему потребовалось всего секунд шестьдесят, чтобы обнаружить пятнышко крови на полу, рядом с тем местом, где стоял лимузин Тибинга. Затем Фаш подошел к самолету и громко стукнул кулаком по фюзеляжу.
– Капитан судебной полиции Франции! Откройте дверь!
Испуганный пилот отпер дверь и начал спускаться по трапу. Фаш поднялся ему навстречу. Три минуты спустя у него с помощником имелось полное признание пилота, в том числе и описание связанного по рукам и ногам монаха-альбиноса. Кроме того, он узнал, что Лэнгдон с Софи оставили какой-то предмет в сейфе Тибинга на борту. Вроде бы деревянную шкатулку. И хотя пилот твердил, будто понятия не имеет, что находится в этой шкатулке, он сказал, что на протяжении всего полета Лэнгдон возился с ней.
– Откройте сейф, – скомандовал Фаш. Пилот испуганно отпрянул:
– Но я не знаю цифрового кода!
– Скверно. А я-то как раз собирался оставить вам лицензию... Пилот буквально ломал руки от отчаяния.
– Я знаком кое с кем из местных сотрудников. Из технического персонала. Может, сейф удастся просверлить?
– Даю вам полчаса.
Фаш прошел в хвостовой отсек и налил себе выпить. Для крепкого спиртного, пожалуй, рановато, но он не спал всю ночь. Опустился в мягкое, обитое бархатом кресло и закрыл глаза, пытаясь осмыслить происходящее. Промах полиции Кента может очень дорого мне стоить. Теперь надо бросить все силы на поиски черного лимузина марки «Ягуар».
Тут зазвонил мобильный, и Фаш раздраженно подумал: «Ни секунды покоя!»
– Алло?
– Я на пути в Лондон. – Это был епископ Арингароса. – Прибываю примерно через час.
Фаш резко выпрямился в кресле.
– Я думал, вы летите в Париж.
– Я очень обеспокоен новыми обстоятельствами. Пришлось изменить планы. – Не следовало бы. – Сайлас у вас?
– Нет. Его взяли в заложники, а потом увезли прямо из-под носа кентской полиции.
В голосе Арингаросы отчетливо слышался гнев.
– Но вы же уверяли меня, что перехватите их! Фаш понизил голос:
– Вот что, епископ. С учетом вашей ситуации я бы не советовал испытывать сегодня мое терпение. Постараюсь найти Сайласа и всех остальных как можно скорее. Когда вы приземляетесь?
– Минутку. – Арингароса прикрыл микрофон ладонью, затем заговорил снова: – Пилот запрашивает разрешение на посадку в Хитроу. Я у него единственный пассажир, но мы вышли за рамки полетного плана и расписания.
– Передайте, чтобы летел в Биггин-Хилл в Кенте. Даю ему на это право. О разрешении на посадку можете не беспокоиться. Если, когда вы приземлитесь, меня на месте не будет, оставлю вам машину.
– Спасибо.
– Как я уже упоминал чуть раньше, епископ, вам следует усвоить вот что: вы не единственный, кому грозит опасность потерять все!

Шар от могилы найди...
Все каменные рыцари, обретшие вечный покой в церкви Темпла, лежали на спине, их головы покоились на прямоугольных «подушках» из камня. По коже Софи пробежали мурашки. Упоминание о шаре в стихотворении вновь оживило образы той странной и страшной ночи в замке деда.
Хиерос гамос. Шары.
Интересно, подумала Софи, свершались ли подобные ритуалы в этом храме? Округлой формы помещение, казалось, было создано для языческих церемоний. Единственная каменная скамья вдоль стен огибала пол по кругу, оставляя центр пустым.
Похоже на древний театр, так, кажется, сказал Роберт. Она представила, как может выглядеть это помещение ночью. Кругом люди в масках напевают заклинания при свете факелов, все собрались здесь созерцать «священное единение» двух начал, что происходит в центре круга.
Отогнав воспоминания, Софи вместе с Лэнгдоном и Тибингом зашагала к первой группе рыцарей. Несмотря на настойчивые просьбы Тибинга осматривать все самым тщательным образом, она, снедаемая нетерпением, первой начала обходить ряд надгробий по левую сторону.
Разглядывая каменных рыцарей, Софи отмечала различие и сходство между ними. Каждый рыцарь лежал на спине, но у троих ноги были вытянуты, а у двух остальных – скрещены. Впрочем, эта странность, похоже, не имела никакого отношения к отсутствующему шару. Разглядывая одеяния, Софи заметила, что у двоих рыцарей поверх доспехов были туники, а на троих красовались длинные плащи. И снова никакой связи с шаром. Тогда Софи обратила внимание на еще одно, последнее и самое очевидное различие: положение рук. Двое рыцарей сжимали в руках мечи, двое молились, а третий лежал с вытянутыми вдоль тела руками. Софи довольно долго разглядывала руки, а затем пожала плечами, не в силах отыскать даже намека на загадочный отсутствующий шар.
Придерживая рукой карман, где лежал тяжелый криптекс, она обернулась к Лэнгдону с Тибингом. Мужчины, медленно продвигаясь вдоль ряда, дошли только до третьего рыцаря, но и им, похоже, повезло не больше, чем ей. Не в силах ждать, она отвернулась и двинулась ко второй группе рыцарей.
Пересекая помещение по диагонали, Софи мысленно декламировала стихотворные строки. Она успела повторить их столько раз, что они намертво врезались в память.
Лондон, там рыцарь лежит, похороненный папой.
Гнев понтифика он на себя навлек.
Шар от могилы найди, Розы цветок.
На плодоносное чрево сие есть намек.
Дойдя до второй группы, Софи увидела, что она идентична первой. И здесь рыцари лежали в разных позах, в доспехах и с оружием. Все, за исключением последнего, десятого.
Она подбежала к нему и остановилась как вкопанная.
Ни каменной подушки. Ни доспехов. Ни туники. Ни меча.
– Роберт! Лью! – окликнула она, и голос ее эхом разнесся под сводами. – Смотрите, тут кое-чего не хватает!
Мужчины подняли головы и немедленно направились к ней.
