Несчастный юноша Генрих IV (Heinrich IV), родившийся в 1050 году, за свою жизнь настрадался не меньше хрестоматийного принца Гамлета. Но эти страдания не были театрально-возвышенными, отчего ни один драматург их не воспел. В 6 лет лишившись отца, Генриха Черного, он унаследовал обе империи — Германскую и Римскую. До достижения им совершеннолетия империями правила его мать Агнесса. Императорские обязанности она совмещала с сожительством с монахом Гильдебрандом, будущим Григорием VII. Данное обстоятельство Генрих болезненно переживал до конца своих дней.
Когда будущему императору исполнилось 12 лет, его похитил архиепископ Кельнский святой Ганнон (St. Anno, 1010–1075), дабы Генрих, заняв трон, почитал его как «родителя и воспитателя». Однако ни о каком воспитании речи не шло, поскольку ребенка буквально раздирали на части соперничающие архиепископы. Так что Генрих ни образования должного не получил, ни манерам приличным не обучился.
И вот этот «несчастный юноша» в 1065 году занял трон. Не имея опытных советчиков и не обладая нужными знаниями и опытом, он сразу же восстановил против себя феодалов, затеяв грандиозное фортификационное строительство, которое тяжелым бременем легло на их плечи. Когда начало назревать восстание, «экс-любовник мамы» решил подлить масла в германский огонь, приняв декрет о запрете инвеституры. У Генриха, человека вспыльчивого, все же хватило выдержки дождаться окончания волнений феодалов. И лишь почувствовав устойчивость своего положения, он принял вызов. И началась битва двух европейских титанов, местами кровавая, местами грязная, местами позиционно-дипломатическая.
Эдуард Швойзер «Генрих в Каноссе». Эта картина была представлена на выставке «Каносса 1077 — поворотный момент в мировой истории», проходившей с 21 июля по 5 ноября 2006 года в немецком городе Падерборн
Генрих обзывает Григория узурпатором, прелюбодеем и лжемонахом. Григорий отвечает на это церковным проклятием, освобождая подданных от присяги, принесенной Генриху. Генрих организовывает покушение на жизнь Григория: того избивают в церкви, влекут в тюрьму, но на следующий день римляне освобождают Григория. Генрих, игнорируя папский запрет на инвеституру, назначает своего капеллана епископом Милана. Григорий отлучает Генриха от церкви. Генрих «смещает» Григория с папского поста. Григорий «увольняет» Генриха с «должности» императора. Впоследствии произошел еще более энергичный обмен ударами — избрание Генрихом антипапы Климента III (Clement III, ок. 1025–1100), назначение Григорием нового императора — Рудольфа Швабского, ожесточенные военные действия на территории Германии и Италии.
Но в промежутке было чудовищное унижение Генриха IV, которое вошло в исторический обиход под именем «хождение в Каноссу». Григорий VII сплел такую замысловатую политическую интригу, что император под давлением немецкого «истеблишмента» был вынужден покаяться, дабы не потерпеть окончательного и бесповоротного поражения. Произошло это в североитальянском местечке Каносса, где находился замок графини Матильды — любовницы Григория.
Сюда в январе 1077 года прибыл 27-летний «несчастный юноша», чтобы просить аудиенции у своего врага. Враг поставил условия: Генрих должен стоять у ворот босым на снегу, не принимая пищи, с непокрытой головой и в одной власянице до тех пор, пока у папы не смягчится сердце. Три дня Генрих стоял на снегу, три дня Григорий нежился в теплой постели графини. На четвертый день аудиенция состоялась, Генрих был прощен.
Вполне понятно, что ненависть к «любовнику мамы» в его душе удесятерилась.
Битва за безбрачие
О том, что церковная реформа была не плодом фантазии энергичного Григория, а давно назревшей насущностью, буквально вопиет переписка между Петром Дамиани и папой Львом IX. «Наши прелаты, — пишет богослов папе в 1048 году, — открыто предаются распутству, бражничают, скачут верхом, бесстыдно сожительствуют с любовницами в епископских дворцах. Эти недостойные служители толкают верующих в пропасть, а простое духовенство дошло до последней степени развращенности, и нам ничего не остается, как лишить священников права совершать обряды святых таинств. Звание священнослужителя заслужило такое презрение, что мы вынуждены набирать служителей Бога среди продажных людей, прелюбодеев и убийц.
Некогда апостол объявил достойными смерти не только тех, кто совершает преступления, но и тех, кто терпимо относится к ним. Что сказал бы он, ежели, возвратясь на землю, увидел бы духовенство наших дней! Распутство духовенства ныне так велико, что священники грешат с собственными детьми. Негодяи ссылаются на развращенность римского двора, а так как у них есть такса для отпущения всех грехов, то они совершают преступления со спокойной совестью!»
«Грехи, упомянутые вами, — отвечает папа богослову, — достойны самой суровой кары. Совершившие хотя бы один из них вполне заслуживают отлучения от сана. Однако громадное число священнослужителей, повинных в этих грехах, делает меру эту совершенно неприемлемой и заставляет меня сохранять в церкви даже преступников».
Окрыленный первыми успехами, Григорий VII продолжает развивать реформу. В своем следующем декрете он запрещает проводить богослужение женатым священникам. Это также был революционный шаг. Хоть целибат — безбрачие духовенства, введенный в VI веке, никто и не отменял, но начиная с X века ему практически никто не следовал.
Необходимо признать, что отлучение женатых священников от службы преследовало не только нравственные, но и экономические цели, поскольку делало невозможным раздел церковных земель и имущества между наследниками. Помимо этого декрет имел и политическую подоплеку: за счет повсеместного утверждения целибата можно было разорвать последние узы, связывающие духовенство с обществом, и сформировать таким образом особую касту верховных правителей мира.
В Италии и Германии с этим нововведением скрепя сердце согласились. Испания, насмерть сражавшаяся с сарацинами, промолчала. Однако французские епископы ответили Григорию категорическим отказом: «Ты еретик, пресвятой отец, ибо проповедуешь нелепую и противную словам Христа нравственность. Это неосуществимо и противно разуму. Мы будем держаться обычаев, мудро установленных предками». Папский посланник подвергся побоям, оплевыванию лица и изощренным оскорблениям.