– Шара? – возбужденно воскликнул Тибинг. Металлические костыли выбивали мелкую дробь по каменным плитам пола. – Здесь не хватает шара, да?
– Не совсем, – ответила Софи. И, сосредоточенно хмурясь, продолжала разглядывать десятое надгробие. – Похоже, здесь не хватает самого рыцаря.
Мужчины подошли и с недоумением уставились на десятую могилу. Здесь вместо рыцаря, лежащего на полу, находился каменный гроб. Он был трапециевидной формы, сужался к изножью и был прикрыт сверху конической остроконечной крышкой.
– Почему же этого рыцаря не выставили напоказ? – спросил Лэнгдон.
– Поразительно... – пробормотал Тибинг, поглаживая подбородок. – Совсем забыл об этой странности. Не был здесь уже много лет.
– Похоже, этот гроб, – заметила Софи, – был вырезан из камня примерно в то же время и тем же скульптором, что и фигуры остальных девяти рыцарей. Так почему именно этот рыцарь покоится в гробу?
Тибинг покачал головой:
– Одна из загадок этой церкви. Насколько я помню, никто еще не нашел сколь-нибудь приемлемого объяснения.
– Господа! – К ним с недовольной миной подошел мальчик-служка. – Вы уж извините, не хочу мешать. Но вы сами говорили, что желаете развеять прах. А вместо этого ходите здесь, как на экскурсии.
Тибинг нахмурился и обернулся к Лэнгдону:
– По всей видимости, мистер Рен, ваша филантропическая деятельность не заслуживает того, чтоб нас оставили в покое хоть на минуту. А потому доставайте прах, и покончим со всем этим. – Затем он обернулся к Софи: – Миссис Рен?
Софи включилась в игру, начала нарочито медленно вытягивать из кармана завернутый в пергамент криптекс. – А теперь, – сурово заметил в адрес служки Тибинг, – может, оставите нас в покое хотя бы на минуту?
Но служка не двинулся с места. Он не сводил глаз с Лэнгдона.
– Где-то я вас видел...
– Мистер Рен приезжает сюда каждый год, – фыркнул Тибинг. – Так что ничего удивительного.
А может, испугалась вдруг Софи, мальчишка видел Лэнгдона по телевизору, во время передачи из Ватикана в прошлом году?
– Мы с мистером Реном никогда не встречались, это точно, – ответил служка.
– А вот и ошибаетесь, – спокойно возразил Лэнгдон. – Мы с вами виделись не далее как в прошлом году. Правда, отец Ноулз нас тогда не познакомил, но я сразу узнал вас, как только увидел. Да, понимаю, это похоже на вторжение незваных гостей, и все же прошу дать нам еще несколько минут. Я проделал слишком долгий путь с одной целью – развеять щепоть праха среди этих священных могил. – Последние слова Лэнгдон произнес с особой убедительностью.
На лице служки застыло упрямое выражение. Похоже, он не собирался сдаваться.
– Это вам не могилы.
– А что же, по-вашему? – спросил Лэнгдон.
– Конечно, могилы, – подхватил Тибинг. – О чем вы толкуете, не пойму.
Служка покачал головой:
– В могилах лежат тела усопших. А это их изображения в камне. Скульптуры реальных людей. И никаких тел под этими фигурами нет.
– Нет, это захоронение! – упрямо возразил Тибинг.
– Так написано в устаревших исторических книжках. Когда-то это считалось захоронением, но после реставрации в 1950 году выяснилось, что все не так. – Он многозначительно взглянул на Лэнгдона. – И мне всегда казалось, что уж кто-кто, а мистер Рен должен это знать. Ведь именно его семья установила этот факт.
Повисло неловкое молчание.
Но через несколько секунд тишину прервал громкий стук в дверь. – Должно быть, отец Ноулз, – сказал Тибинг. – Может, пойдете и посмотрите?
Служка ответил подозрительным взглядом, но все же двинулся к входной двери, оставив Тибинга, Лэнгдона и Софи у каменных рыцарей.
– О чем это он, Лью? – прошептал Лэнгдон. – Как это так – никаких тел?..
Тибинг растерялся.
– Не знаю... Мне всегда казалось, это именно то место. Не думаю, что он понимает, о чем говорит.
– Можно еще раз взглянуть на стихотворение? – спросил Лэнгдон.
Софи достала из кармана криптекс, осторожно протянула ему. Лэнгдон развернул пергамент и, не выпуская криптекс из рук, перечитал стихотворение.
– Да, здесь совершенно определенно упоминается могила. А не просто скульптурное изображение в камне.
– Может, в стихах ошибка? – предположил Тибинг. – Может, Жак Соньер совершил ту же ошибку, что и я?
Лэнгдон задумался, потом покачал головой:
– Вы же сами говорили, Лью. Церковь построена тамплиерами, военным подразделением Приората. Что-то подсказывает мне: уж кто-кто, а Великий мастер Приората должен знать, похоронены здесь рыцари или нет.
Тибинг недоумевал:
– Но это самое подходящее место! – Он снова склонился над каменными рыцарями. – Должно быть, мы что-то упустили!
Служка вошел в пристройку, ведущую к двери, и с удивлением отметил, что отца Ноулза там нет.
– Отец Ноулз! – окликнул он. Я же слышал, как кто-то открыл дверь, подумал он и двинулся дальше.
На пороге стоял высокий худой мужчина во фраке. Стоял, почесывая затылок, и казался растерянным. Только сейчас служка с досадой понял, что, впустив странную троицу, забыл запереть входную дверь. И вот теперь в церковь забрел с улицы какой-то тип, судя по обличью, хочет узнать, когда здесь можно обвенчаться. – Извините, – крикнул служка, решительно шагая ко входу, – но мы закрыты!
В этот миг за его спиной послышался шорох одежды, и не успел служка обернуться, как чья-то сильная рука зажала ему рот, заглушив крик. Паренек скосил глаза и заметил, что рука эта невероятно белая и что от обидчика его попахивает спиртным.
Тощий мужчина во фраке достал маленький, словно игрушечный, револьвер и прицелился в служку.
Парнишка почувствовал, что по ногам потекла теплая жидкость, и только тогда сообразил, что обмочился от страха.
– Слушай меня внимательно, – прошептал человек во фраке. – Сейчас ты тихо выйдешь из церкви и убежишь. Будешь долго бежать не останавливаясь. Усек?
Служка кивнул, говорить он не мог.
– А если попробуешь вызвать полицию... – Тут худощавый господин поднес ствол к самому его носу. – Я тебя найду!
В следующую секунду служка уже летел по церковному двору точно птица и не собирался останавливаться.

Бесшумно, точно призрак, Сайлас зашел за спину своей жертве. Софи Невё почувствовала его присутствие, но было уже поздно. Не успела она обернуться, как Сайлас вдавил дуло револьвера ей в спину, затем обхватил могучей рукой и притянул к себе. Софи испуганно вскрикнула. Тибинг с Лэнгдоном одновременно обернулись, на их лицах застыло выражение удивления и ужаса.
– Что?.. – выдохнул Тибинг. – Что вы сделали с моим Реми?
– Это вам знать ни к чему, – спокойно ответил Сайлас. – От вас требуется одно: оставить меня здесь с краеугольным камнем.
На первом этапе Реми поставил перед ним простую и ясную задачу: Войдешь в церковь, заберешь краеугольный камень и выйдешь. И чтобы никаких убийств, никакой борьбы. Крепко прижимая к себе Софи, Сайлас медленно опустил руку. Она скользнула по груди девушки, потом поползла ниже, к талии, еще ниже, и вот наконец оказалась в кармане ее вязаного свитера и принялась там шарить. Затем переместилась во второй карман. Уткнувшись носом в ее длинные шелковистые волосы, Сайлас сквозь алкогольные пары собственного дыхания улавливал слабый аромат духов.
– Где он? – прошептал Сайлас на ухо Софи. Прежде краеугольный камень находился у нее в кармане свитера. Куда же подевался сейчас?
– Он здесь! – громко и резко прозвучал голос Лэнгдона.
Сайлас обернулся. И увидел, что Лэнгдон держит в руке маленький черный криптекс, поводя им из стороны в сторону, как матадор, дразнящий быка.
– Положи на пол! – скомандовал Сайлас.
– Прежде отпусти Софи. Пусть они с Тибингом выйдут из церкви, – ответил Лэнгдон. – А уж потом мы с тобой как-нибудь разберемся.
Сайлас оттолкнул Софи и, целясь в Лэнгдона, начал приближаться к нему.
– Ни шагу больше, – сказал Лэнгдон. – Пусть они сначала выйдут из церкви.
– Ты не в том положении, чтобы командовать.
– Не согласен. – Лэнгдон поднял криптекс высоко над головой. – Вот как шмякну его сейчас об пол! И пузырек внутри разобьется.
Не то чтобы Сайласа испугала эта угроза, нет. Но его охватила неуверенность. Этого он никак не ожидал. Прицелился Лэнгдону в голову и, стараясь, чтоб не дрогнули голос и рука, произнес:
– Ты никогда не разобьешь этот камень. Тебе не меньше моего нужен Грааль.
– А вот и нет. Тебе он нужен значительно больше. Ты уже доказал, что готов убить ради него.
Прятавшийся футах в сорока от них, за рядом скамей у арки, Реми Легалудек вдруг ощутил прилив страха. Все шло далеко не так гладко, как они задумали, к тому же Сайлас явно растерялся и не знал, как исправить ситуацию. Следуя приказу Учителя, Реми запретил Сайласу стрелять. – Отпусти их! – снова потребовал Лэнгдон, поднимая руку с криптексом еще выше над головой и глядя прямо в глаза Сайласу.
Красные глазки монаха гневно сверкнули. Реми похолодел от ужаса. Он боялся, что Сайлас не выдержит и выстрелит в Лэнгдона. И тогда криптекс пропал! Криптекс не должен, не может упасть на пол!
Криптекс был для Реми пропуском в мир свободы и богатства. Чуть больше года назад он был просто пятидесятипятилетним слугой, жившим в стенах замка Шато Виллет и исполнявшим любую прихоть своего хозяина, чудаковатого калеки сэра Лью Тибинга. Но однажды ему сделали чрезвычайно соблазнительное предложение. Служение сэру Лью Тибингу, выдающемуся историку и лучшему в мире специалисту по Граалю, оказывается, могло принести Реми все, о чем только он мог мечтать. С тех пор каждая минута, каждая секунда пребывания в Шато Виллет приближали его к исполнению заветной мечты.
Я как никогда близок к цели, думал Реми, засевший за скамьей в церкви Темпла и не сводивший глаз с краеугольного камня в руке Роберта Лэнгдона. Если Лэнгдон его уронит, все потеряно.
Можно ли ему показаться им? Учитель это строго запретил. Согласно их уговору истинное лицо Реми Легалудека должно быть известно только одному человеку на свете. Ему, Учителю.
– Вы уверены, что Сайлас сумеет выполнить задание? – всего полчаса назад спросил Реми Учителя, после того как тот отдал распоряжение отобрать краеугольный камень. – Мне кажется, тут могу справиться только я.
Учитель был решительно против:
– Сайлас уже сослужил нам добрую службу. Обезглавил Приорат. Так что и камень как-нибудь раздобудет. Вы должны оставаться неизвестным. Если кто-то из них увидит и узнает вас, вы подлежите уничтожению, а убийств уже и без того было достаточно. Так что не смейте открывать им лицо.
Лицо мое скоро изменится, подумал Реми. Того, что обещали заплатить, будет достаточно, чтобы изменить не только жизнь, но и внешность. Теперь хирурги даже отпечатки пальцев могут переделать, так сказал ему Учитель. Скоро он будет свободен. Еще один мужчина будет подставлять свое неузнаваемое красивое лицо лучам солнца где-нибудь на пляже.
– Понял, – ответил Реми. – Буду руководить Сайласом, оставаясь в тени. – К вашему сведению, Реми, – сказал Учитель, – могила, которую они разыскивают, находится вовсе не в церкви Темпла. Так что не бойтесь. Они ищут не там, где надо.
Реми удивился:
– А вы знаете, где эта могила?
– Разумеется. Но об этом позже. Пока вы должны действовать быстро и решительно. Если эти люди узнают об истинном местонахождении могилы и выйдут из церкви раньше, чем вы завладеете краеугольным камнем, Грааль для нас потерян навеки.
Лично он, Реми, плевать хотел на этот Грааль, но Учитель сказал, что не заплатит ничего до тех пор, пока он не будет найден. При мысли о том, какую сумму обещал выплатить ему Учитель, Реми чувствовал, что у него кружится голова. Треть от двадцати миллионов евро! Более чем достаточно, чтобы исчезнуть навсегда. Реми уже представлял себе, в каких городах на Лазурном берегу побывает, где проведет остаток дней, купаясь в лучах солнца и позволяя другим, хотя бы ради разнообразия, прислуживать ему.
И вот теперь в церкви Темпла, видя, как Лэнгдон угрожает разбить краеугольный камень, Реми понял: счастливое будущее может и не наступить. Он забыл о наставлениях Учителя. Мысль о том, что он может разом потерять все, заставила приступить к решительным действиям. Револьвер, зажатый в руке, казался игрушечным, но и он смертельно опасен, особенно если стрелять с близкого расстояния.
Реми вышел из тени своего укрытия и прицелился прямо в голову Тибинга.
– Я долго ждал, чтобы рассчитаться с тобой за все, старик!
У сэра Лью Тибинга едва не остановилось сердце при виде того, как верный слуга Реми целится ему в голову. Что он делает, черт побери? Тибинг сразу узнал свой миниатюрный револьвер «Медуза» – обычно он держал его запертым в бардачке лимузина, так, на непредвиденный случай.
– Реми? – изумленно выдавил Тибинг. – Что происходит?
Лэнгдон с Софи тоже, похоже, были потрясены до глубины души.
Реми обошел Тибинга и приставил дуло к его спине. Затем передвинул чуть ниже, под левую лопатку, напротив места, где находится сердце. Тибинг невольно съежился от страха.
– Все очень просто! – рявкнул Реми, глядя на Лэнгдона через плечо Тибинга. – Клади камень на пол, иначе я его пристрелю.
Лэнгдона точно парализовало.
– Но что толку вам от этого криптекса? – спросил он наконец. – Вы же все равно не сможете его открыть.
– Вот придурки! – злорадно усмехнулся Реми. – Разве не заметили, что я всю ночь только и делал, что слушал ваши рассуждения о стишках? А стало быть, могу поделиться тем, что слышал, с другими людьми. Которые, кстати, знают больше вашего. Вы даже ищете не там! Могила-то находится совсем в другом месте!
Тибинг ощутил прилив паники. О чем это он?
– Зачем вам Грааль? – спросил Лэнгдон. – Чтобы уничтожить его, да? До того, как наступит конец дней?
– Сайлас, возьми краеугольный камень у мистера Лэнгдона! – распорядился Реми.
Монах приблизился, а Лэнгдон отступил, по-прежнему сжимая криптекс в высоко поднятой руке и словно прикидывая, как его лучше разбить об пол.
– Да я скорее разобью его, – пригрозил Лэнгдон, – чем отдам таким мерзавцам!
Тибинг испугался. Еще секунда – и мечта всей его жизни разлетится в прах. Все будет кончено.
– Нет, Роберт, нет! – закричал он. – Не делайте этого! Ведь в руках у вас Грааль! Реми ни за что меня не убьет. Мы знакомы вот уже больше десяти...
Реми поднял ствол вверх и выстрелил в потолок. Крохотный револьвер грохнул так, что уши заложило, эхо от выстрела разнеслось под каменными сводами.
Все застыли.
– Я сюда пришел не в игрушки играть, – сказал Реми. – Следующий выстрел ему в спину. Отдайте камень Сайласу. Ну, живо!
Лэнгдон нехотя протянул криптекс монаху. Сайлас шагнул вперед и взял его, красные глазки радостно и мстительно сверкали. Он сунул криптекс в карман сутаны и отступил, продолжая держать Лэнгдона и Софи на мушке. Тибинг почувствовал, как Реми еще крепче обхватил его сзади за шею и повлек за собой к выходу из церкви. Револьвер по-прежнему больно упирался в спину.
– Отпустите его! – крикнул Лэнгдон.
– А мы с мистером Тибингом отправляемся на прогулку, – сказал Реми, продолжая двигаться к двери. – Если вызовете полицию, он умрет. Если попробуете хоть как-то вмешаться, тоже умрет. Понятно?
– Возьмите лучше меня, – сказал Лэнгдон, голос у него сел от волнения. – Отпустите Лью!
Реми расхохотался:
– Да на кой вы мне сдались? Нас с сэром Лью связывают годы дружбы! К тому же он может оказаться полезен.
Сайлас тоже начал отступать к двери, держа на прицеле Софи и Лэнгдона. Костыли Тибинга стучали по полу. Дрожащим голосом Софи спросила:
– На кого вы работаете? Вопрос вызвал у Реми усмешку.
– Вы бы очень удивились, если б узнали, мадемуазель Невё!

Глава 87

Камин в просторной гостиной Шато Виллет давно остыл, но Колле продолжал расхаживать возле него, читая полученные из Интерпола факсы.
Информация оказалась весьма неожиданной.
Согласно официальным документам Андре Берне был просто образцовым гражданином. По линии полиции за ним не числилось ни одного правонарушения, даже за неправильную парковку его ни разу не штрафовали. Он учился в престижной частной школе, затем – в Сорбонне и получил диплом экономиста в области международных финансов. Интерпол также сообщал, что имя Берне время от времени упоминалось в газетах, но всегда только в самом позитивном смысле. Ему же принадлежали заслуги в области разработки наиболее совершенной системы безопасности, что сделало Депозитарный банк Цюриха несомненным лидером в применении ультрасовременных электронных технологий. Судя по кредитным картам, личные интересы Берне были сосредоточены на приобретении редких и дорогих альбомов по изобразительному искусству, дорогого вина и дисков с записями классической музыки, главным образом Брамса. Коим он и наслаждался, прослушивая на какой-то исключительно дорогой и совершенной стереосистеме, приобретенной несколько лет назад.
Ничего, вздохнул Колле.
Единственной сколь-нибудь интересной информацией Интерпола был набор отпечатков пальцев слуги мистера Тибинга. Шеф научно-технического отдела как раз читал это сообщение, удобно расположившись в мягком кресле гостиной.
Колле взглянул на него.
– Есть что-нибудь? Шеф пожал плечами:
– Отпечатки принадлежат Реми Легалудеку. Так, ничего серьезного, но ряд мелких преступлений за ним числится. Вроде бы его в свое время вышибли из университета за то, что перекидывал телефонные звонки на чужие номера, чтобы не платить... позже попадался на мелких кражах. В магазинах и универсамах. Пойман с поличным на подделке больничного счета за срочную трахеотомию. – Он посмотрел на Колле и усмехнулся. – Страдает аллергией на арахисовое масло.
Колле кивнул и вспомнил, как однажды полиции пришлось проводить расследование в ресторане, не указавшем в меню, что соус чили готовился у них на основе арахисового масла. Один не подозревавший об этом посетитель скончался прямо за столом от анафилактического шока, едва отведав заказанное блюдо.
– Возможно, этот Легалудек просто отсиживался здесь, опасаясь преследований полиции. – Эксперт усмехнулся. – Но сегодня ночью везение его кончилось.
Колле вздохнул:
– Ладно. Отправьте эту информацию капитану Фашу.
Эксперт уже поднялся с кресла, чтобы выполнить распоряжение, но тут в комнату ворвался агент научно-технической службы.
– Лейтенант! Мы кое-что обнаружили! В амбаре! Судя по выражению лица агента, Колле сделал единственно возможное, как ему казалось, предположение:
– Труп?
– Нет, сэр. Нечто более... – тут он замялся, – я бы сказал, неожиданное.
Колле, потирая усталые глаза, пошел вслед за агентом к амбару. Едва войдя в просторное помещение, где царил полумрак, агент указал в центр – там стояла высокая деревянная лестница, прислоненная к стогу сена и уходившая наверх, к потолочным балкам.
– Вроде бы лестницы здесь раньше не было, – заметил Колле.
– Не было, сэр. Это я ее поставил. Мы занимались отпечатками возле «роллс-ройса», тут я ее и приметил. Лежала на полу. Я бы и значения не придал, а потом вдруг вижу: ступеньки у нее старые и все в грязи. Стало быть, этой лестницей часто пользовались. Стал искать место, где она могла стоять, потом нашел, возле стога. Ну и поставил, а потом полез наверх посмотреть.
Колле оглядел лестницу, стояла она под наклоном. Значит, кто-то часто по ней поднимался?.. Отсюда, снизу, чердак амбара выглядел заброшенным. Впрочем, под этим углом видно было плохо.
Наверху, над лестницей, возникла голова. Это был старший агент научно-технического отдела.
– Вам определенно это будет любопытно, лейтенант! – крикнул он. И поманил Колле наверх рукой в перчатке из латекса.
Устало кивнув, Колле шагнул к подножию старой лестницы и полез наверх. Сколочена она была по старому образцу, резко сужаясь кверху. Добравшись почти до конца, Колле едва не потерял равновесие, уж очень узкими стали ступеньки. Амбар внизу теперь напоминал темную яму, и у него закружилась голова. Но он преодолел дурноту и вскоре оказался наверху, агент уже протягивал ему руку в перчатке. Колле ухватился за нее и поднялся на деревянную платформу.
– Это здесь. – Агент указал в дальний угол чердака, где, следовало отметить, царила безупречная чистота. – Обнаружен только один набор отпечатков. Вскоре определят их принадлежность.
Колле, щурясь, всматривался в полумрак. Что за чертовщина? У дальней стены примостился стол с целым комплектом современного компьютерного оборудования. Монитор с плоским экраном и микрофонами, две стереоколонки, набор дисков и многоканальное звукозаписывающее устройство. Вероятно, все это оборудование было подключено к автономной системе питания.
Кому понадобилось работать на такой верхотуре? Колле двинулся к компьютеру.
– Вы осмотрели систему?
– Это пост прослушивания. Колле резко повернулся к агенту:
– Прослушивания? Агент кивнул:
– Да, и оборудованный по самому последнему слову техники. – Он указал на длинный стол, заваленный деталями электронных устройств, какими-то справочниками, инструментами, проводами, паяльниками и прочими приспособлениями. – Человек, устроивший это гнездо, знал свое дело. Тут много приборов, не уступающих по сложности и эксплуатационным характеристикам нашим. Миниатюрные микрофоны, аккумуляторы, чипы высокой емкости.
Колле был потрясен.
– Вот полный набор, – сказал агент и протянул ему устройство размером с карманный калькулятор, не больше. От него отходил проводок длиной в фут, с чуть утолщенным концом, обернутым, как показалось лейтенанту, тончайшей фольгой. – Это аудиозаписывающая система с жестким диском высокой емкости и самозаряжающейся батарейкой. А кусочек фольги на конце – не что иное, как комбинация микрофона и многозарядной батареи на фотоэлементах.
Колле был прекрасно знаком этот приборчик. Подобные микрофоны для секретной прослушки не так давно стали настоящим прорывом в области высоких технологий. Такой вот жесткий диск, к примеру, можно было укрепить где-нибудь за настольной лампой, вмонтировать микрофон в основание этой лампы и слегка подкрасить, чтобы сливался с общим фоном. Если микрофон размещали таким образом, что на него каждый день хотя бы на протяжении нескольких часов падали лучи света, то система не нуждалась в дополнительном питании. «Жучки», подобные этим, позволяли вести прослушку практически без ограничений.
– Способ приема? – спросил Колле.
Агент указал на изолированный провод, выходящий из процессора. Он тянулся по стене, затем исчезал в крохотном отверстии под крышей амбара.
– Простые радиоволны, – пояснил агент. – На крыше установлена маленькая антенна.
Колле знал, что такие записывающие системы устанавливали обычно в офисах. Активировались они от звука человеческого голоса, чтобы использовать жесткий диск максимально экономно, и запись разговоров велась весь день, а передача сигналов на контрольную панель осуществлялась, как правило, вечерами, чтобы избежать обнаружения. После передачи диск самовосстанавливался, и вся процедура повторялась на следующий день.
Взгляд Колле упал на полку, где стояли, выстроившись в ряд, несколько сотен аудиокассет, каждая маркирована датой и еще какими-то цифрами. Кто-то потратил на это немало времени. Он обернулся к агенту:
– Есть предположения, кого именно прослушивали?
– Знаете ли, лейтенант, – ответил тот, подошел к компьютеру и включил его, – тут наблюдается очень странная вещь...

Лэнгдон с Софи прошли через турникет на станции метро «Темпл» и двинулись по эскалатору в глубину мрачного лабиринта туннелей и платформ. Лэнгдон чувствовал себя опустошенным. И еще его грызло чувство вины.
Я втянул в эту историю Лью, и теперь ему угрожает нешуточная опасность.
Участие в заговоре Реми оказалось неожиданным и в то же время многое объясняло. Совершенно очевидно, что охотникам за Граалем нужен был свой человек в доме Тибинга. А сам Тибинг был нужен им по той же причине, что и мне. На протяжении многих веков люди, располагающие знаниями о Граале, как магнит притягивали к себе не только разного рода ученых, но и воров и жуликов всех мастей. Тот факт, что Тибинг был их мишенью уже давно, ничуть не утешал Лэнгдона. Нам надо найти его. Помочь! Вытащить из беды!
Лэнгдон с Софи дошли почти до конца платформы на пересечении «Дистрикт» и кольцевой, где стояла телефонная будка. Они собирались позвонить в полицию вопреки предупреждениям Реми не делать этого. Лэнгдон тяжело опустился на массивную скамью рядом с телефоном-автоматом. Его терзали сомнения.
– Лучший способ помочь Лью, – сказала Софи, набирая номер, – это немедленно уведомить лондонские службы. Немедленно! Вы уж мне поверьте.
Лэнгдон не слишком одобрял эту идею, но, похоже, Софи была права, другого способа просто не существовало. В данный момент Тибингу ничто не грозит. Даже если Реми и его наемники знают, где могила рыцаря, им все равно нужен Тибинг – помочь разгадать загадку о шаре. Лэнгдона куда больше беспокоило другое: что произойдет, когда карта с указанием на местонахождение Грааля будет найдена? Вот тогда Лью действительно станет для них обузой.
Если у Лэнгдона и есть шанс помочь Лью и снова увидеть краеугольный камень, важно сначала найти могилу рыцаря. К несчастью, у Реми большое преимущество во времени.
«Притормозить» Реми – вот задача Софи.
А найти настоящую могилу – задача Лэнгдона.
Софи пустит на поиски Реми и Сайласа лондонскую полицию, это заставит преступников искать укрытие. Или, что еще лучше, их арестуют. План Лэнгдона был менее четкий. Первым делом надо сесть в метро и доехать до ближайшего Королевского колледжа, где можно найти обновленную базу электронных данных по теологии. Это универсальный исследовательский инструмент, так, во всяком случае, уверяли Лэнгдона. Дает прямые и быстрые ответы на любые религиозно-исторические вопросы. Интересно, что же ответит эта самая база данных на вопрос о рыцаре, похороненном папой?
Он поднялся и начал расхаживать взад-вперед по платформе в ожидании, когда подойдет поезд.
В конце концов Софи дозвонилась из автомата до полиции Лондона.
– Подразделение Сноу-Хилл, – ответил ей диспетчер. – Чем могу помочь?
– Хочу сообщить о похищении человека. – Софи знала, как вести такие разговоры.
– Ваше имя, пожалуйста.
– Агент Софи Невё, судебная полиция Франции, – после секундной паузы ответила Софи.
Должность произвела желаемое впечатление.
– Одну минутку, мэм. Сейчас соединю вас с детективом.
Пока шло соединение, Софи размышляла о том, пригодятся ли лондонской полиции ее описания захватчиков Тибинга. Мужчина во фраке. Куда уж проще, вряд ли по улицам Лондона средь бела дня расхаживает много мужчин во фраках. А если даже Реми и переоделся, он ведь не один, а в сопровождении монаха-альбиноса. Такого не пропустишь. Кроме того, они с заложником, а потому вряд ли воспользуются общественным транспортом. Интересно, много ли лимузинов марки «Ягуар» колесит по Лондону?..
Софи показалось, что соединяют ее с детективом целую вечность. Ну давайте же! В трубке раздавалось лишь пощелкивание и какие-то глухие шумы.
Прошло пятнадцать секунд.
И вот наконец в трубке зазвучал мужской голос:
– Агент Невё?
Софи была потрясена. Она сразу узнала эти низкие ворчливые нотки.
– Агент Невё? – повторил капитан Фаш. – Где вы, черт побери?
Софи потеряла дар речи. Очевидно, капитан Фаш попросил диспетчера лондонской полиции уведомить его, если поступит звонок от Софи.
– Послушайте, – теперь Фаш говорил по-французски, – вчера вечером я совершил ужасную ошибку. Роберт Лэнгдон не виновен. Все обвинения против него сняты. И все равно вы оба в данный момент в опасности. Вам нужно немедленно обратиться в местное отделение полиции.
Софи не знала, что ответить. Фаш совсем не тот человек, чтобы извиняться за промахи.
– И не надо напоминать мне, – продолжил Фаш, – что Жак Соньер доводился вам дедом. Я готов закрыть глаза на ваше неподчинение вчера в связи с эмоциональным стрессом, в котором вы пребывали. Но в данный момент нам с Лэнгдоном абсолютно необходимо обратиться в ближайшее отделение полиции. Ради вашей же безопасности.
Он знает, что я в Лондоне? Что еще известно Фашу? Голос его звучал на фоне каких-то странных звуков, словно рядом сверлили или работал некий механизм. Софи также слышала непрерывные пощелкивания на линии.
– Вы пытаетесь установить, откуда я звоню, капитан?
– Мы с вами должны объединиться, агент Невё, – убедительно и твердо произнес Фаш. – В противном случае оба можем потерять слишком много. Вчера я ошибся в своих суждениях, и если выяснится, что я ложно обвинял и преследовал американского профессора и шифровальщицу нашей же службы, моей карьере конец. На протяжении последних нескольких часов я пытался вызволить вас из очень опасной ситуации.
Софи обдало теплым ветерком, к платформе приближался поезд. Она намеревалась на него успеть. Очевидно, и Лэнгдон хотел того же. Он поднялся со скамьи и двинулся к телефонной будке.
– Вам нужен человек по имени Реми Легалудек, – сказала Софи. – Слуга Тибинга. Он только что захватил Тибинга в заложники, в церкви Темпла, и...
– Агент Невё! – воскликнул Фаш, и в этот момент на станцию с грохотом вкатил поезд. – Такие вопросы обсуждать по телефону нельзя! Вы с Лэнгдоном должны приехать как можно скорее. Ради вашего же блага! Это приказ!
Софи повесила трубку и в последний момент успела вскочить в вагон вместе с Лэнгдоном.

Глава 89

Прежде блиставший безупречной чистотой салон «хокера» был завален теперь металлической стружкой и насквозь провонял пропаном. Безу Фаш выгнал вон всех сотрудников и сидел в одиночестве за столом. На столе стояли стакан виски и тяжелая деревянная шкатулка, найденная в сейфе Тибинга.
Фаш провел пальцем по инкрустированной розе, затем осторожно приподнял крышку. Внутри лежал каменный цилиндр из дисков, на которых были выбиты буквы. Все пять дисков были расположены так, что прочитывалось слово «СОФИЯ». Фаш долго смотрел на это слово, затем достал цилиндр из бархатного гнездышка и осмотрел уже более тщательно, дюйм за дюймом. Потом осторожно потянул за концы. Цилиндр распался на две части. Внутри было пусто.
Фаш убрал его обратно в шкатулку и долго и рассеянно смотрел из иллюминатора в ангар, размышляя о недавнем разговоре с Софи и информации, полученной от сотрудников научно-технического отдела из Шато Виллет. Звонок мобильного телефона вывел его из состояния задумчивости.
Звонил оператор диспетчерской службы судебной полиции. Он многословно извинялся за то, что оторвал капитана от дел. Но президент Депозитарного банка Цюриха буквально достал их своими звонками. И даже когда ему сказали, что Фаш отправился в Лондон по важному делу, все равно продолжал названивать. Фаш раздраженно буркнул в трубку, чтоб его соединили.
– Месье Берне, – сказал Фаш, не дав возможности банкиру даже поздороваться, – извините, но я не мог позвонить вам раньше. Был страшно занят. Я сдержал свое обещание, и название вашего банка пока ни разу не упоминалось в средствах массовой информации. Так что вас, собственно, беспокоит?
Голос Берне дрожал от волнения. Он рассказал Фашу о том, что Лэнгдон с Софи умудрились забрать из банка маленькую деревянную шкатулку, а затем убедили его помочь им скрыться.
– Когда я услышал по радио, что они преступники, – продолжил Берне, – то остановил фургон и потребовал, чтобы они немедленно вернули шкатулку. Но они напали на меня, отбили фургон и скрылись.
– Так, стало быть, вас волнует судьба деревянной шкатулки, – сказал Фаш. Взглянул на инкрустированную розу, затем поднял крышку и снова увидел белый каменный цилиндр. – Не могли бы вы сказать, что именно находилось в этой самой шкатулке?
– Это не столь важно, – ответил Берне. – Лично мне куда важнее репутация моего банка! Нас еще ни разу не грабили! Никогда! И мы разоримся, если общественность узнает, что я не могу обеспечить защиту имущества наших клиентов.
– Так вы говорите, агент Невё и Роберт Лэнгдон имели при себе ключ и знали код доступа? В таком случае почему утверждаете, что они украли эту шкатулку?
– Да потому, что они убийцы! Убили нескольких человек, в том числе и деда Софи. А стало быть, раздобыли ключ и пароль Преступным путем.
– Мистер Берне, мои люди проверили ваше прошлое, круг ваших интересов. И убедились, что вы человек высокой культуры и прекрасно образованны. К тому же вы человек чести. Как, впрочем, и я. А стало быть, даю вам слово офицера, начальника судебной полиции Франции, что ваша шкатулка, как и репутация банка, в надежных руках.

Лейтенант Колле изумленно рассматривал компьютер, установленный на чердаке амбара в Шато Виллет.
– Так вы считаете, прослушка всех указанных здесь людей велась с помощью этой системы?
– Да, – кивнул агент. – И данные собирались больше года. Колле перечитал список.
КОЛЬБЕР СОСТАК – председатель Конституционного совета.
ЖАН ШАФФЕ – куратор музея Жё-де-Пом.
ЭДУАРД ДЕСРОШЕ – старший архивариус библиотеки Миттерана
ЖАК СОНЬЕР – куратор музея Лувр.
МИШЕЛЬ БРЕТОН – глава DAS (французской разведки).
Агент указал на экран:
– Особенно их интересовал номер четыре. Колле молча кивнул. Уж он-то сразу заметил это имя. Жака Соньера прослушивали. Затем он снова пробежал глазами весь список. Но как удалось поставить на прослушку всех этих известных людей?
– Вы прослушали хоть что-то из этих аудиофайлов?
– Несколько. Вот самый последний. – Агент защелкал клавиатурой. Микрофон ожил.
– «Capitaine, un agent du Departement de Cryptographie est arrive».
Колле просто ушам своим не верил.
– Но это же я! Мой голос! – Он вспомнил, как сидел за столом в кабинете Жака Соньера и сообщал Фашу по рации о прибытии Софи Невё.
Агент кивнул:
– Большая часть разговоров, которые мы вели в Лувре во время расследования, была доступна некоему третьему лицу.
– Вы послали людей на поиски «жучка»?
– В этом нет необходимости. Я знаю, где он находится. – Агент подошел к столу, где лежали какие-то заметки и распечатки. Порылся в бумагах, нашел страничку и протянул Колле. – Вам это знакомо, не правда ли?
Колле изумился. В руках у него была фотокопия старинной схемы с изображением неизвестного механизма. Он не смог прочесть написанные от руки по-итальянски подписи и пояснения к рисунку, но в том и не было необходимости. Он сразу понял, что это такое. Двигающаяся и открывающая рот фигурка средневекового французского рыцаря.
Того самого рыцаря, что стоял на столе у Соньера!
Колле взглянул на поля, где красовались какие-то примечания, написанные красным маркером и по-французски. Похоже, то были пояснения, где и как лучше всего разместить в рыцаре «жучок».

Глава 91

Сайлас сидел на пассажирском сиденье «ягуара», припаркованного рядом с церковью Темпла. Ладони были влажны от пота – так крепко он сжимал в руках краеугольный камень. Он ждал, когда Реми закончит связывать Тибинга веревкой, найденной в багажном отделении лимузина.
Наконец Реми справился с пленным, подошел к передней дверце и уселся за руль рядом с Сайласом.
– Ну как, надежно? – спросил его Сайлас.
Реми усмехнулся, сбросил с волос капли дождя и посмотрел через опущенную перегородку. В глубине салона, в тени, виднелся скорчившийся на полу Лью Тибинг.
– Куда денется!..
Но тут Сайлас услышал сдавленные крики и возню и понял, что Реми залепил рот Тибингу куском уже однажды использованного для этой цели скотча.
– Ferme ta gueule![64]– прикрикнул Реми, оглянувшись, и надавил одну из кнопок на панели управления. Поднялась непрозрачная перегородка, тут же отделившая их от остальной части салона. Тибинг исчез, голоса его больше не было слышно.
Реми покосился на Сайласа и проворчал:
– Успел по горло наслушаться его нытья!
Несколько минут спустя, когда лимузин мчался по улицам Лондона, зазвонил мобильник Сайласа. Учитель! Он торопливо нажал кнопку:
– Алло?
– Сайлас! – прозвучал голос со знакомым французским акцентом. – Слава Богу, наконец-то слышу тебя. Это значит, ты в безопасности.
Сайлас тоже обрадовался. Он уже давно не слышал голос Учителя, а сама операция шла совершенно не по плану. Теперь же вроде бы все постепенно налаживалось.
– Краеугольный камень у меня.
– Прекрасная новость! – сказал Учитель. – Реми с тобой?
Сайлас удивился. Оказывается, Учитель знал и Реми.
– Да. Это Реми меня освободил.
– По моему приказу. Сожалею, что тебе пришлось так долго переносить тяготы плена.
– Физические неудобства ничто. Самое главное, что камень теперь у нас.
– Да. И я хотел бы, чтобы его как можно скорее доставили мне. Время не ждет.
Сайлас и мечтать не мог о таком счастье. Наконец-то он увидит самого Учителя!
– Да, сэр. Слушаюсь, сэр. Буду счастлив исполнить ваше приказание.
– Вот что, Сайлас. Я бы хотел, чтобы камень доставил мне Реми.
Реми? Сайлас сник. Какая несправедливость! И это после всего того, что он сделал для Учителя? Он вправе рассчитывать на награду. Наградой могло бы послужить доброе слово при личной встрече. А теперь получается, все лавры достанутся Реми?..
– Чувствую, ты разочарован, – сказал Учитель. – А это, в свою очередь, означает, что ты не понял истинных моих намерений. – Тут Учитель понизил голос до шепота: – Поверь, я предпочел бы получить краеугольный камень именно из твоих рук. Рук слуги Божьего, а не какого-то там преступника. Но Реми следует заняться, и немедленно. Он ослушался меня, совершил огромную ошибку, которая поставила всю нашу операцию под угрозу.
Сайлас похолодел и покосился на Реми. Похищение Тибинга вовсе не входило в их планы. Теперь возникла новая проблема. Совершенно непонятно, что делать с этим старикашкой.
– Мы с тобой слуги Господа нашего Бога, – продолжал нашептывать Учитель. – Мы не можем, не имеем права отклоняться от избранного пути. – На противоположном конце линии повисла многозначительная пауза. – Лишь по этой причине я прошу именно Реми привезти мне камень. Ты меня понимаешь?
Сайлас уловил гневные нотки в голосе Учителя. Он был удивлен, что Учитель не понимает его. Ведь рано или поздно он должен показать свое лицо, подумал Сайлас. Реми сделал то, что должен был сделать. Он спас краеугольный камень.
– Понимаю, – с трудом выдавил Сайлас.
– Вот и хорошо. Вы не должны мотаться по улицам, это слишком рискованно. Скоро полиция начнет искать лимузин, а я не хочу, чтоб вы попались. Скажи, у «Опус Деи» есть резиденция в Лондоне?
– Конечно.
– И тебя там примут?
– Как брата.
– Тогда немедленно поезжай туда и оставайся там. Я позвоню тебе, как только получу камень и решу все вопросы. – Вы тоже в Лондоне?
– Делай, что тебе говорят, и все будет прекрасно.
– Слушаюсь, сэр.
Учитель вздохнул, точно ему предстояло заняться страшно неприятным делом.
– А теперь я хотел бы поговорить с Реми.
Сайлас протянул Реми мобильник. Теперь он знал, что этот телефонный разговор может оказаться последним для Реми Легалудека.
Реми взял мобильник и подумал о том, что этот несчастный уродливый монах понятия не имеет, какая плачевная ему уготована судьба.
Учитель просто использовал тебя, Сайлас.
А твой епископ оказался лишь жалкой пешкой в этой игре.
Реми не уставал удивляться умению Учителя убеждать. Епископ Арингароса пожертвовал ради него всем. Здорово он его охмурил, ничего не скажешь. Епископ слишком хотел верить в то, что слышит, вот в чем его беда. И хотя Учитель не слишком нравился Реми, он вдруг почувствовал прилив гордости. Еще бы, ведь он сумел завоевать доверие такого человека, сделать для него так много. Я честно заработал свои деньги.
– Слушай меня внимательно, – сказал Учитель. – Отвезешь Сайласа к резиденции «Опус Деи», высадишь в нескольких кварталах оттуда. Потом поезжай к Сент-Джеймсскому парку. Это рядом с парламентом и Биг-Беном. Можешь припарковать лимузин на Хорсгардз-Парейд[65]. Там и поговорим.
И голос в трубке замолк.